Взгляд ее наткнулся на абсолютно равнодушное лицо – на нем не было ни ненависти, ни злобы, ни ярости. Тина сделала шаг вперед, и Руфь попыталась заговорить. – П… почему? За… за что? – булькала она, превозмогая боль в горле. – Я тут не при делах, подруга, – ответила Тина. Голова Уиллис разламывалась от боли и недоумения. Женщина, которая бьет ее смертным боем, называет ее подругой? Руфь вскрикнула от боли, когда очередной удар ногой пришелся ей прямо по копчику. У нее на теле уже не осталось ни одного живого места. В глазах потемнело. Она ждала, когда потеряет сознание, но в то же время все-таки хотела понять, что происходит. – Тина, пожалуйста… – произнесла Уиллис, собрав все силы. Она протянула к убийце руку. Ударом ноги Тина отбросила ее руку в сторону. – Слышь, сука, у нас здесь свои инструкции. Мне это все параллельно, но ты должна умереть. Превозмогая боль, полностью завладевшую ее телом, Руфь попыталась понять ее слова. Она что, действительно ничем не обидела эту женщину? Значит, Тина делает это ради кого-то другого? Понимание как молния проникло сквозь пелену боли. Алекс. Это все как-то связано с Алекс… Отчаяние лишило ее последних сил. Она не могла бороться с теми, кто убивал ее, потому что это была не их война. Неожиданно Руфь поняла, что умрет. Она молчала, пока ее осыпали ударами, и с радостью почувствовала, что теряет сознание. Сил сопротивляться больше не было. – Убирайтесь! – произнес вдруг знакомый голос. Руки и ноги, наносившие удары, замерли. – Что ты сказала, сучара?! – переспросила Тина воинственным голосом. – Я сказала – все быстро убрались отсюда. Этот голос был знакомым, но Руфи показалось, что он звучит как-то иначе. Ноги задвигались вновь. Уиллис приготовилась к новым ударам, но теперь они двигались прочь от нее. Их хозяева покидали поле битвы. На избитую женщину накатило облегчение. – Все хорошо, – уверенно произнес все тот же голос, приближаясь к ней. Когда мягкая рука нежно погладила ее по щеке, Руфь почувствовала, как все ее тело расслабляется. Потом рука остановилась, и Уиллис поняла, что все еще жива. Несмотря на боль, ей хотелось и плакать, и смеяться. – Все будет хорошо, Руфочка, – услышала она голос Елении, прежде чем ей в живот вошло лезвие ножа. Глава 78 К тому моменту, когда Стейси закончила читать о четвертом противоречивом решении судьи Гарольда Ховарда, она думала, что кровь сейчас закипит у нее в жилах. Ее телефон зазвонил, и констебль воспользовалась этим, чтобы встать. – Что еще? – произнесла она в трубку. – Черт возьми, Стейс, и кто же там посмел наехать на твоего Импа?[69] – поинтересовался Доусон. Констебль закатила глаза. Вечно он издевается над ее страстью к онлайн-играм! Иногда это бывает смешно, но чаще всего – нет. – Ты уже едешь? – огрызнулась она в ответ. Уже час назад Стейси позвонила Кевину и передала ему распоряжение босса. – Ну вроде того, – ответил сержант. Девушка нахмурилась. В его голосе было что-то от голоса ребенка, который собирается засунуть палец в пламя свечи, хотя и знает заранее, что это будет больно. – Кев?.. – переспросила девушка. – Как там твои раскопки прошлого Гарольда Ховарда? – спросил ее коллега елейным голосом. Стейси встала с кресла и стала ходить по комнате, чтобы размять ноги. – Гарольд Ховард – тупоголовый придурок, – заявила она. – Я и сам мог бы тебе об этом рассказать, – хихикнул сержант. – Прежде чем впервые выступать перед судом, я побывал на слушаниях одного дельца в Бирмингеме. Судьей был именно Ховард, и он показался мне полным козлом. – Спасибо за информацию, Кев. Но почему мы не ведем эту беседу, сидя друг напротив друга? – Стейс, ты что, нервничаешь? – Немного, – ответила констебль, подходя к кофеварке. – С чего бы это? – Мы можем с уверенностью сказать, что он был грозой сексуальных меньшинств, – огрызнулась Стейси. – Правда, не могу понять, как это сходило ему с рук. – Констебль покачала головой. – А как сходит другим? – негромко спросил сержант. Дойдя до двери, девушка повернула обратно. – Кев, ты так и не ответил мне, почему ты все еще не в офисе. – Чтобы тебе было понятно, Стейс, Джейсон Кросс подал жалобу на босса, правильно? – Ну-у-у-у… – Констебль начала догадываться, что может последовать дальше. – То есть, я хочу сказать, другие полицейские вполне могут оказаться в больнице… – Даже не думай, – сказала Стейси, резко остановившись. – Если б босс хоть на минуту решила, что это хорошая мысль, то она давно бы попросила тебя об этом. – Ага, но иногда… – Нет, Кев. Никогда не стоит идти против желаний босса, а уж после этого случая с газетной публикацией, мне кажется, ты должен запомнить это навсегда. – Строго говоря, она никогда не говорила «нет». – Она и под машины бросаться тебе никогда не запрещала, но ведь ты этого не делаешь? – Это не совсем одно и то же… – Кев, если ты позвонил, чтобы получить мое разрешение, то ты не по адресу. Если ты ищешь у меня поддержки, то вспомни, что я тебе говорила только что. А если ты все-таки собираешься сделать это, после того как уже оказался по горло в дерьме на этой неделе, то я готова отправить тебя на медицинское освидетельствование. – Ну-у-у-у… Стейс, с тобой совсем не интересно… Девушка покачала головой и отключилась. Она была сейчас не в том настроении, чтобы выступать «пособником» своего коллеги. Садясь за стол, Стейси не могла выкинуть из головы то, как Кев назвал этого тупого придурка-гомофоба. Она перешла к следующему делу в списке, и глаза у нее полезли на лоб. И дело было не в бросающемся в глаза заголовке статьи, а в имени, которое появилось в третьей строчке текста. Глава 79 Ким забрала молодая, стройная надзирательница, вслед за которой инспектор прошла в комнату для свиданий. День у девушки, по-видимому, выдался нелегким, лениво подумала инспектор. Эластичная лента не так плотно охватывала ее «конский хвост», как это наверняка было в начале рабочего дня, и из-под нее выбились несколько прядей волос. На рукаве виднелось небольшое пятно краски, и по тому, как двигалась надзирательница, было видно, что она устала.