– Пока что будем придерживаться позиции нашего отца, – понимающе кивнула Кардения, – но нам потребуется провести совещание на эту тему. – Оно есть в предложенном вам графике, – сказала Корбейн. – И раз уж зашла речь о браке, пусть даже косвенно… – Вы про Амита Нохамапитана? – уже не столь официальным тоном спросила Кардения. – Нохамапитаны настаивают на своем, – чуть ли не извиняясь, ответила Корбейн. – Мы – не наш брат. Мы никому не обещали выйти замуж за одного из Нохамапитанов. – При всем к вам уважении, мэм, дом Нохамапитан считает, что договор заключен не между вашим братом и леди Надаше, но между домом Ву и домом Нохамапитан. При этом имеется прецедент, подтверждающий справедливость их слов. В пятьсот двенадцатом году кронпринцесса Давина была помолвлена с членом дома Эдмунк, но умерла до свадьбы. Ее брат, впоследствии – Чонлинь Первый, женился на двоюродной сестре ее несостоявшегося жениха, поскольку договор уже вступил в силу. Кардения перевела взгляд на Наффу: – Отчего умерла кронпринцесса Давина? – Самоубийство, ваше величество, – ответила Наффа. Кардения знала, что либо информация известна Наффе, либо та мгновенно ее найдет. – Вышла из шлюза на Сиане. Судя по предсмертной записке, она решила, что помолвка не отвечает ее насущным интересам. Кардения повернулась к Ленну Эдмунку: – Надеемся, вы не сочли, будто все вышесказанное выставляет вас в негативном свете, лорд Эдмунк. – Спасибо, мэм. – Мэм, могу я предложить вам хотя бы рассмотреть возможность помолвки с Амитом Нохамапитаном? – настаивала Корбейн. – Даже если не брать теоретически существующие соглашения между нашими домами, дом Нохамапитан обладает немалой властью среди гильдий. – Корбейн бросила взгляд на Эдмунка, который этого даже не заметил, поскольку смотрел на имперо. – Такой союз мог бы в короткий срок решить многие потенциальные проблемы и вопросы с гильдиями. – И ни один дом не возражает против подобного бракосочетания? – мрачно улыбнулась Кардения. – Нет, мэм, – ответил Эдмунк. – Что ж, – восхищенно проговорила Кардения, – редкий случай единогласия среди гильдий. За последнюю тысячу лет такого почти не случалось. – Полагаю, все согласны, что в интересах Взаимозависимости следует уладить все вопросы с престолонаследием, и лучше раньше, чем позже, – сказала Корбейн. Кардения с трудом сдержала злость: – Мы рады слышать, архиепископ, что комитет единогласно полагает нашу утробу самой важной нашей частью. Корбейн хватило приличия покраснеть в ответ. – Мои извинения, ваше величество. Ни о чем подобном нет и речи. Но вы, как имперо, наверняка должны понимать, что, если с вами что-то случится, внутри дома Ву немедленно начнется соперничество за трон между вашими многочисленными родственниками. Многие из них были не слишком довольны, когда вы – по полному праву – стали наследницей после вашего брата. Ясный порядок престолонаследия исключает любые вопросы. – Исключает гражданскую войну, – сказала Ранатунга. – Все согласны, что мы вряд ли умрем до коронации? – спросила Кардения у комитета. – Звучит разумно, мэм, – улыбнулась Корбейн. – В таком случае предлагаем отложить этот вопрос на потом. Если хотите, – Кардения кивнула в сторону Корбейн, – можете предоставить дому Нохамапитан лучшие места на коронации, а потом мы поговорим с Амитом Нохамапитаном. – Да, мэм. – Подчеркиваю: именно «поговорим». Надеемся, что нас правильно поняли, и мы не будем представлены лорду Нохамапитану иным образом. – Да, мэм. – Хорошо. Что-нибудь еще? – Еще одна мелочь, – сказала Корбейн. Кардения молча ждала. – Нам нужно знать ваше имперское имя. – Мы – Грейланд, – помедлив, ответила Кардения. – Грейланд Вторая. – Терпеть не могу это имперское «мы», – призналась Кардения Наффе. После встречи с исполнительным комитетом обе отправились на Сиань, сердце Взаимозависимости, чтобы Кардения, теперь – Грейланд Вторая, начала официально принимать власть от своего покойного отца. По прибытии Грейланд Вторую немедленно окружили советники, придворные, подхалимы и помощники, все со своими программами и планами. Кардению они успели утомить за первый же час – но отныне такой должна была стать вся ее жизнь. – Что тебе в нем не нравится? – спросила Наффа. – Слишком уж претенциозно. – Ты же имперо, – заметила Наффа. – В буквальном смысле единственный человек во вселенной, кто может пользоваться им без всякой претенциозности. – Ты знаешь, о чем я. – Да, знаю. Просто мне кажется, что ты ошибаешься. – То есть ты считаешь, что мне следует пользоваться этим местоимением постоянно? – Я этого не говорила, – возразила Наффа. – Но признайся, ты же получила фантастическую власть. «Что, у тебя есть мнение? Да и хрен с тобой – мой голос засчитывается за два». Кардения лишь улыбнулась. Обе наконец оказались наедине в огромных покоях имперского дворца на Сиане. Всех помощников, придворных и советников Наффа выставила за дверь. На сегодня у Кардении оставалось лишь одно дело – здесь, в ее покоях, за дверью, которую мог открыть только имперо. По крайней мере, так Кардения объяснила Наффе. – Только имперо? – нахмурилась та. – Да. – Что будет, если туда войдет кто-то другой? Там собаки? Или лазеры, которые испепелят тебя? – Вряд ли. – Туда могут входить твои слуги? Или техники? Или ты, имперо, сама должна там прибираться? Там есть маленький пылесос? Разве твое дело – убирать там пыль? – Вряд ли ты всерьез к этому относишься, – заметила Кардения. – Очень даже всерьез, – заверила ее Наффа. – Просто я скептически отношусь к тому, как все это изображают. Обе посмотрели на дверь. – Ну? – спросила Наффа. – Можешь покончить со своими делами. – А ты? – Если хочешь, могу остаться здесь и подождать, пока ты не закончишь. – Я не знаю, сколько времени это займет, – покачала головой Кардения. – Тогда я буду у себя, в другом конце дворца, куда меня сослал дворцовый мажордом. – Мы изменим это. – Нет, не надо, – возразила Наффа. – Тебе нужно иметь возможность побыть вдали от всех, в том числе от меня. – Она встала. – Все равно мы в одном здании, просто до меня шестнадцать флигелей, только и всего. – Не думаю, что в этом дворце шестнадцать флигелей. – В нем двадцать четыре главные секции. – Что ж, тебе лучше знать. – Да, – кивнула Наффа. – Скоро узнаешь сама. – Она отвесила поклон. – Спокойной ночи, ваше величество. Она улыбнулась и вышла. Кардения посмотрела ей вслед, а затем переключила свое внимание на дверь. Дверь была богато украшена, как и все во дворце, и Кардения поняла, что от этих изобразительных мотивов ей теперь, вероятно, никуда не деться. Она не могла просто сжечь все дотла и начать с чистых линий и пространств, сколь бы заманчивой ни казалась подобная мысль. Да, она была имперо, но даже для них существовали определенные границы. На двери не оказалось ни ручки, ни панели доступа – ничего, что намекало бы на возможность открыть ее. Кардения робко провела по ней рукой в поисках потайной кнопки. Дверь ушла в сторону. «Настроена на мои отпечатки пальцев?» – подумала Кардения и вошла. Дверь закрылась за ее спиной. Помещение за дверью было большим, как спальня в имперских покоях, – обширнее даже тех апартаментов, в которых выросла Кардения. Какая-либо обстановка отсутствовала, на считая единственной скамьи, выступавшей из стены слева. Кардения подошла и села. – Я здесь, – сказала она, не обращаясь ни к кому конкретно.