Здоровяк с красным лицом и мокрой бородой, палец на спусковом крючке, прорубь для купания, выстрел, труп Кокошина – все это трескучими кадрами пронеслось перед мысленным взором. Степан и сам чувствовал себя так, как будто его только что вытащили из проруби. Экспертиза показала, что Кокошина, Жукова и Бублика убили из одного и того же пистолета. – Все правильно ты сказал, Степан, в машине у Кокошина была Агнесса, – кивнул Горлов. – Она же была в квартире у Жукова и Бубликова. Перед самой их смертью. Она всех и убила. – Ну, она могла… – сказал Степан. Но при этом подумал о Лене. Да, она не призналась в содеянном, но на место своего убийства Кокошин привез ее. У него не было сомнений в том, что его застрелила Лена. И она же увела пистолет. Вместе с машиной. Но «семерку» она бросила, а ствол оставила себе… Вот и спрашивается, зачем Степан ее отпустил? Что, если это она убила Жукова и Бубликова? Агнесса «отработала с ними номер», а Лена застрелила… Но это же абсурд! – Знал я женщин, которые стреляют лучше нас с тобой. – Горлов сунул в пепельницу крохотный «бычок». – Так никто не спорит. Лена тоже могла быть отличным стрелком. Возможно, она занималась пулевой стрельбой. Но тогда бы она знала устройство пистолета системы «ТТ» и не опростоволосилась бы. Впрочем, она могла и не знать. Пистолет «ТТ» – не для спортивной стрельбы. А может, все-таки был кто-то третий? Без бороды, без шапки… И Лена знала этого человека. Возможно, это был ее парень. Узнал, взбесился, решил отомстить. А Лена привела к нему первую жертву. Может, потому она и не боялась ехать на озеро, так как была уверена, что ее подстрахуют. – Что там у тебя в голосе скрипит? – спросил Горлов. – Телега несмазанная. – Смажь. – А если масло не то, которое нужно? Может, не Агнесса убивала. – Значит, подельники. Она наводила, они убивали. – Свидетелей у нас нет. – А как мы на Агнессу вышли? – Мы-то вышли. А вот когда она из квартиры вышла… И кто в квартиру заходил… – Скат заходил. – Она уже отказалась от своих показаний. – Да и зачем Скату убивать Кокошина? – согласился Степан. – И с Жуковым непонятно. Ну, был у них со Скатом конфликт, не поделили власть, но сейчас не то время, чтобы убивать… – М-да, – Степан озадаченно ущипнул себя за подбородок. Возможно, у Лены и не было никого. Что, если она сначала застрелила Кокошина, а затем добралась и до Жукова с Бубликовым? Узнать бы, кто конкретно грабил Ягодина, кто надругался над ней. Возможно, Жуков и Бубликов из этого круга. Но к Скату с этим вопросом обращаться бесполезно. Ограбление – это статья, от которой он будет открещиваться до последнего. Говорить с ним на эту тему, только время даром терять. А времени нет. Вечер уже. Причем субботний. Нормальные люди сейчас отдыхают, кто у телевизора с бутылкой пива, а кто за свадебным столом. И Лена сейчас должна гулять на свадьбе. Только вот как ее найти? Степан так вошел в роль благородного мента, что не спросил, где ее искать. Сама позвонит… Впрочем, отчаиваться он не станет, а прямо сейчас отправится к ее родителям. Ягодин имел судимость за растрату, числился в картотеке, поэтому кое-какие сведения о нем имелись. Бетонный, плохо покрашенный пол был вымыт кое-как. Грязевые разводы как узоры на бабских платках. Зато хлоркой пахнет. Или ее в воду добавляли, когда мыли, или кому-то в камеру насыпали. Есть такой способ наказания: сначала хлорку бросают, а потом сверху поливают водой. Сафрон сам под такую атаку не попадал, но рассказывали. Зато он попадал в тюремную камеру. Поэтому и екнуло сердце, когда со скрипом открылась тяжелая дверь. – Пошел! – привычно подтолкнул его надзиратель, задавая направление. Сафрон имел полное право послать его во все три этажа, но от волнения у него вдруг отнялся язык. А когда за ним закрылась дверь, он снова впал в эйфорию. Да, он заплатил ментам, чтобы попасть сюда, но ничего бы не было, если бы его не боялись. И не уважали. Он – Сафрон, самый крутой авторитет в Битове. – Сафрон?! – Агнесса смотрела на него большими глазами. Она не могла понять: то ли он пришел как гость, то ли как «пассажир». Но мужиков к бабам не подсаживают, значит, в любом случае произошло что-то сверхъестественное. – Какая-то ты зачуханная, – ухмыльнулся он, глядя на нее. Вид у Агнессы реально не фонтан. Она ушла из бани в одном халате, который и сейчас был на ней. А под ним – шерстяные гамаши с начесом. Шерстяные носки. И свитер под горло. Волосы грязные, спутанные. – Это я болею, – вздохнула она. – А так я – белая и пушистая. Ты-то как сюда попал? – Ну, ты же отправила ко мне своего ухаря. – Ты с ним рассчитался? – Даже более чем. А на сдачу он мне с тобой свиданку организовал. – Очень остроумно! – Ты еще поговори! Агнесса глянула на него так, как будто собиралась послать его к черту из трех букв, но сдержалась, промолчала. И легла на шконку. – Команды «ложись» не было. Лежа хавать нельзя… – Сафрон поставил на стол сумку. – Я не хочу. – А сейчас?.. – Он раскрыл пластиковый термос, и потянуло запахом жареного мяса. – Боря чисто для тебя готовил. Нравишься ты ему. – Передавай привет. – Привет? От тебя?.. Выйдешь, сама передашь. – Ну хватит! – Агнесса резко поднялась, села. – Ты о нем пришел поговорить! – Да нет, скорее о Ящуре, – ответил Сафрон. – Позвони ему, он мне нужен. – Не надо Ящуру. Не надо крови, – мотнула головой Агнесса. – Больше крови – больше страха. – Менты и так уже на взводе. Как бы совсем не взбесились. Не надо их злить. – Класть я на них хотел! Сафрон гордо расправил плечи. Он – король на белом коне, менты теперь честь ему будут отдавать. На рынке уже, можно сказать, отдают. Улыбаются, когда Сафрон мимо них проходит. Гаденько улыбаются, за деньги, которые получают за попустительство. Но ведь улыбаются. – Не надо злить ментов, – повторила Агнесса. – Надо «слив» сделать. На Ската. Типа, это он Жука и Бублика «завалил». Братва ему этого не простит. – Ну да, – кивнул Сафрон. Досада вдруг высушила горло. Досада на себя. Агнесса же писала ему про Ската, а он не понял. Сразу надо было «утку» по городу пустить. Впрочем, еще не поздно. Тамада устал, тамады не слышно. Да народу это уже и не нужно. Гости предоставлены сами себе – кто-то танцует, кто-то тихо напивается. На посторонних никто не обращает внимания. Степан старался не отсвечивать. Он выбрал самый темный угол банкетного зала, затаился. Лена танцевала в большом кругу – девчонки, пацаны, взрослые. Степан выделил парня, который не отступал от нее ни на шаг. Он постоянно молчал с серьезным видом, Лена едва обращала на него внимание, но уже полчаса как они рядом. Примелькался паренек. Худощавый, невзрачный, костюм сидит на нем как чужой. Но костюм новый, не из дешевых. Волосы густые, пышные. Наверняка предмет его гордости. Больше ничего примечательного в нем и не было. Видел Степан и Ягодиных. Иван Михайлович сидел за столиком, хмурился, глядя на дочь, и молча пил водку. Жена сидела рядом и болтала с подругой, посматривая за ним. Жених посматривал на часы, видно, подходило время, когда молодые должны остаться наедине. Но Лена ушла раньше, чем это время настало. Сначала исчез парень, а затем и она подошла к своим родителям, что-то сказала отцу, поцеловала его и мать. Степан последовал за ней. И увидел, как она садится в свою «девятку». Но не за руль, а рядом с водителем. Пока она не закрыла за собой дверь, в салоне горел свет, и Степан увидел за рулем знакомого парня с пышной шевелюрой. Степан и хотел бы поговорить с Леной, но интуиция советовала не торопиться. Он прислушался к своему чутью и сел машине «на хвост». Который и привел его к многоэтажному дому в Тушине. Дом не самый новый, но и не старый. На краю двора от трансформаторной подстанции тянулись в ряд кирпичные гаражи. Возле них и остановилась «девятка». Степан остановился, выключил фары и увидел, как «девятка» въезжает в гараж. Вскоре парень с Леной вышли. В руках он нес две большие сумки. Поставил их на снег, закрыл ворота, отдал Лене ключи. И, взяв сумки, быстро пошел к дому, Лена едва поспевала за ним. И Степан едва не прозевал момент. Он зашел в подъезд, когда лифт уже тронулся. Бегом рванул за ними по лестнице. И чуть не опоздал. Поднялся на седьмой этаж в тот момент, когда дверь уже закрывалась. Он успел заметить, какая. Квартира номер «семьдесят пять». Вопрос, чья квартира? Парня? Но почему тогда ключи от гаража он отдал Лене? Если это его гараж, то почему ключи оказались при нем? Ключи не маленькие, их так просто в кармане не поносишь. Зачем он брал их с собой на свадьбу, когда можно было держать дома?.. А вот у Лены в машине эти ключи могли лежать. Скорее всего, она прихватила их из деревенского дома – вместе со своими вещами. Скорее всего, это была та самая квартира, о которой она говорила. Возможно, там действительно шел ремонт. Степан подошел к двери, проложил ухо к деревянному полотну. И услышал капризный девичий голос: – Яшка, ну не надо! Парень что-то пробубнил. Слышно было, как открылась дверь. Судя по звуку, дверь эта была с плохо закрепленным в ней стеклом. – Ну, не сейчас! Дверь закрылась, и стало тихо. Но тут за спиной щелкнул замок, и открылась соседская дверь. Слух уловил глухое собачье рычание. Рука автоматически полезла под куртку, пальцы нащупали рукоять пистолета. А порох у Степана всегда сухой и патрон – в патроннике.