Глава 2 За пригоршню фэдсов Центр Восстановления. Здесь я временно живу. Так как я считаюсь бывшим военнослущим, то меня курирует представитель ведомства обороны. По результатам врачебных испытаний я признан вполне здоровым физически и психически, за исключением памяти. То есть здоров как конь, не псих, но нифига не помню. Решено обучить меня какой-нибудь професии и отпустить на вольные хлеба. Как я вызнал у куратора — мне положена неплохая единовременная выплата от ведомства. Это меня вполне устраивало. Я тут же решил, что буду учиться на водителя. Врачебных ограничений нет, а в законах про потерю памяти ничего не сказано. Каждый день, кроме трёх выходных, машина центра отвозила меня в водительскую школу, а потом привозила обратно. Кроме водительства я ещё изучал и профессию авторемонтника как смежную. Преподаватели удивлялись, что я всё схватываю на лету. Я лишь скромно пожимал плечами. Не рассказывать же им, что их техника по сравнению с той, что знаю я, отстала лет на пятьдесят-шестьдесят? Ага, и я «обрёл» речь. Жил я в однокомнатной квартирке, в корпусе общежития Центра. Специально никому в доверие не втирался, но присматривался. Основная масса «постояльцев» состояла из гражданских людей, восстанавливавшихся после разного рода операций или заболеваний. Кто-то привыкал к жизни слепого, глухого, немого. Кто-то заново учился ходить. Некоторые были как и я — бывшие военные. Но таких же здоровых не было. В моём случае скорее был неформат, так сказать. На курсах водителей так же друзьями обзавестись было сложно. Основной костяк будущих «водятлов» составлял молодняк, вчерашние школьники. О чём мне, внутренне человеку за тридцатник, общаться с ними? Они подспудно чувствовали это, тем более глядя на мои успехи. Один случай я и сам помню. Это когда на занятиях по вождению сел в кабину грузовика, посидел с минуту, трогая рычаги, руль, педали, а потом завёл двигатель и проехал «змейку». Преподаватель офонарел и спросил — какой у меня водительский стаж. Я честно сказал, что не помню. После пары подобных случаев за мной закрепилась репутация нелюдимого самородка от техники с таинственным и, несомненно, крутым прошлым. Хоть я втихаря и посмеивался над такой славой, но узнать о «своём» прошлом хотелось. Как-то под выходные я упросил куратора (а он оказался на редкость неуступчивым мужиком) показать мои сопроводительные документы. Оказывается на момент ранения я был военнослужащим армии Федерации Рассена в чине десятника. Это аналог младшего сержанта или командира отделения, то есть командира примерно десяти человек. Хм… Неплохо, Фрам Корбин. Сухопутные войска. Семнадцатый специальный отдельный полк. Штурмовая сотня. Это типа роты? Похоже на то. Значит Фрам служил в штурмовом подразделении полка, занимающегося спецоперациями. Да ты крут, парень. Вот в ходе такой операции Фрам, то есть теперь — я, был контужен взрывом гранаты. В результате имеем то, что имеем. И этот кусочек памяти, когда меня тащили по камням под акомпанемент автоматных очередей, становится понятен. Против кого же спецоперация проводилась? Большой войнушки нигде вроде бы нет, да и маленьких войнушек на нашем континенте тоже нет. Внутренняя обстановка? Похоже. В документах об этом было упомянуто только в связи с деятельностью бандитской организации, промышляющей торговлей местными наркотиками, рабами, оружием на территориях Диких земель. А, это там, где раньше самые жестокие бои шли? Понятно. Эх, значит и в этом мире есть эта зараза — наркота. Твою дивизию… Каждые несколько дней я ходил в маленький магазинчик напротив Центра. Мне выплачивались небольшие деньги, типа стипендии. Шикануть не хватало, но можно было купить какой-нибудь мелочи. Кстати, местные деньги назывались «фэдсы». Я когда впервые узнал об этом, то подумал, что название непростое. Так оно и оказалось. Фэдс — сокращение словосочетания «федеральное денежное средство». Ох уж эта рассенская страсть к сокращениям! Так вот, моё ежедневное содержание составляло восемьдесят фэдсов. Этого хватило бы для покупки суточной нормы продуктов на одного человека. Но я не покупал продукты или прочую фигню. Практически все деньги я откладывал на будущее. А в магазинчик я ходил по другому поводу… — Добрый день, свогр Корбин. Приветствовала меня продавщица магазинчика. (Свогр — свободный гражданин). Да, меня она уже узнавала в лицо. Я кивнул в ответ: — Добрый день, свогра Нана. (Свогра — тут и так понятно). Она мило, дежурно улыбнулась и изобразила вежливое равнодушие. Я привычно оглядел полки: — Есть свежий номер «Счастливой жизни»? — Есть. Возьмёте? — Ага. — С вас четырнадцать фэдсов. Я выложил деньги. Фэдсы формой и жёсткостью напоминали игральные карты. По величине крупные и мелкие «купюры» практически не отличались друг от друга. На обеих сторонах карт были изображены виды каких-то городов, стилизованные под гравюры, и напечатаны номиналы. На прилавок легла карта в десять фэдсов и четыре карты в один фэдс. Взамен мне в руки лёг свежий, пахнущий краской журнал. Я поблагодарил продавщицу и пошёл восвояси. Уже придя в свою квартирку, раскрыл журнал. С первой страницы, удивлённо обернувшись, мне улыбалась Лани в кокетливой кепочке. Не обманул Петелин. Действительно — это лучший кадр. Я осторожно вырвал страницу из журнала, сложил и убрал в книжечку со своими новообретёнными документами. Мне же из части переслали удлич (удостоверение личности), свидетельство гражданина Федерации (аналог свидетельства о рождении), военкарту (военный билет типа). Фактически я мог покинуть Центр в любой момент. Но надо было закончить мою подготовку. Кроме моего военного прошлого я интересовался и своей бывшей семьёй. С нова донимал куратора вопросами и просьбами. Мне прислали несколько выдержек из моих же характеристик и личных дел. Так вот: сиротой я стал уже давно, в возрасте десяти стодов. Родители были учёными, изучавшими жизнь, жизнеиспытателями. По земному — биологами. Изучали всяких редких микробов. А после Страшного этой заразы затаилось в природе много. Время от времени это зло пробуждалось и возникали вспышки странных и страшных болезней. Жертвами такой вспышки и пали родители Фрама Корбина. Лечили людей, но сами не убереглись. Эх… Ну а маленького Фрама отдали в государственный приют, потом в школу с военным уклоном и дальнейшая судьба мальчика была предопределена. М-да… Грустная судьба, но с циничной моей позиции даже хорошо, что так. Не нужно будет врать родителям того, чьё тело я невольно узурпировал. Начну жизнь с чистого листа. Я уже всё распланировал. Получу права. На выплаты и сбережения куплю грузовик, пусть подержанный. Домишко постараюсь приобрести. Займусь грузоперевозками или чем-то подобным. А там — посмотрим. Перевозка грузов в этом мире довольно выгодна, особенно в районах снедостаточной сетью железных дорог. И вот пролетели четыре недели. Прям стихи. Я получил долгожданные права и квалификацию авторемонтника. Куратор довольно формально поинтересовался — готов ли я к самостоятельной жизни и быстренько подмахнул нужные бумаги. Я был свободен, как фанера над Парижем в высшей точке траектории. У меня имелось почти пять тысяч фэдсов наличными и полный комплект документов. Ещё было платёжное поручительство от ведомства обороны на триста тысяч и банковская книжка с цифрой в пятьдесят тысяч — накопления Фрама. Итого я имел триста пятьдесят пять тысяч фэдсов. Неплохая, по всей видимости, сумма. При этом пять тысяч фэдсов наличными занимали немалый объём в большой дорожной сумке. Неудобно, конечно, но это деньги на текущие расходы. Место скоро освободится. Больше в сумке почти ничего и не было. Я вышел за ворота Центра с двояким чувством. С одной стороны было интересно. Передо мной лежал целый новый мир. Почти любой человек хоть раз в жизни мечтал оказаться в неизведанном, чудесном мире, где можно прожить совершенно другую жизнь. С другой стороны было страшновато. Получится ли? Мне предстояло выяснить это по ходу дела. В магазинчике купил журнал объявлений. Нашёл адрес небольшой гостиницы, где, если верить рекламе, цены были довольно демократичны. Добравшись туда на зелёном такси, я заплатил за несколько дней и принялся изучать объявления. Мне нужно было купить грузовик. Я решил не оседать в городе, где конкурентов много, а двигать в малоосвоенные районы, поближе к Диким землям. Пусть там нет таких условий, как в развитых районах, зато возможностей для заработка больше. Да и жизнь там попроще. И вообще я города плохо переношу. Поэтому грузовик мне нужен не абы какой, а желательно полноприводный. Сефийя, где я сейчас находился, не была уж совсем захолустьем, но и до Диких земель тут было не слишком далеко. Ну ладно. Разберёмся. Самое главное — купить машину. И машину нужную. Мне не думалось, что быстро найдётся подходящий вариант. То, что полноприводные грузовики тут есть, я знал из литературы и образовательных светолент. Но искать их в городе? Дуракам везёт. Попалось объявление о распродаже техники с военного склада. По описанию машины были с небольшим пробегом. Часть переформировывалась и столько автотехники было им уже не нужно, поэтому распродавали по остаточной стоимости. Я не долго раздумывал. Прихватил поручительство и рванул на эти склады. Военные базы любых армий любых стран чем-то неуловимо похожи при всех имеющихся различиях. Казёнщиной, наверное. Трудно сказать — что я ожидал увидеть, но база представляла собой классическую в/ч. Заборы, колючая проволока, стены. На территорию меня пропустили вместе с сопровождающим. Немолодой младший командир с двумя ромбиками вдоль погон вёл меня по своему маршруту и попутно выяснял мои намерения: — Хотите купить машину? — Ага. Хочу. — Какую? — Грузовую, повышенной проходимости. — Есть такие. Штук пять ещё осталось. Сейчас посмотрим. Навстречу нам попался солдат в защитного цвета форме, фасоном похожей на советскую форму середины двадцатого века, только штаны были не галифе, а брюки. Выглядело это непривычно, особенно в сочетании с короткими сапогами и головным убором, напоминающим не то — бескозырку моряков, не то — берет. Мой сопровождающий выглядел, кстати, примерно так же, только головной убор был больше похож на кепи, привычное мне ещё по службе в российской армии. Солдат, проходя мимо нас, сделал жест правой рукой. Отсалютовал. Отдал воинское приветствие. Как-то так… Кстати, в армии именно отдают воинское приветствие, а никакую не «честь». Насчёт… Хм… «отдачи чести» нужно обращаться к девушкам. Это так, в порядке информации. Рука взлетела к голове, но не приставилась к виску сжатыми пальцами ладони под углом в сорок пять градусов, как я привык, а как при пионерском салюте — под тем же углом вынеслась перед лбом. Мой сопровождающий ответил тем же движением. Я даже ничего не подумал, а рука сама, автоматически повторила салют. Оп-па. — Служили? — Да. — Понятно. Командир понимающе кивнул и снова замолчал. Я же обдумывал свою реакцию. Автоматизм суть есть — условный рефлекс, выполняемый без ососзнанной реакции. Шаблон поведения, грубо говоря. И пусть сознание Фрама Корбина куда-то делось, но рефлексы-то остались! Интересно, какие ещё сюрпризы таятся во мне? Тот же внутренний переводчик работает как часы. В просторном гараже стояли в линию несколько грузовиков защитного цвета. Я стал прохаживаться вдоль линейки и думать. Все пять машин были одной марки. Тёмно — зелёные трёхосные грузовики на широких рубчатых колёсах с кузовами, покрытыми тентами из толстой ткани защитного же цвета, похожей на брезент. Эти тенты натянуты на дуги, укреплённые на бортах. Кабины и капоты с крыльями по форме напоминали среднее между родным рассейским ЗиЛ-157 и буржуйским пендосским «Студебеккером» времён Великой отечественной, хотя сами машины были несколько больше советского и американского «аналогов». Я напряг память. Машины назывались «ТЗГМ -350». Вспомнилась характеристика из читанного-перечитанного каталога колёсной техники: «Три оси, полный привод. Передняя ось отключаемая. Компрессионный двигатель мощностью триста пятьдесят уем позволяет уверенно перевозить по бездорожью десять с половиной галот груза, а по дорогам с твёрдым покрытием — до пятнадцати галот. Максимальная скорость — четыреста сорок восемь тсед в час. Кабина трёхместная, металлическая. Платформа с возможностью разгрузки на три стороны». Вобщем машина похожа по характеристикам на достопамятный опять же по службе в армии «сто тридцать первый ЗиЛ», только двигатель компрессионный. Это значит, что мотор работает на принципе воспламенения смеси от сжатия, иными словами — цикл Дизеля. Возит машина до пяти тонн, по бездорожью до трёх с половиной. Разгоняется до восьмидесяти километров в час. Совсем неплохо. Но надо бы посмотреть состояние. В течении следующего часа я лазил по машинам. Заглядывал под рамы, открывал капоты, двери. Откровенных изъянов заметно не было. Масло нигде не капало, утечек топлива тоже не видно. Резина была почти не изношенная. Это и не удивительно. Машины больше стояли в гараже, чем ездили. А остальное можно было проверить только на ходу. Какую из пяти выбрать? Интуиция тыкала мысленным пальцем во второй в ряду грузовик. Ну и ладно. Я обернулся: — Э… Кто оформляет покупку? — Начальник техсотни. — Я бы хотел эту. Кивнул на вторую машину. Сопровождающий пожал плечами: — Идёмте. Из разговора с начальником техсотни выяснилось следующее: цена на машины одинаковая — двести пятьдесят тысяч за штуку. Дорого? Да не очень. Цена новой такой — четыреста тысяч. Беру ли? Ну… Беру. Плачу наличными? Нет. Поручительство ведомства обороны. Ага, служил. Да, выплата по ранению. Когда буду забирать? Чем быстрее, тем — лучше. При мне ли документы? Да. Тогда сегодня и заберу. Оформление бумаг заняло меньше часа. В штабе мне выписали новое поручительство за вычетом цены машины, то есть на пятьдесят тысяч. Свидетельство собственности так же было переписано на моё имя. Что меня порадовало, так это необязательность смены номеров. В Федерации номер присваивался машине от начала её эксплуатации и до списания в утиль включительно. Просто теперь грузовик с этим номером будет числиться за мной, а уведомление об этом уйдёт в ведомство перевозок. Чик! И никакой бюрократии. Вспомнив мытарства автовладельцев на моей «ментальной» родине в случае смены номеров или иных операций с автодокументами, я только облегчённо вздохнул. Из документов у меня были: свидетельство собственности и ВУ — водительское удостоверение. И всё. Этого хватало, чтобы ездить по территории Федерации Рассена. Так что во второй половине дня я уже являлся законным владельцем автомобиля. Тот же младший командир, полусотник, проводил меня до гаража. Горючее в баке имелось, силонакопители были заряжены. Я сел на водительское место, захлопнул дверцу. Поёрзал, устраиваясь поудобнее. Провёл ладонью по панели приборов, рулю, потрогал рычаги трансмиссии. Ну, будем знакомы — «ТЗГМ -350». Надеюсь мы станем друзьями? Я нажал кнопку запуска. Скрежетнул пускатель, двигатель недовольно забубнил на малых оборотах. По мере прогрева звук работы становился мягче и плавнее. Я несколько раз «погазовал», играя числом оборотов и слушая двигатель. Он реагировал ровно и легко. Хорошо. Можно ехать… Ах да! Чуть не забыл! Я достал документы, полистал книжки и вынул из страниц сложенный листок. Откинул солнцезащитный козырёк. Развернул листок, закрепил его на козырьке специально припасённой тесёмочкой. Вот теперь действительно — можно ехать! Я подигнул своему талисману, воткнул передачу. Талисман мне в ответ, конечно, не подмигнул, но улыбка Лани придала уверенности и спокойствия. Как говорил один хороший человек — поехали! За пару дней я нашёл частную мастерскую, занимающуюся ремонтом грузовиков. Перегнал туда «ТЗГМку» и заказал пока диагностику двигателя и трансмиссии. Заказ мой приняли не без удивления, ведь такого рода машины у них — редкость. Как бы то ни было, пришлось отвалить полторы тысячи. Но это хоть с учётом стоимости масел. А я обходил магазины. Вначале искал для грузовика лебёдку. На всех пяти машинах, которые я осматривал, были только крепления под неё, но самого агрегата ни на одной машине не было. Мне это пришлось не по вкусу. Я рассчитываю работать в условиях плохих дорог или вообще — бездорожья. Застрять посреди леса на гружёной машине и не иметь возможности её вытащить будет вдвойне обидно, если знать, что лебёдка должна была быть, но я пожмотничал. Лебёдка нашлась. Это приобретение влетело мне ещё в семь тысяч. Не так уж и мало, если учесть что она была не новая. Но приобретение очень полезное и нужное. Ещё я закупил небольшой силопроизводитель с компрессионным движком, питающийся тем же топливом, что и грузовик. Четыре тысячи, зато можно и накопители подзарядить в любое время, и временное освещение наладить. Да мало ли? Если есть тут нс-инструменты, то совсем хорошо. Будет у меня маленькая походная мастерская. И это ожидание сбылось, так как за семьсот фэдсов я купил и комплект силоинструментов. Ай да — я!. Зашёл в магазин, торгующий всяким снаряжением для жизни и работы на природе. Купил у них хороший охотничий нож. Хоть в холодном оружии разбираюсь слабо, но этот мне приглянулся. Мяско разделать, овощи почистить, деревяшку обстругать — на всё годен. Что ещё? Пила, топор, лопата. Всё это вещи не просто нужные, а жизненно необходимые! Спички водоупорные, прочий такой хлам. Купил и палатку со спальным мешком. Спать в кабине может и экзотично, но неудобно. Купил так же одежду и обувь для работы на природе. Несколько крепких штанов из плотной ткани, несколько курток. Две пары башмаков, похожих на наши земные берцы, но со шнуровкой по бокам. Высокие сапоги из материала, практически идентичного резине. Дождевик из клеёнки. Ну и естественно — несколько комплектов лёгкой одежды и нижнего белья. Уж не знаю, возили ли известные путешественники из нашей, земной, истории с собой запас чистых трусов, но я решил такой запас иметь. Кучу покупок увенчал набор походной посуды. Куча потянула почти на семь тысяч — почти как цена лебёдки. От моих пятидесяти тысяч, обналиченных на днях, осталось тридцать пять с небольшим тысяч, не считая остатков от расходных пяти. Нормально я прибарахлился! Я навестил грузовик. Мастер уже всё проверил, подручные меняли масла. Состояние заявлялось как хорошее. Я показал мастеру несколько эскизов дооборудования машины, набросанных гостинничными вечерами. Например решётчатая полка над кабиной для лёгкого барахла или дополнительный топливный бак. Он похмыкал, но обещал сделать. Я, чтобы не стоять у него над душой, поехал в местный оружейный магазин. Да, в Федерации можно было приобретать, хранить, а в некоторых районах открыто носить огнестрельное оружие. Я ходил по магазину как по музею. В Мире давно не было больших войн. В аккурат со времён Страшного. Соответственно и резкого развития оружейного дела, которое всегда бывает во время таких больших конфликтов, тоже не было. Местная военная мысль доросла до бронеавтомобилей и броневездеходов, военных самолётов и газолётов. Хорошо, что не доросла до ковровых бомбардировок, напалма и фосфорных бомб. Обходились простыми фугасами. Неплохо была развита артиллерия. В сфере стрелкового оружия прогресс дошёл до самозарядных винтовок и карабинов, автоматических пистолетов. Появлялись ручные пулемёты и пистолеты-пулемёты. Идея автомата/штурмовой винтовки и промежуточного патрона ещё ничью голову не посетила. И это хорошо. Хватит имеющегося стреляющего железа. Вот уж в чём не собираюсь «прогрессорствовать», так это в оружейной сфере. Что-что, а орудия для убийства ближнего своего человек разрабатывает с гораздо большим желанием и упорством, чем орудия труда. Сами наверстают… На полках тускло поблёскивали пистолеты и револьверы, охотничьи ружья и разнообразные ножи устрашающих размеров. Хмм… Вид оружия не особо отличался от земных образцов, за исключением мелочей и деталей отделки. Оружие, это такая штука — оно улучшается сотнями, мать их, энтузиастов. Подбираются самые удобные в обращении и производстве формы, отсеиваются ненадёжные конструкции. В результате оружие приобретает законченные формы, а так как эргономика людей одинакова что на Земле, что в Сфере, то и образцы у них получаются внешне очень похожи. Повторяется история с автомобилями и летательными аппаратами. Ну и ладно. Опять же — я надеюсь на рефлексы Фрама. А что если прикупить ствол? Не, не ружьё. Длинноствол в кабине возить неудобно, вынимать в случае чего сложно. Да и с собой носить тяжело. А вот пистоль… Я бы пистолет-пулемёт взял. Так и видится что-то типа ППС или ППШ, но вот — хрен. Их не продают. Только для армейки. Ну и ладно. Вот, например, лежит чёрный пистолет. Красивые формы. На ТТ похож, но рукоять немного другая. Написано, что калибр шестнадцатый. Ну-ка, переводчик — переведи! Эм… Значит так. Калибр исчисляется в номерах, которые соответствуют числу тысячных долей седа. То есть шестнадцатый номер этого рассенского пистолета — восемь миллиметров примерно. Самозарядный, магазин на двенадцать патронов. Неплохо. Сколько стоит сие чудо? Две тысячи фэдсов?! Хренасе! Обалдели они тут что-ли? Ну их в лес! Твою ж дивизию. Палатка у меня уже была, посуда тоже. Но по-мелочи я набрал кой-чего. Снова навестил грузовик. Появилась решётка над кабиной, бак дополнительный. Между кузовом и кабиной тоже появились ящики под скарб и принадлежности. Вот и славно. Осталось присобачить лебёдку. Подручные мастера привезли её из магазина прямо в мастерскую и теперь под чутким руководством начальника монтировали этот полезный агрегат. Пока они занимались механикой, я занимался не менее увлекательной работой — распределял пожитки по машине. Если кто-то думает что это просто, то он здорово ошибается. Инструменты надо упаковать так, чтобы их можно было беспрепятственно достать. Кухонную утварь нужно запаковать плотно, чтобы пыль и грязь её не достала. Ну и всё остальное тоже следует распределить толково и по возможности доступно. Есть от чего почесать в затылке. Но вот все работы завершены, деньги заплачены. Больше меня в Сефийи ничего не держит. Я простился с мастером и его подручными, полюбовался на абрикосовое небо. Ну, с Богом. Заправился на выезде из города «под пробку». Достал карту, уточнил маршрут. Подмигнул талисману. Поехали. Я уезжал из Сефийи в неведомое будущее. Уезжал от неё подальше. Со мной была Лани в виде картинки-талисмана. Пусть у оригинала всё сложится хорошо. А я постараюсь, чтобы и у меня всё было нормально. Вперёд… За пару суток я проехал через три региона и оказался вблизи границы Диких земель. Город Сосновск был единственным в этих местах крупным населённым пунктом. Ну как — город? Такой бы у нас назвали посёлком городского типа. Администрация, дом культуры и отдыха, десяток магазинов, пяток мастерских, пара предприятий по заготовке полезных ископаемых. Вот и все достопримечательности. Ещё отделение народной дружины. Не смейтесь, это совсем не то, что пожилые тётеньки с красными повязками. Народная дружина есть не что иное, как местная милиция. Кстати — милиция на самом деле не государственный орган. Милиция — вооруженные отряды граждан для самообороны. То, что у нас в России привыкли ещё с советских времён называть этим словом, милицией в изначальном смысле было только в период Гражданской войны, а потом была самая настоящая полиция, просто из политических соображений такое название было некорректным. Так что местные народные дружины были к значению милиции много ближе, чем привычные нам майоры Пронины. Они состояли из жителей, которые согласились обеспечивать охрану порядка на своей территории, но подчинялись местной власти. По устройству дружины были похожи на службу шерифов в США или даже на княжеские дружины древней Руси. Начальник районной дружины избирался на выборах, а не назначался сверху. Дружины занимались исключительно охраной порядка. Расследования преступлений были обязанностью ведомства внутренних дел. Так же в Сосновске квартировал гарнизон. Военные охраняли окрестности от набегов из Диких земель и сами проводили рейды по диким Землям, иногда вместе с дружинниками. Веселья хватало всем — и дружинникам, и военным, и Дикоземельей вольнице. Дикий, твою дивизию, запад. Ага… Я зарегистрировался у начальника дружинников и стал зондировать местную обстановку на предмет работы. С домом решил пока не заморачиваться. Несколько дней проживу и в палатке. Расчёт оправдался. Работа нашлась довольно быстро. Я перевёз заказанный груз в дальнюю деревушку и получил по возвращении оговоренное вознаграждение. И пошло-поехало. Заказы поступали регулярно. То доставить груз какой-нибудь деревне у чёрта-на-Куличках. То отвезти до нужного места бригаду охотников, то перевезти оборудование для промысловиков или строителей. Особенно хорошо заказы шли во время или после дождей. Мой ТЗГМ был тут чуть ли не единственным вездеходом в округе, не считая военных. Грязь же делала доставку груза нетривиальной задачей даже для полноприводного грузовика. Зато доставка грузов по бездорожью стала моей нишей, причём конкурентов у меня в ней почти не было, что напрямую сказывалось на доходах. Дом я всё-таки приобрёл, но не в самом Сосновске, а в деревне по соседству, в Макаровке. Деревушка мне понравилась, жители — тем более. Домик я купил небольшой, но зато с большим сараем, который постепенно переделал под гараж. Жители быстро привыкли к странному, но хорошо соображающему в технике владельцу большого вездехода. У меня появилось много знакомых и даже несколько приятелей. Со всей Макаровки тянулись в мой гараж страждущие с поломанными механизмами. И то сказать — зачем переться с тяжёлым двигателем от сельхозтягача за четыре десятка тсед в Сосновск, где за починку слупят денег, если можно приволочь к Фраму, который за работу может и продуктами взять, да ещё и в рассрочку? Я никому старался не отказывать. Мне эти услуги особых неудобств не доставляли, но позволяли обеспечивать себя хорошими, натуральными продуктами, например. Даже те макаровские мужики, кто имел машины и мог свободно ездить в Сосновск, со всеми поломками вначале старались ехать ко мне. А уж тут, после тщательного осмотра и обсуждения сообществом автовладельцев, выносился вердикт — ремонтировать самим или ехать в райцентр. Чаще всего с моей помощью удавалось сделать ремонт «на дому». Незамужняя часть макаровских дам младшего и среднего детородного возраста проявляла к столь перспективному по местным меркам кадру постоянное внимание. Я же никого не выделял и отношений ни с кем не развивал. Жениться и обрастать семьёй мне ещё не хотелось. Опять же я не видел подходящей кандидатки. Но дамочки надежд не оставляли и играли в свою лотерею — «Выйди замуж за Фрама». Я тихо обалдевал и украдкой крестился. Мужики подкалывали и сочувствовали. Вобщем жизнь шла неплохо. Так она и шла уже три стода. А это уже срок, скажу я вам. С учётом времени, проведённого в больнице и центрвоссте, я в Мире уже около земного года… Бзынь-дзынь-дзян-н-н… Нет, этот чёртов будильник дождётся, что я его разобью самым большим молотком, какой только найду в мастерской. Или перееду его ТЗГМом. Из всех будильников этот самый вредный и противный. А как же? Сам выбирал! Потому что на не противный звонок могу и не проснуться. В форточку тянет сиренью и компрестом. Люблю и то, и другое, но по отдельности. А тут целый букет. При том, что не помню, чтобы я где-то под окнами проливал топливо. Откуда несёт тогда? Я потянулся, смачно чихнул и окончательно проснулся. После умывания автоматически пил чай, в котором нет ни крошки чайного листа, а есть сложная смесь лесных трав. У меня специальная кружка для него. Жестяная, на поллитра. Вся во вмятинах и царапинах — прошла со мной огни и воды. На часах три-пятьдесят утра. Теперь меня эта цифра в шок не повергает, как поначалу. В сутках всего десять стоминутных часов. Свет начинается в два-пятьдесят. Я раскрыл окно и присел с кружкой на подоконник — мимо моего дома по улице шла Тая, местная молочница. Была она тётенька в расцвете сил, крупная и статная. Не смотря на свои сто двадцать выглядела она дай бог на девяносто. Это в местных величинах, конечно. С таких обычно лепят скульптуры «Родина-мать» — загорелая женщина в домотканом платье с косой из светлых волос казалась воплощением сельской жизни. Формы у неё тоже соответствовали. Пышная грудь, широкие бёдра, круглый зад, и всё — без капли лишнего жира. Это не видно, но чувствуется. Хоть я и не любитель крупных женщин, но на Таю всегда любуюсь. Без вожделения, как художник или скульптор любуется на произведение мастера. А Природа — Великий мастер, раз может создавать таких женщин. Тая помахала мне рукой: — Доброе утро, Фрам! — Доброе, Тая! — Рано ты сегодня. — Дела. Еду в Сосновск. — А… Ну тогда — лёгкой дороги! — Спасибо, добрая женщина! — Молочка? — Не пью с утра. Только чай. Тая весело рассмеялась, поправила коромысло с висящими на нём бидонами. Легко так, играючи. Подмигнула, пошла дальше по улице. Я меланхолично ухмыльнулся и покачал головой, обозревая удаляющийся круглый зад. Платье на нём опасно натягивалось при каждом шаге владелицы. Крепка же ткань у Таи получается. По моим наблюдениям утренняя встреча с молочницей приносит удачу на весь день, поэтому я не стал тянуть кота за первичные половые, а стал собираться. Оделся в своём излюбленном стиле — чуть мешковатые рабочие штаны с подтяжками, песчаного цвета футболка, походные башмаки с боковой шнуровкой, куртка из зелёной плотной ткани. На голову — кепку на манер бейсболки. Еще широкий пояс с кобурой на правой стороне. Ну да, я всё-таки приобрёл пистолет. Настоящий армейский «Гром», двадцатого номера. Это мне вояки из гарнизона презентовали из своих запасов, вернее из своих трофеев. Причём всё было по закону, с разрешением. Я для них пару раз выполнял важные заказы, вот они и оплатили часть стоимости пистолем. Неплохая вещь. Даже пару раз отпугивал им потенциальных грабителей. Раз в неделю я проводил для себя тренировку по стрельбе в тире дружины. Меня там хорошо знали и даже занесли в список резерва. Так что в случае большого шухера меня могли призвать на помощь дружине. Но пока обходились без меня. Аварийный комплект был на машине, топлива в баках хватало туда и обратно. Поеду. До Сосновска съезжу, куплю кой-чего по мелочи, запчастей посмотрю. Заказы заберу. Я тут стал кем-то типа почтальона. Всё время мне что-то заказывают. Приходится даже список составлять. Вот уж не думал, что так в местную жизнь впишусь. Но это хорошо, думаю. Хорошо быть нужным. Последнее время появляются мысли — завязать потихоньку с частным извозом, полностью перейти на работу в своей мастерской. Взять пару-тройку помощников из молодёжи и заниматься «починкой примусов». Может быть даже жениться всё-таки. А что? Тут найдутся хорошие женщины. Я ведь и не искал особо. Семью завести, детей.