Да уж, ситуация. Что самое на мой взгляд скверное — то, что это не госграница. Там бы уж оборудовали и заграждения, и полосы контрольные. Муха бы не пролетела. Обычная точно не пролетела бы. А тут вроде и земля своя, а сил для наведения порядка мало. Дружинника под каждый куст не посадишь, блокпостов на каждом перекрёсточке не понаставишь. И так процент занятых в силовых ведомствах очень высок. А ведь всех надо содержать. А на что, если люди вместо работы в народном хозяйстве шастают по горам и долам и пытаются охранять тех, кто таки работает в народном хозяйстве, чтобы было на что содержать тех, кто охраняет тех, кто работает — чтобы было кому платить налоги для содержания обширного силового аппарата. Одно тянет другое. Чем дальше расширяется обжитая область, тем больше надо охранников. Всё упирается в низкую плотность населения, да ещё освоение Новоземья оттягивает много молодых и энергичных людей. Вобщем проблемы взаимосвязаны и наслаиваются друг на друга. Нет, остановить экспансию и наладить полноценную границу — не проблема, но политически это будет равноценно отказу от Диких земель. Это рано или поздно приведёт к оформлению на «отказных» землях самопровозглашённого государства с довольно буйным населением или и того хуже — земли перейдут в собственность соседей, которые уберут буферную зону и понатыкают военных баз по новоявленной границе, да ещё начнут предъявлять территориальные претензии. «Кемска волост! Йа! Йа!». Примерно по той же причине на моей далёкой родине так упорно и даже жестоко удерживали в составе Российской федерации небольшую и экономически бесполезную Чеченскую республику. Всем было ясно, что дай им независимость, отступись — и никакого нового Катара или нового Кувейта там не возникло бы, а возникла бы смесь Косово и Сомали, которая ядовитой занозой засела бы в мягком подбрюшье России, дестабилизируя и без того взрывоопасный Северный Кавказ. Уж Турция туда лапы запускала почти не стесняясь. А та же Великобритания пыталась раскачивать Кавказ ещё со времён Большой Игры, которая тянулась триста лет и конца ей не было видно. Ещё батя «Маугли», Редъярд Киплинг, будучи одним из участников той игры, писал что только когда все умрут — только тогда кончится Большая Игра. Старик знал, о чём писал. Вот потому и держали. Не зря же говорится, что держи друзей близко, а врага ещё ближе. Геополитика, твою дивизию! А тут сферополитика. Не только для Рассенской федерации, но и для многих других государств Дикие земли были этаким «чемоданом без ручки» — и нести неудобно, и выбросить жалко. Чем больше я узнавал об обстановке в этом регионе, тем больше в этом убеждался. «Отступить нельзя освоить». Ставь запятую где хочешь, ни один вариант не лучше. Ковбой, который на самом деле был офицером, вдруг принял нормальное положение и задумчиво посмотрел в направлении дверей. — Ого! Кого я вижу. Сама Люсия появилась. Не меня ли она ищет? — Пробормотал весельчак безо всякого веселья. Я оглянулся. В дверях подбоченясь стояла красивая молодая женщина в традиционном костюме на тему ковбойства. Я автоматически отметил про себя — какие у неё красивые ноги и какая короткая юбка. Фантазия не растерялась и нацепила этот костюм на Лани. М-м-м… Шоб я сдох! Надо срочно выпить! Пока я дрогнувшей рукой наливал себе полный стакан выдохшейся медовухи, наш знакомец надвинул шляпу на глаза и встал из-за стола: — Извините, свогры, но у меня есть неотложное дело. Увидимся! Никис действительно пошел, но не в сторону красотки, как я ожидал, а совсем даже наоборот. Красотка оказалась не только с красивыми ногами, но и с прекрасным зрением. Она разглядела парня, плотоядно улыбнулась и решительно (тем не менее красиво) процокала каблуками сапожек в его направлении. Они скрылись в тёмном углу и визуальный контакт с ними я потерял, но почему-то был уверен, что Никис встрече был не рад. Бедняга. Мы ещё посидели, посмеялись над конфузом офицера и пошли спать. Завтракали мы в этом же трактире, обедали там же. Изнывали от скуки. От нечего делать проверил машину и даже помыл. Я бы мыл подольше — хватило бы до вечера, но взялась помогать сестра и мы справились до обеда. После обеда ходили на местный пляж. Он был заполнен ребятнёй и подростками, которые кучковались отдельно от малышни. Взрослые все работали, молодёжь училась или тоже работала, поэтому мы тут были как белые вороны среди воробьёв. Было не очень уютно. Хоть речка не разочаровала. Светлое дно и медленное течение были именно такими, как я люблю. Вечером наконец-то прибыли землекопы. Десять рабочих, машинист воздушной станции и горный мастер. С собой они привезли палатку, переносную станцию с отбойным молотком, несколько тачек и кучу ручного инструмента. Ребята хорошо оснащены. Им бы ещё экскаватор для полного комплекта. Но моё дело — доставить эту бригаду «Ух» до места работы, а не торетизировать. Я подогнал грузовик к пристани, открыл задний борт: — Грузите свои средствА производства! Мою шутку, как и ожидалось, никто не понял. Ну и ладно. Мужики, а именно так их с полным правом можно было назвать, таскали свои пожитки без спешки, но быстро. Помедлили только со станцией, потому как тяжёлая. На Марику бросали взгляды, хотя безо всякого удивления. Серёзные товарищи. Под стать нашим непокобелимым охранникам. Им такие каменные рожи выдают вместе со спецодеждой что-ли? Их начальник, хмурый пожилой усач, поинтересовался у Марики, как-то вычислив в ней главную: — Когда на место поедем, свогра? — Завтра с утра. Часа в два. И так мы двое суток потеряли. Мастер пожал плечами, мол это не их вина, и увёл своих брутальных землероек харчеваться и спать. Мы тоже пошли в трактир, поужинали и завалились спать в номере. Как я и думал — Марика совершенно перестала меня стесняться после того как мы стали родственниками. Нет, с голыми сиськами или задницей она при мне не ходила, но вот в нижнем белье по номеру дефилировала совершенно спокойно. Не сказать, что это меня совсем не трогало, но интерес был чисто платонический. Никаких похотливых мыслишек и всего такого эротического. Просто женщина с совсем неплохим телом. Как я ещё в начале знакомства отметил — Марика была весьма симпатичной, но не супермоделью. Она не была даже просто моделью, однако было в ней что-то такое, чего у этих «моделей человека в натуральную величину» не бывает. Естественность может? Была она такой, как… Как… Ну, словно жила-была по соседству девчонка, которая водилась только с пацанами, стреляла из рогатки, гоняла с ними в футбол, лазила по стройкам. Коленки в ссадинах, вечно растрёпанные, непослушные волосы. И вот вдруг эта пацанка подросла, неплохо округлилась в нужных местах, отрастила стройные ноги, но поведение ещё не совсем сменила на девичье. Вот такое впечатление у меня было от Марики. И мне это нравилось. Наверное в глубине души мне всегда хотелось, чтобы у меня была такая сестрёнка. Ещё только светало, а мы уже ехали. Мастер отказался от места в кабине и трясся сейчас в кузове вместе со своими рабочими и оборудованием. Что-то мне подсказывает, что этот мой рейс не последний, а совсем наоборот. Из того немногого, что я знал о горных работах, вспомнилось большое количество пиломатериалов для сборки настилов, трапов и прочей шахтной крепи. Ладно, решим проблемы по мере их возникновения. Марика подрёмывала справа, оглядываясь на крупных неровностях. Я крепко держал руль, «подваливая» газку на подъёмах, сбрасывая на спусках. По сторонам мелькали кусты и деревья, тёмно-красные в сумерках от разгорающегося Света. Я рулил, а сам тихо улыбался, мечтая о встрече с Лани. Как-то незаметно для самого себя я очень привязался к огненной вэйте. И уже совсем не терзали мысли о том, что она не человек. Фигня всё это. Какая в пень разница? Мне даже нравятся её остренькие ушки и я про себя иногда называю её Лисичкой. Не видел её глазищи только сутки, а уже соскучился. Хочется сделать так, как мы иногда вечером делали: Лани сидела, поджав ноги, я клал голову ей на колени, а она опускала мне на лоб свою прохладную ладошку. И прочь уходила усталость, пропадали тревоги, начинали казаться смешными проблемы. Твою четвёртую гвардейскую танковую Кантемировскую ордена Ленина Краснознамённую дивизию! Уж не влюбился ли я?!. За размышлениями о любви и мечтами о встрече с вэйтой дорога пролетела незаметно. Мы прибыли в лагерь ещё до обеда. Орис и Лекс сразу же утащили мастера на раскопки — показывать фронт работ. Рабочие сидели в кузове и терпеливо ждали. А что? Оплата почасовая, лучше сидеть в кузове и травить похабные анекдоты, чем катать тачку с землёй. Тем более это Лекс, утаскивая мастера, приказал не разгружаться. Я не тупее паровоза и понял, что рабочих хотят расположить поближе к месту работ. Что ж — разумно. Не надо возить бригаду туда-сюда. Именно так и вышло. Поехали в Город. Разгрузились у холма, под которым, как предполагал док, раполагались подвалы храма. Рабочие поставили палатку, развели костёр. Надо же, они и еду сами будут готовить! Охрана у них останется из пары барьеровцев. Странно, то они одного человека выделить не могли доктору, а сейчас двоих ставят на охрану рабочих. Хотя… Может для этого люди были распределены заранее. И вообще это не моё дело. Вся эта дребедень с рабочими и раскопками вылетела из моей головы, когда вечером после ужина Лани подошла и тихонько шепнула: — Фрам, проводи меня до лаборатории? Кажется я забыла выключить лампу. — Да, пойдём конечно. Едва мы отошли в густую-прегустую тень куста, как вэйта повисла у меня на шее и её горячие губы на пару минут лишили меня возможности говорить. Она дрожала в моих объятьях, крепко, до боли стиснув мне шею. Но я не жаловался. Это была приятная боль. А потом она спрятала лицо на моей груди и горячо зашептала: — Фрам. Мне было так плохо без тебя. Что я наделала? — О чём ты, Лани? — Знаешь, раньше я думала, что смогу тебя забыть, если не встречу. Но теперь не смогу. Мне уже никто кроме тебя не нужен… Что мне делать? — Как-то горько и обречённо спросила вэйта. Что её на такие мысли толкнуло-то? — Я знаю, что тебе делать. — Что? — Подняла голову Лани. Господи, сколько надежды в её голосе. И я решился: — Любить меня. Не отпускать. Подожди ещё капельку, Лани. — Хорошо. Я не отпущу тебя. — Уже твёрдо ответила вэйта и крепче сомкнула объятья. Немало минут утекло, пока я не опомнился, отовался от её губ и встревоженно спросил: — Лани, а как же лампа-то? — М? Какая лампа? — В лаборатории. — Да нет никакой лампы, успокойся. — Ах ты лисица. После ещё одного поцелуя она отстранилась и озадаченно спросила: — Почему лисица? — Потому что хитрая, красная и ушки у тебя остренькие. — Ладно. Тогда — ладно.. В тот вечер мы долго простояли под тем кустом, и не просто так. На следующий день начались настоящие раскопки. Как я и подозревал — меня послали за пиломатериалами. Мишка поехал грузчиком. Мы вернулись с полным кузовом брёвен и досок. Землекопы тут же начали сколачивать трапы для тачек и ещё что-то. Буровая снова поломалась. Поломка была довольно серьёзная — лопнул один из валов в коробке передач самой установки. Пришлось заказывать такой по эфиросвязи и потом ехать за заказом в Счастье. Снова сутки прошли в езде и тягостном ожидании. Рабочие тем временем начали копать в мегагруде развалин штольню или как там она называется. Работали отбойным молотком, лопатами и тачками. Пока я сутками мотался между лагерем и Счастьем, возя то стройматериалы, то горючее, то детали для ломающегося оборудования, угрюмые рабочие отработали больше недели, штольня стала довольно длинной. Рядом росла куча вынутого грунта, вернее — фрагментов развалин. Из штольни их вывозили тачками. Работа у землекопов шла довольно быстро, хотя последнее время темп немного снизился. Как поведал всезнающий повар — упёрлись в остатки фундамента. Теперь штольня пошла вдоль стены и катать тачки стало далековато. Но работа продолжалась. Сам Нэро то пропадал в этой галерее, то работал в палаточной лабортории. Учёные просеивали кучи отвалов. Даже нашли несколько старинных безделушек. Доктор выражал сдержанный оптимизм. Всё время, что мы уже провели рядом с Городом и внутри него, я размышлял об интересной штуке. Столько уже рассказов мы наслушались о Голубой Девчонке, один правдивей другого, а никто из нас её так и не видел. Не то чтобы я хотел повстречать призрака, но где же главная достопримечательность? Или она местный аналог лох-несского чудовища, которое как бы есть? Есть десятки очевидцев, которые клянутся, что его чуть ли не с руки кормили и за хвост таскали, но вот как назло этого больше никто не видел. Не видели мы Девчонку в окрестностях лагеря, не видели и в самом Городе. Ладно — я, бывал там урывками и только по случаю каких-то поломок оборудования. Но из учёных, которые дневали и ночевали на раскопках, из барьеровцев, их охранявших, а теперь и из землекопов эту самую Девчонку пока так никто и не увидел. Так что я считал байки про неё простым вымыслом, страшилкой для приезжих. Однако произошёл случай, изменивший моё мнение. В тот вечер я пошёл проверить насос у озера, намереваясь быстро управиться и вернуться до темноты. Предупредил Мирского, взял ружьё и отправился в котловину. Но повозиться пришлось дольше, чем ожидалось. Когда закончил с мелким ремонтом и очисткой импровизированного фильтра, сумерки уже здорово сгустились. Ещё немного и совсем стемнеет. Я присел у кромки воды и стал торопливо мыть руки в прохладной водичке. Ружьё лежало под рукой. Ничто, как говорится, не предвещало. И тут на грани слышимости скорее ощутился, чем послышался странный звук. Словно тихонько заиграла флейта или свирель. Я плохо разбираюсь в музыке и уж тем более плохо разбираюсь в музыкальных инструментах, но точно играло что-то духовое. Я замер и стал прислушиваться. Странно, однако источник звука не определялся, словно он был прямо в голове. Я оглядел раскинувшуюся передо мной поверхность озера и хотел уже вставать и идти в лагерь, списав звук на усталость и дневное напряжение. Стоп! Что это там? Слева, ближе к дальнему берегу показалось какое-то свечение. На лодке что-ли кто с фонариком плывёт? Бред! Нету тут никаких лодок. Здесь и спуститься-то к воде без риска для жизни можно только с вот этой стороны озера. Что же там такое? Я на всякий случай взял в руки ружьё и напряг зрение. Мерцающая точка увеличивалась и музыка становилсь всё громче. Уже стал различим грустный мотив. Теперь понятно, что они связаны. Твою дивизию! Это ещё что за аномальные явления?!. Стало жутковато, но не бежать же в лагерь с криками «-А-а-а! Демоны!»? Взял волю в кулак и стал наблюдать дальше. Свечение приблизилось и обрело некую четкость. Вырисовывалась явно человекоподобная фигура. Музыка играла в голове печальный мотив. Я сидел затаив дыхание. Фигура ещё приблизилась. Ёшь твою медь! Над поверхностью озера, совсем над поверхностью, сантиметрах в десяти всего, парила человеческая фигура. Не просто парила, а словно бы шла, перебирая ногами. Когда стали различимы детали, я нервно сглотнул — над водой лёгкой походкой шла полупрозрачная девочка лет десяти-двенадцати, в коротком свободном платьишке, вся словно сотканая из слабо светящегося голубого дыма. Босые ступни время от времени касались волн не встречая сопротивления, однако пальчики словно разбрызгивали призрачные капли. И похоже, что призраку это занятие нравилось. На полупрозрачном личике играла лёгкая улыбка. Глаза светились синими огоньками. Это же и есть та самая Голубая Девчонка! А я-то думал, что это всё сказки! Я стал смотреть во все глаза. А Девчонка остановилась, приподнялась на носке одной ноги, словно оперевшись на одну из волн и легко «перепрыгнула» с одного гребня на другой. Против воли я отметил грацию призрака, как ни смешно это звучит. Хоть и было понятно, что на самом деле она не взаимодействует ни с водой озера, ни с воздухом, но в момент «прыжка» и «платьишко» встрепенулось, и короткие «волосы» шевельнулись. А ушки-то у девчонки острые! Я пригляделся к её «лицу» и углядел в нём характерные черты вэйт — широкую переносицу и большие глаза. Так Девонка при жизни была вэйтой? Хотя кто знает, соответствует ли облик призрака прижизненному? А музыка всё играла в моей голове. Девчонка покружилась, надувая платье колокольчиком (как мжно надувать не ощущая воздуха — неизвестно), и вдруг начала танцевать. Она легко препрыгивала с волны на волну, иногда склоняясь и касаясь гребней пальцами худеньких рук, кружилась, раскинув руки и подняв лицо к тёмно-тёмно-красному диску Света. Всё это под грустную музыку флейты или свирели. Было в этом что-то завораживающее. Я смотрел совсем без страха на танец призрака и мне не верилось, что он, вернее — она, может так запросто доводить людей о сумасшествия. Девчонка протанцевала мимо меня и скрылась за прибрежными кустами, музыка вдруг пропала. Я дрожащей рукой зачерпнул озёрной воды, плеснул на лицо. Подобрал неизвестно когда выроненное ружьё и спотыкаясь на неразличимых в темноте травяных кочках побрёл в лагерь. Никому я о том случае не рассказал, даже Лани. Не знаю почему… В один прекрасный день, когда меня не дёргали по разным поводам и я умиротворённо пинал балду, в лагерь примчалась Марика на вездеходе и сразу бросилась ко мне. Я в это время лежал под машиной, делая вид, что занят профилактикой и поэтому даже вздрогнул, когда она дёрнула меня за штанину: — Прохлаждаешься?! Там вход нашли! — Сдурела? Чуть штаны не стащила. — Доктор тебя требует. Тебя и Лани. Собирайся давай, бери всё что там положено, а я пока за ней схожу. Она исчезла не дожидаясь моего ворчания, а я со вздохом выполз из-под машины. Полез под пассажирское сиденье за костюмом химзащиты. Никакого энтузиазма я не испытывал и лезть в неизвестные катакомбы не хотелось. Тем более в этом «презервативе». Надевал я раньше этот местный «ОЗК» несколько раз. Процесс был отлажен, хотя восторга он не вызывал и поныне. Сначала поверх полевухи натягивались штаны из прорезиненной ткани, потом некое подобие свободного свитера из такой же ткани, только с высоким воротом. Штаны и «свитер» соединялись специальным поясом. На ноги обувались резиновые боты, на руки — перчатки. Всё это соединялось с остальным костюмом. И как венец всему напяливался поверх газомаски капюшон от «свитера». Довольно неудобно. Хорошо хоть в подземельях должно быть прохладно. Не представляю — как бы я таскался в этом «прикиде» по жаре? Ехать решил на грузовике, чтоб потом если что Марику не искать. Ждал Лани. А вот и она. В синем комбинезоне, на голове шапочка без козырька. На поясе свёрток с химзащитой. Вэйта тащила с собой большой зелёный чемодан. Это наверное тот самый анализатор. Я выскочил из машины и чуть ли не бегом бросился помогать Лани. Знаю, что по местному этикету она сама должна носить свои вещи, но мне плевать на условности, когда на моих глазах девушка надрывается под тяжестью оборудования. Такой вот я сексистский сексист. Раньше Лани возмущалась, когда я отбирал у неё тяжести, но теперь она промолчала, а глаза так и вовсе светились благодарностью. С точки зрения местной морали я исключительно плохо влияю на бедную вэйту. Я не без труда затолкал в кабину чёртов чемодан, пока никто не видит подсадил Лани за талию на подножку, услышав удивлённый вскрик. Приятно удивлённый. Обошёл машину, насвистывая под нос. Всегда приятно, когда сделаешь кому-то приятно. Завёл движок, хотел было уже трогаться, но в пассажирскую дверь забарабанили. Твою дивизию! Лани открыла дверцу. В проёме показалась не кто иная, как Нюта! За всеми этими поездками, ремонтами, перипетиями отношений с вэйтой я как-то подзабыл о девчонке. Не донимает — и ладно. И хотя я видел её во время завтраков-обедов-ужинов, а так же и по ночам она имела привычку греться об мою спину, но мы почти не общались напрямую. Тем не менее Ню даже стала нашей связной. Эта непоседа хорошо освоилась на новом месте и перемещалась по лагерю без всякого страха даже в темноте. Надо же, спать одна в темноте боится, а шляться — нет! Ну да ладно. Иногда Лани задерживалась, тогда Ню не составляло труда смыкаться до её КУНГа и узнать причину. Вобщем теперь Нюта старалась нас сблизить. Наверное расчитывала, что мы будем относиться к ней благосклонней из-за чувства благодарности. В таком случае ей нельзя отказать в хитроумности, потому что мы с Лани и вправду были ей благодарны. Иногда на традиционных послеужинных «посиделках» Лани даже сажала Нюту между мной и собой. А это знак большого доверия. В такие моменты Нюта просто сияла от удовольствия. Ещё не известно — кто кому в таком случае был больше благодарен. — Эй! Голубки! Меня с собой возьмите! — А зачем? — Так интересно же!. Тут так скучно. — Юр отпустил? — Ага. Да ладно, я только одним глазком гляну, а потом с Марикой назад. Я не успел отговорить её, потому что Лани подала девчонке руку: — Конечно поехали! Залезай! Осторожно, тут прибор. — Здорово! Спасибо, Лани! Эту злюку не скоро уговоришь… Тс-с!! Дурацкий прибор!! Мне совсем не больно! — Ой! Дай посмотрю! Ну, ничего страшного, хотя синяк будет. Я же предупреждала — осторожней. — Извини. Я такая корова. — Перестань, Ню. Дверь закрыла?. Фрам! Мы едем? Э… Фрам? — Что? А, конечно едем. Это что я сейчас наблюдал? Прямо лучшие подружки! Заговор, блин?! За моей спиной спелись? И это в то время, когда я ел не досыта, спал беспросып… неосыпал в общем!. Ну… Нормально ел конечно. И спал тоже неплохо. Но это не важно! Это же чего получается, граждане, а? Может они уже и поделить меня успели? А что? Такими темпами стодов через шесть дождусь крика Нюты: «-Господин назначил меня любимой женой!!». Голова кругом идёт, честное слово. А может я раздуваю из мухи шмеля? Может они просто подружились? Опять же Лани Нюте с учёбой помогает. И почему бы им не подружиться? Но всё равно непривычно как-то. Всю недолгую дорогу я молчал, косясь на переглядывающихся девок. Они явно были удивлены, но ручаюсь, что не больше моего. На месте нас уже ждали. У входа в штольню толпились учёные во главе с Нэро. Рабочие сидели в сторонке и наслаждались внеплановым перерывом. Заглушил движок, помог сойти Ню, вытащил из кабины зелёный, военного вида чемодан с прибором. Лани ловко спрыгнула с подножки и потянулась: — Хорошая погодка. — Здесь всегда хорошая погодка. — Буркнул я себе под нос. Ружьё запер в кабине, с собой взял только пистолет и пару обойм. Пока Нюта и Лани с интересом осматривались, я с видом бывалого диггера подошёл ко входу в штольню. Массовка расступилась. Но входить в галерею я не спешил. Ждал Лани. Ах да, чемодан я не потащил. Бываю иногда мелочен — грешен. Тем временем из штольни вышел Орис, нашёл меня взглядом: — Свогр Корбин, вы уже тут? — Да. — Отлично. Дождитесь Лани и идите по галерее, я буду ждать вас там. Док прям сочился нетерпением и поэтому сразу скрылся в этой норе. Я оглянулся. Посреди развалин, заросших кустарником и бурьяном, а кое-где и лесом, отвратительно свежела куча вынутых из штольни обломков, земли и кирпичного боя. К ней от штольни вёл деревянный настил, по которому рабочие катали тачки. Где-то за кустами тарахтел силопроизводитель, вырабатывая энергию для освещения галереи. Вот и Лани со своим чемоданом плетётся. Рядом с ней тащится Ню и помогает. Морально. Эх, сердце моё не камень. Пошёл навстречу, настойчиво отобрал зелёную штукенцию. Ню хотела увязаться за нами, но её внутрь не пустили барьеровцы и она осталась пинать камешки снаружи. За поворотом коридора стали слышны голоса и мы подошли к расширению тоннеля. Тут было несколько человек и Нэро среди них. Он напоминал сейчас фокстерьера у лисьей норы — так же тянулся ко входу и прямо-таки дрожал от возбуждения. — Наконец-то! Свогры, что же вы так долго?! Если бы не эти правила, то я и сам бы уже давно. Ну да ладно. Свогра Рэн. Милая Лани! Вы захватили свою аппаратуру?. — Да, доктор. Я сейчас же начну. — Прекрасно! Прекрасно!