– Просто?!.. Я с такой «простотой» на репутации работать не смогу. Степан поднялся, смахнул рапорт и вышел из кабинета. Горлов попытался остановить его, но не смог. Кузовиков был в кабинете один. Он стоял у окна и курил, наблюдая за сидящим на проводе снегирем. – Разрешите? – Что там у тебя? Степан положил на стол рапорт, Кузовиков бросил взгляд на бумагу. Ему не понадобилось вчитываться в текст, чтобы все понять. – Обида в голову ударила? – Обвинение. В убийстве. – В таких случаях стреляются. – Не понял. Степан отодвинул стул от приставного стола, сел, широко расставив ноги. Кузовиков глянул на него удивленно и с насмешкой. Присаживаться ему никто не предлагал. Садиться – может быть, а присаживаться – точно нет. – Что ты не понял? – Да так, мысли вслух… Подписывать будете? – Ну, сейчас уволиться просто… – Кузовиков неторопливо опустился в кресло, подтянул к себе рапорт, взял очки. – Сейчас все просто. – И куда ты пойдешь? – Банду организую. – Что?! – Кузовиков чуть не икнул от неожиданности. – Организую банду, наеду на рынок, обложу данью. И буду жить как человек. – Это шутка такая? – Да, совсем забыл, – легонько хлопнул себя по лбу Степан. – Еще с вами договориться надо. – Чего?! – Кузовиков потрясенно смотрел на него. – Ну, не ждать же, когда вы с ОМОНом на меня наедете. Сам к вам подойду, предложу дружбу и содействие. – Круча! – Ну, Скат же вам это предложил. – Кто тебе такое сказал? – Знаю. Потому что не боюсь заходить к бандитам в гости. Им это нравится, поэтому они мне душу и открывают. – И я не боюсь… И ОМОН был… И со Скатовым я договорился… – выжимая из себя по капле, озвучил главное Кузовиков. – Чтобы не было никаких драк и убийств… Ты же знаешь, с нас за это спрашивают. Особенно с меня. – И как, получается? – усмехнулся Степан. – Не знаю, – растерянно качнул головой Кузовиков. – Я с ребятами из патрульной разговаривал. Видели они Ската. На пустыре. Вся банда в сборе. – Да? – Готовятся. – К чему? – К большой войне… С бандитом нельзя договориться. Бандита можно только посадить. Или уничтожить. – Кто ж знал, что Сафронов устроит резню? – Все к этому шло. Только вы не хотели этого понять. – Ну может быть, – задумчиво проговорил Кузовиков. И вдруг встрепенулся: – Круча! – Я вас слушаю… – Степан нарочно потянул паузу, чтобы не называть Кузовикова ни по званию, ни по имени-отчеству. – Ты что, допрашиваешь меня? – Никак нет. – А почему я перед тобой оправдываюсь? Ты же не думаешь, что у меня какой-то корыстный интерес к Скатову! – Нет, конечно. – Да, он предлагал. Я отказался… И вообще! Что ты себе позволяешь? – Кузовиков резко вскочил со своего места. – Да я тебе выговор сейчас влеплю! – Рапорт подпишите. – Рапорт?!.. – Кузовиков наморщил лоб, потер пальцами переносицу, снова сел. – Рапорт… А работать кто будет? – Не знаю. – А я знаю! Какое-то время подполковник молчал, собираясь с мыслями. И вдруг, разорвав рапорт, гаркнул на Степана: – Чего сидишь? Ждешь, когда я тебя смольной институткой назову? Степан качнул головой, неторопливо поднялся со своего места. – Найди мне, кто убил Ключникова! Из-под земли достань! Степан кивнул, направился к выходу. Он был уже в дверях, когда Кузовиков остановил его: – Что там по делу Кокошина? – Девушку ищу, с которой Кокошин отправился на место своего убийства. – Яслин ничего не сказал? – Не успел. – Твои соображения? – У Сафрона подружка есть. Проститутка. И клофелинщица. Возможно, она. – Сюда ее давай! И под пресс! – А как же закон? – Закон! Три убийства, одно за другим! Допрыгались! Из Москвы комиссия едет! Думаешь, почему я такой нервный? – Комиссия – это плохо. – Кокошин! Иванов! Яслин! Три трупа! Нужно срочно найти убийцу! – Так с Ивановым все вроде бы ясно. Ключников его убил… – Кто это видел? – Скатов мог видеть. – Степан выразительно глянул на Кузовикова. Тот, бедный, аж съежился с досады. Не вышел у него лихой кавалерийский рейд по тылам противника. И дров наломал, и «засветился», потому и корежит его. – Ты же говорил с ним, – выжал из себя подполковник. – Говорил. До того как.