— Ногти не голова — отрастут. Тогда жди ещё. — Ну нафиг! Я здесь не останусь! Я с вами поеду! — Чо? Бунт на корабле?! — Фрам! Я боюсь… Ну пожалуйста! — Тьфу… Как я вас в одной кабине повезу? — А пусть этот… В кузове едет. — Это ты у меня в кузове поедешь, блин. Вот же заноза. Почему девчонки такие проблемные? Твою ж дивизию. — Миша. — А? — У тебя горючее в драндулете есть? — Угу. — Можешь отлучиться из станицы? — Да. Мне же Фрол разрешил при тебе быть. — Тогда у меня есть для тебя поручение. Охраняй пока Нюту. Вы же знаете друг друга? …Молодёжь одновременно посмотрела друг на друга, потом уставилась на меня. О, Господи! — Нюта, это Михаил Степанов. Миша, это Нюта Фэ… Церемонии закончились? Отлично. Ню, одевайся. Поедешь с Михой на его железном скакуне. И не дай тебе Тс'Охо пожаловаться на что-то в ближайшие сутки. Поняла? — Да, Фрамчик. Спасибо, Фрамчик! Уже бегу, Фрамчик! Девчонка подбежала, чмокнула меня в небритую щёку, потом подхватила сумку с вещами и торопливо посеменила к загородке, за которой мы прятались раньше. Я потёр место чмока и подтолкнул попа к двери: — Вперёд! На мины! — Ку… Куда? — Да иди уже… Эй, вьюнош! Вас это тоже касается! Мишка пожал плечами и пошёл за нами. Краем глаза я заметил, как он на пороге обернулся. Хм. Молодость своё берёт. Двигатель завёлся легко. Пока поп неловко лез по подножке, путаясь в рясе и шипя: — Ах ты ж… Господи. Я в полглаза следил за ним, а в другие полглаза смотрел, как Мишка пригнал квадр, как вышла Нюта в своём наряде из шаровар и лифчика. Слава богам, что она догадалась надеть куртку Марики, которая всё-таки выглядит менее вызывающе, чем верх от купальника. Девчонка села позади Мишки и на секунду замешкалась. Держаться, кроме как за самого Мишку, было не за что. Ну, с этим она сама разберётся, а я воткнул передачу и осторожно развернул грузовик. Батюшка сидел надутый, как мышь на крупу, и смотрел в окно. Я вывел машину из ворот и с облегчением разогнался по дороге, уже знакомой до рвоты. Поглядывая в зеркало на мелькающий сзади Мишкин драндулет, обронил: — Повезло тебе, священник. — Чего? — Повезло, говорю. Если бы вместо меня за занавеской Калинина оказалась, то сейчас бы ещё один гроб колотили. — Почему это? — Очень она насильников не любит. Лежал бы ты там с простреленной башкой — самое малое. Так что цени моё милосердие. — Откуда ты про гробы знаешь, язычник? Вы же покойников сжигаете? От чёрт! Прокол. — Какое тебе дело? Сиди и молчи. Молитвы вспоминай. Поверь — там, куда мы едем, они тебе понадобятся. Когда мы свернули с лесной дороги на пустоши, то увидели впереди столб дыма. Опоздали, стало быть, на представление. Ну и пусть. Даже хорошо. Мишка с Нютой хоть не увидят мутантов. Во временном лагере ждали только меня. Попа, выбравшегося из кабины, встретили с недоумением, а вырулившего из-за грузовика Мишку, а тем более восседающую позади него Нюту — с большим удивлением. Я пошёл к Лексу, не забыв шепнуть батюшке: — Сходи-ка вон туда, святой отец. Там кое-что интересное. А там, в роще, лежала та самая куча мелких мутантов. Как я понял — их решили сжечь прямо на месте, а не таскать через всю рощу к месту основной кремации. Поп пошёл, позвякивая прихваченным из дома кадилом. Ну-ну. Когда я присел возле Сомова, тот спросил: — Чего это все приехали? И священник? — Не сидится на месте. Лекс, я должен тебе кое-что доложить. Сомов не перебивал. Только спросил в конце: — Кто в курсе произошедшего? — Я. Нюта. Священник. Мишка. — Как думаешь, священник будет вести себя тихо? — Он боится Фрола и пока будет думать, что мы можем рассказать об инциденте — будет помалкивать. Поднимать волну ему не выгодно, потому что в процессе могут вскрыться его собственные грешки. Если бы не Фрол. — Понятно. Что ж. Восстанавливать против себя местных нам тоже не выгодно. Нюта будет молчать? Хотя бы пока мы здесь? — Поговорю с ней. Уверен, что она поймёт. Вот что с Мишкой будет? Святоша его рано или поздно со света сживёт. Ведь парень — самый главный свидетель, который может всё рассказать Фролу в любой момент. — Верно. Слушай, если уж Марика берёт с собой Нюту, то почему бы тебе не взять парня? — Э? Зачем? Куда? — Возьми в ученики например. В Рассене его можно будет устроить. — Блин. Я об этом не думал как-то. Мне эта идея не очень нравилась. Хоть за Миху было тревожно, но брать на себя ответственность за жизнь другого человека не хотелось. Как-то я уже свыкся с ролью одиночки. Однако в том, что Мишка может стать изгнанником, есть и моя вина. Значит надо отвечать… — Ладно. Давай его позовём и спросим — хочет ли он поехать с нами? Лекс пожал плечами, я поискал глазами парня. Он, Ню и Марика стояли возле квадра и о чём-то говорили. Бьюсь об заклад, что молодёжь хочет впечатлений в виде трупов нечисти, а Марика их отговаривает. А может — пусть? От всей грязи мира их не упасёшь. Поймал Мишкин взгляд, махнул приглашающе. Он повесил свой карамультук на плечо и пошёл к нам. — Миша, садись. Разговор есть. — Да я постою. — Как хочешь. Что, охота на чертей глянуть? — А… А откуда… — Да ладно, я тоже пацаном был. Разговор о другом. Ты же понимаешь, что батюшка тебе теперь житья не даст? Парень понурился: — Ага. — Ты не думай, Миха, поступил ты как настоящий мужик — слабого защитил, зло пресёк. Уважаю. В разговор вступил Сомов: — Как ты смотришь на то, чтобы поехать с нами в Федерацию? — Да кому я там нужен. В Федерации-то… Угрюмо пробормотал парень. Его можно понять — страшновато так круто менять жизнь. — Ты помог нам — мы поможем тебе. Поживёшь у Фрама, освоишься. А там уже сам решишь. Если захочешь учиться, то поможем найти учебное заведение. Захочешь служить в армии — у меня есть связи в ведомстве обороны, помогу с частью определиться. Работать захочешь — тоже что-нибудь подыщем. Не бойся — мы своих не бросаем. Мишка молчал, а Лекс не торопил. Я поднялся, потрепал парня по плечу: — Решай. И пошёл к дамам. Марика приветственно кивнула и с радостью улизнула, оставив девчонку на моё попечение. Где-то там Вэсил, Тим и Нико устраивали в кузове грузовика место для Лекса и для себя. Нюта подошла почти вплотную. От лихой езды на экзотическом драндулете она раскраснелась. Волосы миленько растрепались. Глаза блестели. Я отметил, что она довольно красива на самом-то деле. Стодов через пятнадцать вообще станет красавицей. Ну, там, округлится в нужных местах и всё такое. Пока она была красива не женской, а юной красотой. Не столько сексуальной, сколько просто приятной. Ещё не ягода, но уже цветок. Как-то так. Короче — смотреть на неё было приятно, но особых эротических мыслей она не вызывала. Зато она сама думала по-другому. Что-то мне не нравится этот взгляд восторженный. Так и есть — Ню обняла мою руку и прижалась к плечу щекой: — Фрам! Так здорово на воле! Я даже про того дядьку забыла почти! Да и не хочу об этом думать! Ты же спас меня — ну и довольно!.. Я так тебе благодарна.