Мысли о жизни, пенсии и попытках объясниться промелькнули в глазах Роджера – это были глаза тонущего человека. Прежде чем начать говорить, он выпрямился в кресле. – Если я правильно понимаю, вы подверглись нападению со стороны одной из наших самых мирных заключенных, а теперь требуете, чтобы вас поместили в камеру с самой опасной женщиной во всей тюрьме? Торн медленно кивнула, наслаждаясь его смятением. То, что он думает, будто смог одержать над ней верх, – уже достаточная награда за все ее страдания. – Да, мистер Эдвардс, это именно то, чего я хочу, и я буду вам благодарна, если вы организуете это как можно скорее. Глава 24 – Командир, с тобой всё в порядке? – спросил Брайант. – Почему нет? – ответила Ким. – Просто ответ вопросом на вопрос – это отклонение от нормы номер раз, которое говорит мне о том, что я прав. Потому что обычно ты говоришь: «Занимайся своими делами, Брайант». – Занимайся своими делами, Брайант, – повторила инспектор. – Немного поздно, да и слова я сам подсказал. А твоя левая нога все еще продолжает отбивать чечетку. Стоун немедленно заставила свою ногу замереть. – С принцем всё в порядке? – поинтересовался сержант. Так он называл Барни из-за того, как Ким обращалась с ним. – Конечно, а почему ты спрашиваешь? – Потому что в последний раз я видел тебя в таком состоянии, когда ты возила его в ветклинику для пломбирования зуба. – Для удаления, – уточнила детектив. – Пусть так, но… – Давай поговорим о деле, Брайант, – предложила инспектор. Голова у нее шла кругом от мыслей о матери и об Алекс. Сержант взглянул на нее, прежде чем выполнить ее просьбу. – Что ты думаешь о деньгах этой семейки? – Возможно, наследство, – пожала плечами Ким. – Или какой-то дополнительный доход. Но без дополнительных вливаний здесь точно не обошлось. – Правда, у них нет детей. Так что располагаемый доход должен быть достаточно высоким. – Они живут в этом доме уже пятнадцать лет. Вполне возможно, что Диана зарабатывала больше сорока двух тысяч в год, которые приносил ее муж, но свой нынешний пост она заняла всего четыре года назад. Так что, когда они покупали дом… – «Зупла»[37] говорит, они должны были заплатить за него почти миллион. «Кто, черт побери, этот Зупла?» – хотела спросить Ким, но передумала. Ей это было ни к чему. – Значит, их зарплат не хватило бы, чтобы оформить ипотеку на подобную сумму. – Но у Дианы всегда была довольно престижная работа, – не сдавался Брайант. – И тем не менее она была госслужащей, а мы с тобой знаем, что это такое, – ответила его начальница. По ее мнению, максимальный заработок Дианы мог составлять семьдесят тысяч в год, но этого все-таки недостаточно для покупки такого дома. – А распечатки телефонных разговоров, – сменил тему Брайант. – Не знаешь, почему муж все еще не дал своего разрешения? – Думаю, что с его стороны это простая забывчивость. Видно, что он очень ее любил и сейчас просто потерял голову. – То есть его мы уже исключили? – с удивлением уточнил сержант. – Мы никого не исключаем. Горе тоже может быть поддельным. – А как насчет… – Хватит, Брайант. Достаточно. – Ким отмахнулась от очередного вопроса своего коллеги. – Я просила поговорить со мной о деле, а не начинать еще один брифинг. – Боже, эта поездка напоминает мне те времена, когда я возил в школу строптивую отроковицу. «Поговори со мною, папа», «Папа, лучше помолчи»… Стоун ухмыльнулась, и в этот момент они подъехали к резиденции Брайтманов. Инспектора не удивило то, что спортивная «Мазда» Сильвии стояла точно на том же месте, что и вчера. Недалеко была припаркована «Корса» Анны, и это навело Ким на одну мысль. – Ты поговоришь с Митчеллом и Ребеккой, а я – с Анной, – распорядилась она. На лице Брайанта появилось недоумение. Разрешение Анны Миллз им было ни к чему: они уже получили его и проверили ее алиби. Ее телефон был связан с вышкой, которая стояла всего в двух километрах от «Вулверхэмптон Гранд». Так что сержант не мог понять, для чего его босс хочет еще раз опросить женщину. Тем более что в доме были еще три человека, которым, возможно, было что скрывать. Глава 25 Брайант вошел в ту же комнату, в которой они разговаривали накануне. Если б не другая одежда на присутствующих, можно было бы сказать, что время здесь остановилось. Однако шторы сегодня были отдернуты, а за ними виднелось сплошное стекло во всю ширину комнаты. Панорама охватывала с одной стороны центр Хейлсовена, а с другой – сногсшибательные холмы Клент-Хиллз. Если б у Брайанта была возможность любоваться таким видом каждый день, он с удовольствием избавился бы от телевизора-переростка, который висел на стене его жилища. Сегодня Митчелл Брайтман был одет в светлые джинсы и спортивную рубашку с расстегнутым воротом. Из ворота торчали короткие, вьющиеся черные волосы, а на подбородке мужчины виднелась темная щетина. Брайант понял, что он давно не брился. Скорее всего, в таком состоянии Митчелла хватало только на то, чтобы по-быстрому принять душ и переодеться. «Не уверен, что был бы способен и на это, если б потерял свою женушку», – подумал Брайант. Только ей он об этом никогда не скажет. Сержант был достаточно уверен в себе, дабы признать, что для человека, которому уже исполнилось пятьдесят, Митчелл выглядел очень импозантно. Можно было представить себе, как такой мужчина притягивает к себе женщин всех возрастов, хотя у Брайанта с Ким и не было доказательств того, что он как-то поощрял подобное внимание. – Хорошо, что вы приехали так рано, – начал полицейский любезным тоном, глядя на Сильвию и Ребекку. – Сильно облегчили мне жизнь. Ребекка сидела на том же самом стуле, что и вчера, перекинув ноги через его подлокотник и слегка покачивая ими. Она никак не отреагировала на его слова и не оторвала глаз от экрана телефона. – Нет-нет, мы здесь ночевали, – сообщила Сильвия. – В доме достаточно свободных комнат. Я накинула кое-что из вещей Дианы. Мы с ней одного размера. Митчелл повернулся к свояченице и посмотрел на нее так, словно не знал об этом. Мелькнувший в его глазах гнев сказал сержанту о том, что разрешения у него никто не спрашивал. А когда Брайтман увидел на Сильвии блузку с цветочными узорами и голубые брюки, доходившие ей до середины щиколоток, на его лице вновь появилось выражение печали. Брайант не мог избавиться от неприятного привкуса во рту. Да, они были сестрами и, как выяснилось, были очень близки друг с другом, но тем не менее… – Я заехал, чтобы узнать, что с вашими разрешениями для телефонных провайдеров, – перешел он к делу. – Они нужны, чтобы мы могли… – Боже, мне так стыдно! – произнес Митчелл, качая головой. – Это совершенно вылетело у меня из головы, как только вы вчера уехали. – Всё в порядке, мистер Брайтман, – сказал сержант, поднимая руку, чтобы остановить его объяснения, которые показались ему вполне искренними. – Я уже дала свое, – сообщила Сильвия, крутя на левом запястье украшенный камнями браслет. Полицейский кивнул, поймав себя на том, что думает, не надела ли она на себя еще и драгоценности умершей сестры. – Ребекка? – Он посмотрел на девушку, и Сильвия тоже повернулась к дочери. – Чего? – отозвалась та, не поднимая глаз. – Ребекка! – прикрикнула на нее мать, и Брайант был ей за это благодарен. У его собственной дочери-подростка подобные манеры продолжались всего один день. Он хорошо помнил возмутительное поведение Лауры в один из дней, когда ей было четырнадцать лет. Когда же она вернулась из школы, то матери не было дома, а на столе в кухне лежала записка. Ее сержант и сейчас мог повторить слово в слово: УВАЖАЕМАЯ ЛАУРА, Если вы считаете, что можете говорить со мной, как с вашей прислугой, то я приняла решение, что мне эта работа больше не подходит, и я увольняюсь.