«И Ребекке тоже приходилось долго не признавать твоего существования, – подумала Ким, – так что ложь девочки тоже была совершенно естественной». – Как я понимаю, Диана ничего об этом не знала, – сказала детектив вслух. – Господи, конечно нет! Это ее убило бы. Знаете, она не могла… Ким кивнула, и Митчелл замолчал. А потом он встал и подошел к окну. – Вам покажутся тривиальными слова о том, что мы с Дианой поссорились, а Сильвия просто подвернулась под руку, – вздохнул он. – И тем не менее все было именно так. У инспектора создалось впечатление что теперь, когда правда выплыла наружу, он никогда не остановится. – Я стал ненавидеть себя уже через мгновение после того, как все закончилось, – рассказывал вдовец. – Я и Сильвию тоже возненавидел. Мало того, что я предал свою жену, так еще и умудрился сделать это с ее сестрой! Я чувствовал, что одним этим поступком лишил Диану двух людей, которых она любила и которым безгранично верила. Когда Сильвия сообщила мне, что беременна, я умолял ее сделать аборт. Но она отказалась. Хотя и согласилась держать личность отца в секрете. Я с трудом могу смириться с тем, что каждый раз, когда смотрю на эту девочку, я вспоминаю, каким подонком был тогда по отношении к женщине которую любил… люблю. Ким с уважением выслушала его честное признание, но ее симпатия была на стороне девочки, которая выбежала из комнаты. – А что с этим телефонным звонком? – уточнила она. – И Сильвия, и Ребекка просили меня, чтобы я признался во всем Диане, но я наотрез отказался. – Митчелл отошел от окна к софе и остановился возле нее. – Ребекка угрожала мне, что расскажет все Диане, если я не сделаю этого сам. – Вы говорили на повышенных тонах? – Весьма повышенных. – Мужчина кивнул. – Разговор прекратился только после того, как я бросил трубку. Я совершенно четко дал понять, что ни за что не скажу об этом своей жене и что если Ребекка хочет разбить сердце своей тетки, она может сделать это сама. Этого я не могу ей запретить. – А Ребекка когда-нибудь угрожала вашей жене? – Нет, – ответил Брайтман, немного подумав. – Иногда она говорила неприятные вещи, но в них не было прямой угрозы. Над этим надо будет подумать, решила Ким. Она чувствовала, что больше в настоящий момент ничего не добьется, но тем не менее была вынуждена сказать в заключение: – Мистер Брайтман, я с уважением отношусь к вашим беспристрастным чувствам по отношению к Ребекке, но прошу вас не забывать одну вещь: девочка ни в чем не виновата. Мужчина долго смотрел на инспектора, а потом кивнул. Ким вышла из гостиной и в холле столкнулась с Анной. – А где… – начала было Стоун. – Сидит в патио, – ответила служанка, не остановившись. Детектив ощущала себя флюгером во время жестокого урагана, который мотает туда-сюда, туда-сюда… Ребекка сидела на садовом стуле, положив ноги на другой стул, стоящий напротив. По смазанной косметике на ее лице было видно, что девочка плакала. – А где твоя мама? – поинтересовалась Ким. – Готовит чай. По-видимому, он должен мне помочь. – Ребекка посмотрела за границу сада. – Мне просто хочется домой. Стоун села рядом и стала смотреть в ту же сторону, что и девушка. – В тот вечер ты не угрожала Диане по телефону? – спросила инспектор – она была обязана это сделать. – Нет, – ответила ее собеседница. – Но ты грозилась рассказать ей, что твоим отцом был Митчелл? – Да, я так ему сказала, – вздохнула Ребекка, – но я бы так никогда не сделала. Все дело в том, что я хотела, чтобы он сделал это сам. А если б он согласился, то я, вполне возможно, запретила бы ему это делать. Я не хотела причинять тетке душевную боль. Она была классная. Я ее сильно любила. – Девочка смотрела в землю перед собой. – Да я сама не знаю, чего хотела, – произнесла она еле слышно. Ким хорошо понимала ее. – Ты просто хотела, чтобы твой отец признал тебя, хотя бы только перед самим собой и тобой. Девушка кивнула и огляделась, чтобы убедиться, что они все еще одни. – Ма все рассказала, когда мне было двенадцать. Лучше б она этого не делала. Я была счастлива, ничего не зная. А знания принесли мне одну только боль. До того, как я узнала правду, мне ничего ни от кого не надо было прятать. Я была самой собой. А не результатом чьей-то интрижки или вечным напоминанием об измене. Я вообще не знала, почему оказалась для матери талисманом, олицетворяющим человека, который никогда ее не любил. А когда она мне все рассказала… Я превратилась в грязную семейную тайну, в часть какого-то заговора, – а я хотела быть просто ребенком. И мы все трое врали моей тетке, и хотя я ни за что на свете не причинила бы ей боль, иногда я молилась, чтобы все это вышло наружу. Просто для того, чтобы прекратилась эта ложь. Ким ощущала боль этой девочки. Сильвия и Митчелл умудрились превратить свои несколько минут удовольствия и страсти в целый мешок дерьма, который вывалили на двенадцатилетнего подростка. – Я только что сказала Митчеллу, что ты ни в чем не виновата, – сообщила детектив. – Надо просто немного подождать, хорошо? Ребекка робко улыбнулась, и Ким поняла, что, несмотря на всю свою выдержку, девочка находится на грани истерики. Инспектор хотела сказать еще что-то, но у нее зазвонил телефон, а из дома в этот же момент выплыла Сильвия с подносом. Стоун жестом попрощалась со всеми и, прежде чем ответить на звонок, отошла в сторону фасада дома. – Стейс? – спросила она, сняв трубку. – Командир, уверена, что вам захочется вновь встретиться с Джейсоном Кроссом, и побыстрее. – По голосу девушки было слышно, что она взволнована. – У нас уже есть его ДНК. Одиннадцать лет назад его арестовали и вынесли приговор: половая связь с лицом, не достигшим совершеннолетия. – Продолжай. – Ким даже остановилась. – Ему было восемнадцать, а девочке – пятнадцать. Он говорил, что она лгала насчет своего возраста, а она заявила, что у них были романтические отношения. Ну а родители сказали, что им на это наплевать: дочь несовершеннолетняя, а ему надо было думать головой. Инспектор возобновила движение. Казалось, что скорость ее ног напрямую зависит от скорости ее мыслей. – Спасибо, Стейс. Мы уже едем, – сказала Ким и отключилась в тот момент, когда рядом с ней возник ее коллега. Она протянула руку за ключами. – А теперь молись, Брайант. Настал мой черед вести машину. Глава 61 Проскочив на два желтых сигнала светофора, Ким попыталась успокоиться. – У меня что, на лбу написано, что я идиотка, Брайант?! – кипела она. – Почему люди считают, что могут врать нам без зазрения совести и это сойдет им с рук? Почему они не могут рассказать всё и сразу? Почему бы не предоставить нам самим решать, что связано с расследованием, а что нет? Сержант молчал. – Ему что, не пришло в голову, что мы будем копать, то есть делать свою обычную работу? Брайант продолжал молчать. – Ну и… – поторопила его инспектор. Она жаждала, чтобы кто-то разделил ее ярость. – Прости, командир, но я подумал, что первые пять вопросов были риторическими, – отозвался ее спутник. Стоун громко вздохнула. Иногда эта его добродушно-веселая натура просто сводила ее с ума. И тогда ей хотелось, чтобы он, наконец, вышел из себя. – Ладно. Тогда ответь на этот: как ему не пришло в голову, что мы всё узнаем? Каким идиотом надо… – Гм! Вот ты опять начинаешь, – прервал ее Брайант. – Но, отвечая на твой первый вопрос, – ему могло не прийти в голову, что то, что он натворил много лет назад, может иметь какое-то отношение к тому, что произошло сейчас. И если быть честным… – Это было изнасилование! – воскликнула детектив. – Это была половая связь с лицом, не достигшим совершеннолетия, – подчеркнул сержант. – Черт тебя побери совсем, Брайант! Ведь почему-то это не назвали просто отношениями с человеком, не достигшим совершеннолетия, который мог выглядеть старше своих лет и дать – или не дать – на это свое добровольное согласие. В приговоре четко указывается на незаконность такой связи. – Но сейчас мы знаем, что секс с Дианой произошел по взаимному согласию. – У нас есть его интерпретация произошедшего в тот день, а не ее, – пожала плечами инспектор. – Но она никогда не заявляла о сексуальных домогательствах, – возразил ее коллега. – Ну конечно, – голос Ким был полон сарказма. – А то мы с тобой не знаем, что о каждом таком случае обязательно заявляют, правда? – М-м-м-м… командир, ты же знаешь, что я не твой враг? – Тогда прекрати себя так вести, – резко ответила Стоун, хотя злилась она совсем не на него.