– Он ее полотенцем высушил? – Ну, не высушил… Да и как высушишь, если там снег шел и таял на бороде. – Как он выглядел? – Ну, большой такой… – Лена закатила глаза, делая вид, что вспоминает. – Лицо красное… Крупное… Ну, может, это за счет бороды?.. Шапка была. Меховая… Большая такая, пышная… Чуть ли не половину лица закрывала… На Севере такие носят… А глаза у него прямо дикие были… И еще он Лешу обматерил. – Обматерил? – Леша ничего ему не делал, а он заорал на него. Это, говорит, его прорубь, и он никому ее не отдаст… Леша достал пистолет, сам на него стал орать. – Дальше что? – И этот давай на него орать! Стреляй, говорит!.. Идет, орет… Леша нажал на курок, но пистолет не выстрелил. – Почему? – Он его с предохранителя не снял. А потом, пока снимал, этот его по руке ударил и пистолет вырвал. – А как он пистолет с предохранителя снимал? – Ну, там «собачка» есть… Степан взял свой пистолет, провел пальцем по флажку предохранителя. – Да-да, такая, – кивнула Лена. – Значит, этот в шапке и с бородой выстрелил в Лешу? – Да. Выстрелил… И в меня хотел выстрелить. Но испугался. – Как испугался? Он же такой смелый был? – Ну, пока не выстрелил… А потом понял, что натворил… Я пообещала, что никому ничего не скажу. А он сказал, чтобы я в машину села. Подвез меня до Ковальцов и дальше поехал. – И не убил? – Ну, сказал, чтобы я никому, ничего… – Ты испугалась, промолчала. – Ну, сначала испугалась. А потом подумала, что убийство на меня спишут. – А убили кого? – с подвохом спросил Степан. – Как это кого?.. Кокошина. – Лена недоуменно глянула на него. – Ты его Лешей называешь. Подружилась с ним? – Ну, не то, чтобы… – Он же тогда со Скатом был… Ты его ненавидеть должна. – Ну, он был… Но ничего не делал. И еще всех отговаривал. – Лена отвела глаза в сторону. – А Скат сказал, что Кокошин вместе со всеми был. Скат ничего такого не говорил. Но Степан не врал. Он всего лишь оперативно хитрил. Для пользы дела. – Ну, он и наговорить мог… – тяжко вздохнула Лена. – А как ты в машине у Кокошина оказалась? – Ну, встретила его в Битове… Подъехала к магазину, а там он… – Ты в Битове не бываешь. – Почему не бываю? – Тебя там никто никогда не видел… – Не знаю, кто вам такое сказал! – Зачем ты поехала с Кокошиным на озеро? Лена думала недолго: фантазия снова пришла ей на помощь. – Он сказал, что хочет смыть грехи своих дружков. В ледяной проруби. У меня на глазах. – Ты ему поверила? – Ну-у… Мне захотелось посмотреть, как он будет купаться… – Он не собирался там купаться. Он собирался заняться с тобой любовью. И ты должна была это понимать. – Ну, не знаю… – Он мог завести тебя куда-нибудь на дачу. Туда могли бы подъехать его дружки. Ты должна понимать, какие грехи они могли там смыть… – Не надо! – Девушка приложила ладони к лицу и наклонилась. – Лена, ты все правильно сделала, – сказал Степан. – Что я правильно сделала? – встрепенулась она. – Мир был бы чище. Если бы каждая женщина убивала своего насильника. Степан практически не сомневался в том, чо Кокошина убила именно Лена. Он ее понимал. И не осуждал. Даже хотел помочь. Но при этом он должен был раскрыть преступление. Раскрыть, задержать виновного. Положение обязывало. Вот и как ему быть? – Я не убивала! – Незнакомец убил? В шапке и с бородой? – В шапке. И с бородой. – А потом уехал? – Уехал. – И бросил машину на окраине Битова? – Этого я не знаю. – А я знаю. Знаю, что преступник тщательно протер поверхность руля, ручек. Стерты все отпечатки пальцев. Все! – Ну, он мог это сделать, – кивнула она. – Мог. Но меховые ворсинки со своей шапки он с собой забрать не мог. А шапка у него, как ты говоришь, пышная, ворсинок должно быть много. – Не знаю. – Голос у Лены дрогнул. Глядя на нее, Степан понимал, что держаться она будет до последнего. Улик против нее фактически нет. Да, на озере мог быть бешеный «морж». И он мог убить Кокошина. Свидетелей-то не было, и метель замела все следы. Отец у Лены – человек состоятельный, он наймет хороших адвокатов, и они разрушат все доводы, которые выдвинет обвинение. Да и не нужны адвокаты. Зачем сажать девушку, которая отомстила за свою поруганную честь? Сафрона уже выпустили, и Скат может выйти на свободу. Агнесса показала, что видела, как он шел убивать Жукова и Бубликова, и его решили попридержать. Но адвокат уже закружил над его делом. Все на свободе окажутся. Все, кому место в тюрьме. Сафрон и Скат будут гулять на свободе, а жертва их произвола – шить варежки на зоне. Если, конечно, она доживет до суда… Неизвестно, как будут развиваться события. Возможно, Скат возьмет верх в противостоянии с Сафроном. И тогда он точно примется за Лену… Нет, не имел Степан права подставлять девушку. – И еще ты говоришь, что Кокошин забыл снять пистолет с предохранителя. А этот, с бородой, вырвал у него пистолет и выстрелил. Из этого же пистолета и выстрелил. Так? – Так. – Кокошина убили из пистолета «ТТ». – И что? – А у пистолета «ТТ» нет автоматического предохранителя. И нет флажка предохранителя. Чтобы подготовить пистолет к стрельбе, нужно нажать на спусковую скобу. И выстрел производится нажатием на эту же скобу. На скобу, а не на курок… – Ну я откуда знаю? – А тебе не надо знать. Тебе нужно просто правду сказать. А ты говоришь, что Кокошин опустил «собачку». Не было там никакой «собачки». Не могла ты ее видеть.