— Ну да. Рвану куда-нибудь на юга. — За дальние границы? — уточнил Осиповский. — Нет. Я эти Канары, Сейшелы в гробу видал. Люблю наш Крым. — Там неспокойно, — гнул свое майор, пытаясь прощупать Яшины планы, — татары недовольны. Какой отдых? — Да хрен с ними, с татарами. По крайней мере, вокруг по-русски говорят. А на Канарах чего я лохом буду? — Ну, смотри, — подытожил Осиповский. — Мотай куда хочешь, только мое дело заверши. Яша положил трубку и прикинул, что придется ему к банку Актопова за Серченко отправляться. Маршруты Серченко действительно необходимо проверить. Осиповский неплохой специалист, он что-то задумал с этим безопасником Ахлопова, размышлял Яша. Майор вполне может попросить, чтобы поездки Серченко он задокументировал. Тундра снова начал гримироваться. Появляться теперь что на Сретенке, что на Чистяках ему следовало в неузнаваемом виде. Сегодня он замаскировался под бича-пьяницу. Водрузил темный парик, приклеил черные брови и длинные усы. Обулся в разношенные зимние сапоги, надел старые джинсы, свитер, сверху натянул куртку с оторванной молнией. Пистолет с собой не взял: в центре такого, похожего на бомжа, милиционеры могли остановить и обыскать. Постоял под придирчивым взглядом Зинки — главного режиссера его театра-«андерграунда». Нахлобучил до бровей длинный козырек кепки-бейсболки. Нацепил темные очки: его глаза-щелки слишком хорошо знали на Чистяках. Но очки были «в масть» — на улице светило яркое солнце. В руки Яша взял целлофановую сумку подобную тем, с которыми бродит пьянь, собирая бутылки. Набил ее наполовину газетами. Вразвалку вышел из квартиры. На Чистяках набрал из телефона-автомата номер ахлоповского банка. Поинтересовался, может ли его сегодня принять Василий Серченко. Из банка любезно ответили, что Серченко на работе и к услугам клиентов. Тундра занял пост напротив банка Ахлопова в сквере, где сидели мамы со своими малышами и болталась такая же рвань, какую он нынче изображал, Стал проглядывать газеты, выжидая, когда на улицу после рабочего дня выйдет Серченко. Кеша Черч, расставшись с Кострецовым после «Гриф-клуба», ни о какой охоте на Яшу Тундру не помышлял. Обещание разыскать Яшу Черч напрочь забыл уже через минуту. Так же вылетали у него из головы прочие обещания, даваемые разным личностям, которые крутились в Кешином чистяковском бытии. Он умел убедительно «лепить горбатого», и многие покупались на его уловки. Когда и Кострецов вдруг клюнул на такое «динамо», Черч мгновенно вошел в роль и уж играл ее в лучших своих традициях. Так что, удалившись от опера, Черч думал лишь о приятных ощущениях, не выветривающихся после качественного пива. Он брел по чистяковским переулкам, с привычной цепкостью поглядывая по сторонам. Пиво пивом, а на сон грядущий в подвале отменно было бы выпить и дармовой водочки. Таким вот образом в сквере напротив банка Ахлопова Кешин взгляд скользнул по мужской фигуре, восседающей на скамейке. Этот забулдыга забулдыгой, каких пруд пруди, был в черных очках и читал газету. Немыслимое занятие для золотой роты! Странным было и то, что вообще человек читает в темных очках. Подобные соображения не пришли бы в голову любому из нынешних Кешиных приятелей, но Черч, бывший хозяин жизни, и сам когда-то любил носить затененные очки и читать прессу. Кеша притормозил и двинулся в обход сквера. Встал за деревьями и пригляделся к читающему. Как раз в этот момент Яша, утомившийся разглядывать газетные строчки через темные стекла, снял очки. Черч чуть не вскрикнул: сам Яша, Тундра пятнистая, на которого он только что взял «заказ» у опера, возник перед ним, как чертик из табакерки! Опытный в таких раскладах Черч прижался к толстому стволу дерева. Он сообразил, что Яша, недавно «пасший» Кострецова, теперь вышел на какую-то новую охоту: «Да в каких наворотах! Не сними он очки, его б не рассечь». Кеша метнулся в ближайший подъезд. Поднялся к окну лестничного пролета и взял под наблюдение самого суперагента Тундру. Плотно взял — Кость за такое мог в «Грифе» до отпада пивом накачать. Глава четвертая Пара Яша Тундра — Кеша Черч пробыла у банка Ахлопова до конца рабочего дня. Когда Василий Серченко наконец вышел из опустевшего банковского здания, засидевшийся Яша с удовольствием поднялся и устремился за безопасником вдогонку Топ-тунишка Черч припустил за ними вслед. У матерого Тундры и в мыслях не было проверяться на предмет «хвоста» за собой. Просидев весь день в сквере, он изучил его окрестности и не мог представить, что какой-то Кеша так же не спускает с него глаз из подъездного окна. Черч удивился, когда понял, что Яша «ведет» самого Серченко, безопасника банка Ахлопова, а потом обеспокоился. Слежка Яши за таким человеком невольно наводила на подозрение, что Серченко или Тундра замешаны в ограблении банка. Кеша подумал, что не зря пытливый Кость ломал голову над поведением Яши. Поэтому Черч крался за этими двумя очень осторожно. Яша же честно отрабатывал задание Осиповского. Он вошел за Серченко в метро, проехал вместе с ним до его станции. Вышел вслед за объектом и проводил его вплоть до подъезда. Все согласно с тем, что он с утра врал майору о такой скучной личности, как Серченко. Из дома тот в банк, из банка домой. В общем, «скорей бы утро — на работу». Тундра самодовольно отметил: он угадал и такую деталь, что от метро до дома Серченко идет пешком, не едет на транспорте. Стоя у подъезда Серченко, Яша подумал, что в своем маскараде он мог бы спокойно вести объект до самых дверей квартиры. Однако расценил этот вариант как излишнее рвение. Уж номер-то квартиры, как и домашний телефон Серченко, Осиповский должен был знать. Пока Тундра стоял у подъезда Серченко, из-за угла дома на него поглядывал Черч. Теперь, когда Яша закончил «пасти» Серченко, Кеша предельно напрягся. Начиналось то, за что бесплатно поят высокосортным пивом. Появилась возможность обнаружить Яшин «заныр», куда тот наверняка должен был отправиться, чтобы скинуть с себя камуфляж филера. Риск для Черча возрос, потому что Тундра снял темные очки и выбросил в урну сумку, с которой таскался весь день. Тигриные его глаза и руки с кулаками-молотами были свободны. Но Кеша изготовился на все возможное. Проходимистым дворовым котом, прячась за кустики около дома, утопая дырявыми кроссовками в грязи, он усгремился за пей, когда тот двинулся обратно к метро. По дороге к Зине Яша опять не подумал проверяться на «хвост». Он верил в свою интуицию. Являсь по судьбе и ловцом, и зверем, постоянно находясь на краю пропасти, он начинал ощущать опасность, что называется, шкурой. Яша, наверное, почуял бы «хвост», если бы за ним шел профессиональный филер. Возможно, что опытный преследователь, бывалый охотник как бы излучает токи по всему полю травли, что хорошо ощущают загоняемые звери и в какой-то степени человек, если долго живет под прицелом чужих глаз или стволов. Кеша Черч не был профессионалом, он тащился за Яшей, прячась, как умел, больше переживая, как бы самого не застукали. Для Кеши Тундра, один из «авторитетов» Чистяков, являлся такой же грандиозной личностью, как опер Кость, недосягаемой с позиций его собственного ничтожества. Так что трепыхание чувств Черча никак не отражалось на Тундре, даже когда преследователь дышал ему в спину. Яша и привел Черча к своему тщательнейше скрываемому «заныру». Возле дома Кеша не стал рассуждать, стоит ли отслеживать Яшу до самой двери, как прикидывал у дома Серченко сам многоопытный Яша. Когда Тундра зашел в подъезд, Кеша, выждав секунду, прошмыгнул туда. Он увидел, что Яша, миновав лифт, поднимается наверх пешком: значит, живет не выше третьего этажа. Черч стал красться за ним по ступенькам и по звуку хлопнувшей двери сумел определить расположение квартиры. Он подождал еще немного, по-кошачьи пронесся к ней, запомнил номер. А потом прижался ухом к щелке у косяка. Отчетливо услышал голос Яши. Воодушевленный своими подвигами, Кеша вылетел из подъезда. Не забыл поглядеть на номер дома и название улицы. Отдав последние монеты за обратный проезд в мегро на Чистяки, Черч впервые за свою подвальную жизнь не пожалел, что потратил стоимость бутылки пива на туфту. Сегодняшнее дело было выдающимся. Со времен комсомольского оперотряда Черч никогда не чувствовал себя на такой высоте. Он пообещал и сделал: вынюхал самого Яшу Тундру, в поисках которого сбили ноги почти все оперы Москвы! К дому Кострецова на Архангельском Кеша летел как на крыльях. Поднялся по пропахшему помойкой черному ходу к квартире опера, длинно позвонил в дверь. Кострецов увидел его в глазок, быстро открыл. Недоуменно сказал: — Привет, Кеша. Давно не виделись. Черч с достоинством, на какое только был способен, молча прошагал внутрь. Сюда. — Капитан пригласил гостя на кухню, где обычно принимал стукачей. Черч сел у стола, медленно разгладил остатки волос на уже загорелом черепе и бросил: — Сигаретку. Некогда было курить. Кострецов уже понял, что Черч сотворил что-то необычайное. Он с готовностью вручил ему пачку «Мальборо». Вынул из холодильника пиво, откупорил, собираясь налить в стакан. Кеша остановил его движением руки, взял бутылку и немного отпил из горлышка. Закурив, лениво произнес: — Ну что ж, капитан. Яша Тундра у нас в кармане. Запиши адресок. Кострецов взял ручку и открыл блокнот. Черч продиктовал Яшин адрес. Усмехнулся. — Привет всем спецслужбам Москвы от опера Иннокентия Черчилля. — Честно скажу, Кеша: не ожидал, — проговорил Сергей, не торопя собеседника, понимая, что тому надо насладиться своим триумфом. — А чего, Серега, не ожидал? — спросил Черч и аккуратно прихлебнул из горлышка. — Ты, парень, со школы меня знаешь. Отец мой в генералах ходил, — при этих словах глаза его заблестели. Кострецов достал еще пиво. Снял с веревки над плитой лещей, положил на стол, стал одного ошипывать. — Мне спинку, — снисходительно кинул Черч: мол, занимайся, дружок, тем, что тебе по плечу. — Да-а, помотал меня Яша. Переоделся в подзаборную пьянь, крючок. Парик, черные очки на морду напялил. Но у Черча глаз — ватерпас. — Где ж ты на него вышел? Кеша ядовито усмехнулся. — Все-то тебе расскажи. Ну ладно… Как расстались мы с тобой, я начал анализировать. И совершенно логично вычислил: неспроста тебя Тундра на днях пас. Пошла мысль дальше — почему? Какие у Яши могут быть отправные точки или мотивы? Первое — это то, что его зал сожгли, Толяныча убили. А второе? Пошевелил извилинами: что у нас еще знаменитого в последнее время было? Ограбление Ахлопова! Та-ак, думаю. Зачем мне за зал да Толяныча цепляться? Это дело рук сретенских. Покумекаю-ка о своих, чистяковских делах. Упирается все в Ахлопова! Черч дымил, таща из пачки одну сигарету за другой. — А раз так, анализирую, от этого и надо крутить. Ну и пошел к банку, а там напротив в сквере Яша переодетый сидит. — Ну, у тебя и голова, Кеша! — восхищенно воскликнул Кострецов, думая, как не повезло сегодня Яше. Он не сомневался, что Черч наткнулся на Тундру случайно, как и в тот раз, когда Яша следил за ним. — За кем же Яша наблюдал? — А за безопасником Серченко, за курку-лем-то этим. — Ты уверен? — Сергей неподдельно удивился. Кеша состроил оскорбительную мину, даже сплюнул на пол. — Ты с кем работаешь? За кого меня принимаешь? Да я за Яшей, который после того, как банк закрылся, сел на хвост Сер-ченке, до дома безопасника шел. — Вот это молодец, Кеша, так молодец! — Ну, а там Серченко — к себе домой, Тундра — к себе. Вот тут меня малость мандраж взял. Яша, падла, свои черные очки снимает и окрестности озирает. Он же за километр все чует. А я стою в надежном месте, секу и думаю: «Крючок, кого ты хочешь вычислить?» Проехал за ним до самого его заныра. Кострецов протянул Черчу руку.