— Большое спасибо, Кеша. Истинным оперативником ты себя показал. Черч ответил крепким рукопожатием. — Да ладно тебе, Серега. Свои люди. — Я теперь обязан тебя пивом пожизненно поить. Кеша, вдруг сделавшись серьезным, сказал: — Ничего ты мне не должен, Сергей. Просто я тебе помогаю, потому что знаю: за тобой, как за каменной стеной. Если б не ты, давно бы я на нарах сгнил. Он встал и пошел из квартиры не оборачиваясь. Черч сказал это от всего сердца. Несясь к Кострецову, он мечтал о густом наваре, который поимеет за провернутое дело. Но во время разговора с опером его настроение изменилось. Может, зацепило Кешину душу собственное упоминание об отце. Отец Иннокентия, которого теперь все знали как беззубого Черча, был боевым офицером. Кострецов проснулся наутро в бодром настроении. Легендарного Тундру ему поднесли на блюдечке. Теперь Яшу можно и нужно было брать, несмотря на все его стукаческие заслуги. Арест был необходим для поддержания репутации Кострецова и его ОВД, раз гуоповцы утерли им носы. С захватом Тундры расследование по банде Маврика и всем предшествующим преступлениям понеслось бы на всех парах. Но чтобы прижать на следствии такого ужа, как Яша, оперу недоставало свидетеля, который даст показания на Тундру как на организатора убийства Молота. Капитан понимал, что майор Осиповский по каким-то ведомым одному ему причинам будет всячески прикрывать своего Яшу. Так что требовалось серьезно подстраховаться. Лучшим свидетелем против Яши был бы Ашот, которого Кострецов и решил дожать. После завтрака капитан зашагал на Сретенку. Там зашел в закусочную Ашота. Хозяина на его любимом и хорошо простреливаемом месте за стойкой бара не оказалось. Кострецов обратился к буфетчице: — Ашоту надо пару слов сказать. Я Серега Ворон. Девица, видимо проинструктированная Ашотом, внимательно оглядела опера. Подумала и сказала: — Обожди минуточку. Она отправилась в подсобку. Там теперь был офис-бункер Ашота. За наглухо задраенной дверью он сидел в подсобке, звоня по телефону по срочным делам. — Серега Ворон? — переспросил он буфетчицу из-за двери. — Какой еше черный ворон? — Не черный, — сказала та, — он кудрявый, голубоглазый. — A-а, помню. Зови. Он открыл Кострепову, пропустил внутрь, снова загромыхал засовами. — Оборону держу, дорогой. Сплошные наезды. А у тебя что, Ворон кликуха? — Ну да. Зря я, что ли, вороньем интересуюсь, — лениво ответил Сергей, садясь на диван. — Ворон мокрохвостых, какие вокруг нас, забивать может лишь ворон. Он сплошного черного цвета, триста лет живет. А обычные-то серые вороны быстро дохнут. — Ты кто по жизни, Серега? — серьезно спросил Ашот. — А чего ты колешь? Мог бы уже понять. — Ты мне рога не мочи, дорогой, — пристально глянул Ашот. — Раз спрашиваю, значит, нужно. Кострецов спокойно закурил и процедил: — Нет на Москве людей, кто мог бы с меня спрашивать. — Да что ты, честное слово, — торопливо сказал Ашот. — «Заказ» возьмешь? Ашот имел в виду заказ на убийство. Сергей с достоинством помолчал и бросил: — А почем будет? — Двадцать штук «зеленых». Пять — как выслежу заныр клиента, остальные — после дела. — Что за клиент? — Приблатненный, но мутный. С ментами делится. Но если сгинет, долго искать его ни наши, ни менты не станут. Кострецов понял, что Ашот говорит о Яше Тундре. Вон как ловко поворачивался задуманный «дожим»! Удачно выходило, что Ашот оперативника в киллеры нанимал. Яшу капитан собирался привлечь за убийство Молота руками Толяныча. За попытку организовать подобное убийство Ашот однозначно попадал под уголовную статью. Этим его уже можно было давить в разговоре начистоту. Но требовалось Ашоту дать поглубже увязнуть в реализации преступления. Кострецов молчал и курил, набивая цену своей невозмутимостью. — Что не устраивает, дорогой? — спросил Ашот. — Как всегда, бабки. Если отстегнешь тридцать штук и десять авансом, можно подумать. Ашот мечтал об устранении Яши все время после последней с ним встречи. Он пришел к твердому решению его ликвидировать, потому что перестал надеяться на ГУОП, хотя и взяли бригаду Маврика. Ашот не сомневался, что гуоповцы постараются поймать Яшу, но когда это произойдет? Ашота поджимали сроки. После визита Яши он мог схлопотать пулю в любом случае: отдаст он деньги, сколько Тундра ни запросит, или не отдаст. Ашот, возможно, еще раньше решился бы убрать Яшу, но своих средств на заказ у него не имелось. Были только из «общака». Но взять оттуда на собственные нужды равносильно пуле уже от армянских воров. Пока в него целился Яша. И наркоман Ашот, живущий одним днем, решился избавиться от этого снайпера, а потом бежать от всех напрягов куда-нибудь под Новую Зеландию. Ашот мог бы, конечно, попробовать расправиться с Тундрой своими руками, но в их силу он давно не верил: армянин рискнул тратить из общака. Ашот измаялся от необходимости торчать в закусочной, хотя и за надежной теперь дверью. Он обязан был присутствовать здесь как держатель «общака», доступ к которому мог потребоваться его хозяевам в любой момент. Пребывание Ашота на рабочем месте являлось свидетельством того, что с деньгами все нормально. Убежать же из Москвы сейчас, пока жив Тундра, было невозможно, потому что Яша мог засечь его в этом броске и отнять все деньги, без которых жизнь доходяги наркомана — та же смерть. Ашот готов был дать Сереге Ворону и тридцать тысяч долларов, раз решил «дерба-нить общак», но чтобы убедить киллера, что перед ним не лох, а «путевый солидняк», Ашот торговался: — Давай, Ворон, ни мне, ни тебе. Семь штук аванса из двадцати пяти тысяч за дело. Кострецов кивнул и спросил: — Когда заныр клиента надыбаешь? Как добыть координаты Яши, Ашот плохо себе представлял, главным пока был договор с Сергеем. — За неделю дам тебе полные данные, — пообещал он. Кострецову недоставало таких улик против Ашота, как просто разговоры, требовались факты. Он сказал: — Неделя многовато. Мне с Москвы пора линять, сейчас зашел к тебе попрощаться. — Ну три-четыре дня потерпишь, честное слово? — Стремно, меня тут отморозки тоже пасут… Долгая у тебя бодяга получается. Целых три-четыре дня ждать. И на исполнение, глядишь, уйдет неделя. Надо ж позы-рить, где и как клиент шастает. Ашот поник головой. — Давай три штуки сейчас, — сказал Сергей. — Ждать будет повеселее. А по клиенту можешь быть в полной надеге, возьму «на-глушняк». — А как же иначе? — пожал плечами Ашот, подразумевая, что если Ворон будет пользоваться пистолетом, то обязательно с «контрольным» выстрелом, а если ножом — только в сердце. Ашот прошел за шкаф, где за плакатом в стену был вделан сейф. Извлек оттуда три тысячи долларов и вынес их Кострецову. Потом достал из шкафа коньяк, налил в бокалы. Кострецов убрал деньги и спросил: — Кто конкретно? — Яша Тундра с Чистых прудов. Он там зал игровых автоматов имел. Они звонко чокнулись и выпили за удачу предстоящего дела. Этим утром Яша Тундра, хотя совершенно не подозревал, что его выследили, не поехал уточнять недостающий ему маршрут Серченко «дом — работа». Не хотел слишком много раз мелькать по городу, пусть и в гриме. Послал за этим Зину. Он ждал от нее известий, чтобы доложить Осиповскому о завершении задания и попрощаться с куратором перед согласованным отпуском. Зинка наконец позвонила. Она сообщила, что «провела» Серченко от дома к банку и загорает в том же сквере, где вчера наблюдал и Яша. Тундра связался с Осиповским. Тот был еще дома. — Докладываю с Чистяков. Человек на работе. Маршруты его были те же. Звоню из телефона-автомата напротив банка, рядом со сквером, отсюда банковская дверь хорошо просматривается, — врал Яша, помня, что такая телефонная будка у сквера точно есть. — Молодец, — сказал майор, — завтра передашь наблюдение моему сотруднику, он дальше этим займется. — Как завтра? Мы до сегодняшнего дня договаривались! — Ну нет у меня сейчас тебе смены. Поработай еще денек, завтра с утра сменишься — и свободен. — Ты меня с кем-то спутал! — разозлился Яша. — Я одолжение тебе сделал, а ты борзеешь. Я в вашем заведении на зарплате не состою. — Есть вещи покруче отработки зарплаты, — мрачно проговорил Осиповский.