– Где, черт побери, была твоя голова, Кев?! – орала Ким на молодого детектива. Доусон подъехал к парковке в то же самое время, когда и они с Брайантом. Это инспектор велела Стейси вызвать сержанта. После этого констебль перезвонила ей и зачитала статью. Это не было прямым обращением к свидетелям. Такая мысль в публикации была, но замаскированная попытками связать и Диану, и Максин с неудачной попыткой сбыть наркотики. В статье говорилось, что место, где обнаружили машину Дианы Брайтман, широко известно как «притон наркоманов». На развороте еще раз вспоминались детали убийства Дианы, опубликованные накануне с заголовками, которые вопили о проституции и наркотиках. Кто, черт побери, был этот Бабба, как его там дальше?.. К тому моменту, когда Стейси закончила чтение, Ким немного успокоилась, но вид Доусона заставил ее снова вскипеть. Брайант стал подниматься по ступеням, а она отвела провинившегося сержанта в самый дальний угол парковки и теперь, держа руки на бедрах, ожидала ответа на свой вопрос. – Ты же уже спрашивал, не стоит ли нам обратиться к свидетелям, и я сказала тебе «нет». Ты же помнишь этот наш разговор, когда я сказала тебе «нет»? – Стоун была вне себя. Доусон, покусывая себя за губу, смотрел в землю. – Ты думаешь, что их семьи смогут что-то выиграть от той чуши, которая там написана? – возмущалась его начальница. – Грязь, которая теперь прилипнет к именам обеих женщин, будет трудно… – Планировалось, что это будет простое обращение к свидетелям, – запинаясь, произнес Кевин. – Конечно, и ничего больше. – Инспектор продолжала кипеть. – Да ты хоть понимаешь, что сейчас начнется? Ее подчиненный переступил с ноги на ногу. Хорошо бы, подумала Ким, чтобы у нее в кабинете был угол для наказаний. Доусон провел бы там весь гребаный оставшийся месяц. – Как это все произошло, черт побери, Кев?! – рявкнула она. – Да это все тот молокосос, – печально произнес сержант. – Ну этот, из газеты. Он все время… – Минуточку. Ты что, пытаешься свалить все на ребенка, который вообще ничего не соображает? Это недостойно тебя, – с отвращением заявила инспектор. Это был косяк Доусона, и теперь она хотела, чтобы он ответил за него по полной программе. Кевин покачал головой и посмотрел на свои ботинки. – Вы правы, босс, это моя вина. – В любом случае твой молокосос меня мало волнует. За него я не отвечаю, а вот за тебя – да. Так помоги же мне, Кев. Как ты вообще дошел до такой мысли? – Я просто подумал, что неплохо было бы обратиться ко всем, кто мог… – Насколько это неплохо, мы увидим позже, но я не это имела в виду. Мы много раз расходились с тобой во мнениях, но ты всегда уважал мои решения. Кевин засунул руки глубоко в карманы и пнул ногой валявшийся рядом камень. Он продолжал хранить молчание. Стоун глубоко вздохнула и попыталась забыть о своем гневе. Теперь его место заняло глубокое разочарование. На несколько минут между ними повисла тишина. Это была реальная проблема, с которой требовалось немедленно разобраться. – Хорошо, можешь называть меня Ким, – распорядилась инспектор. Голова сержанта дернулась. – Ну же. Давай, – подбодрила его Стоун. – Называй меня Ким и выскажи все, что думаешь. Прямо здесь и сейчас. – Я не могу назвать вас… – покачал головой молодой человек. – Нет, можешь, – настаивала Стоун. – Эта беседа зашла так далеко от дисциплинарных правил и профессиональной этики, что нам, наверное, надо использовать это по максимуму. Так что теперь называй меня по имени. В ее устах это прозвучало так, как будто она нанесла Доусону первый удар. – Ладно, Ким. – Он посмотрел по сторонам и нахмурился. – Я не могу… – Продолжай, – потребовала инспектор. – Сейчас я не твой босс, так что выговорись до конца. Вывали все на меня. К участку повернула патрульная машина. Офицеры с любопытством смотрели в их сторону. – Не обращай на них внимания – говори со мной, – поторопила Ким своего коллегу. – Вы никогда не работаете со мной в паре. Только с Брайантом, – вырвалось у сержанта, и на лице у него появилось удивление, как будто он хотел сказать вовсе не это. – Продолжай. – Инспектор не так уж и удивилась услышанному. – Это ваш неизменный выбор. Все время проводите с ним и наблюдаете за тем, как он работает. И Брайант производит на вас впечатление. А Стейси периодически творит чудеса с базами данных. Мне же остается только монотонная работа по… – Ты действительно так думаешь? – уточнила Ким. Неожиданно она почувствовала себя матерью, которую обвиняют в том, что у нее в семье есть любимчики. – Я думаю, что вы не хотите доверить мне принимать решения или самостоятельно вести какую-то часть расследования. Мне кажется, что вы просто бросаете мне кости, чтобы я не мешался под ногами. Стоун в замешательстве покачала головой. – Давай так. Через несколько минут пробьет пять, и я опять стану твоим боссом. А пока я расскажу тебе правду. Дело не в тебе, а во мне. Вуди нравится, когда я работаю в паре с Брайантом. Потому что у Брайанта есть навыки, которых нет у меня. И людям он нравится гораздо больше, чем я. Он минимизирует наносимый мною вред. И сокращает количество жалоб на мое поведение, которые скапливаются у Вуди на столе. И не только это, Кев. Наша работа вместе помогает нам в достижении нашей общей цели. Сержант нахмурил брови. – Как тебе такой расклад? – продолжала его начальница. – А у тебя есть достоинства, которые редко встречаются. Ты напоминаешь мне саму себя в молодости. Ты умеешь быстро, практически с колес, анализировать ситуацию. Понимаешь, чем стоит заняться вплотную, а что можно отбросить. Эти способности неоценимы при опросе свидетелей и оценке вероятных направлений розыска. Научиться этому просто нельзя. Ты меня понимаешь? Доусон медленно кивнул. – И один ты работаешь, потому что я верю… верила в тебя. – Я действительно накосячил, босс, – серьезно признался сержант, глядя прямо на инспектора. – Да, Кевин, это действительно так, – кивнула Ким и вздохнула. Глава 47 Ким знала, что у Доусона есть еще что сказать, но она жестом остановила их беседу, когда они шли по парковке. Сейчас не время. Сейчас им предстоит столкнуться с последствиями его действий. Сержант придержал дверь, чтобы дать дорогу выходившей из здания женщине. Стоун мельком взглянула на нее, а потом присмотрелась внимательнее. Плечи женщины были сгорблены, а светловолосая голова наклонена к земле. – Я догоню, – сказала она Кевину, который тоже посмотрел на эту женщину и кивнул. – Керри! – окликнула Ким посетительницу, идущую к припаркованной машине, пытаясь догнать ее. Керри Хинтон повернулась, и инспектор увидела, что на ее абсолютно белом лице видны только покрасневшие глаза. Так же она выглядела и в ночь их беседы. Керри был тридцать один год, и она была женой, матерью, учительницей и последней жертвой Мартина Копсона. Женщина не улыбнулась, но кивнула в знак того, что узнала детектива. – Как ваши дела? – спросила Ким, не сдержавшись. Вопрос был задан совершенно автоматически, тем более что ответ был ей известен. В ответ Хинтон просто покачала головой, и Стоун все поняла. – Опознание? – уточнила она. – Да, – слабо выдохнула Керри. И хотя Ким знала, что арестовали они именно того, кого было надо, опознание было необходимой частью неприятного процесса. – Для вас, должно быть, было тяжело… – начала инспектор. – Тяжело было терпеть его член во мне. Тяжело было не иметь возможности его остановить. Тяжело было оставаться в сознании, когда моя голова билась о землю. Ким сглотнула. Все это уже было ей известно. Они с Керри провели три с половиной часа сразу же после медицинского обследования. – Тяжело было не спать ночами, зная, что он разгуливает на свободе, – продолжала ее собеседница. – Я знаю. – Это вы его поймали, – нахмурилась Хинтон. Стоун утвердительно кивнула.