— Я думаю — пропускаем, — высказался первым. — Готов поспорить, они идут в столицу. — Почему? — спросил офицер. Они действительно двигались не со стороны города, но и не с границы зоны черноты. — Не мы одни наверняка пытались прорваться наружу. Когда не получилось, следующее логичное предположение, что проблему надо искать внутри. — Резонно, — подтвердила юстициарий. Капитан спустился к баррикадам. Мы со стены проследили, как отряд подошёл к воротам, как Марк переговаривается с несколькими одарёнными, а после, как отряд проходит внутрь. Вскоре Марк вернулся к нам. — Като, зря не спорил на деньги. Они идут в Доргонфолеум. И они знают, что происходит, — капитан выглядел ободрённым. Я же покосился на храмовников. Сейчас жрецы не вызывали во мне ощущения присутствия, но это ни о чём не говорит. Ведь я и Астарту не ощущаю. Может быть, сюда не пробивается никто извне, даже с других планов. А может быть, это моя чувствительность ушла в ноль. Разговор я не слушал, следя за храмовниками. Внешне они не отличались от убитых мной. Всё бы хорошо, мы здесь все, по большому счёту, заложники положения, но... Мотивы храмовников вызывают у меня большие вопросы. Их методы вполне позволяют размениваться тысячами жизней, и я вынужден ожидать от них ещё больших пакостей, даже сейчас. — Като, ты идёшь? Весь диалог я благополучно пропустил. — Да, иду. Из контекста реплик остальных я понял, что гости будут сейчас нам рассказывать, зачем они шли в столицу, какой план, и чем мы можем помочь в этом благородном начинании. Мы заняли уже знакомый мне кабинет, потому что больше подходящих помещений попросту не было. Наш состав был точно таким же, как и на стене. От гостей трое одарённых и двое храмовника. Одарённые — два военных офицера и юстициарий. Имена я снова пропустил, какая разница, как зовут случайныхсмертных, с которыми я могу больше никогда не увидеться. Как зовут храмовников, меня не интересовало тем более, потому что ничего, кроме смерти, эти падшие не заслуживали. А я — просто наёмник, чисто рядом постою, не обращайте на меня внимания. Поморщился. Новые мысли уже не отличаю от собственных. — Нам известно, что происходит. Что за чернота накрыла небо, — заявил старший из офицеров и повернулся к жрецу. — Расскажи им. Тот, всем видом показывая, что уже заколебался повторять одно и то же в десятый раз, вздохнул и начал. — Не могу сказать, что именно произошло и что являлось источником взрыва. Потому что не знаю, я там не был. Марк коротко глянул на меня, но промолчал. А вот наша юстициарий сделала стойку, но пока сдержалась. — Зато я знаю, что взрыв наверняка уничтожил все три центральных храма, — продолжил жрец. — Как и любые другие храмы, эти имели в своём основании защитную печать. Так называемую Мёртвую Руку. Заклинание-проклятие, которое сработает, даже если все послушники в храме уже мертвы. — Оружие возмездия? — понял наш калека. Жрец кивнул. — Именно. — То есть все города сейчас сидят на бомбе с таким же эффектом? — возмутилась юстициарий. Жрец поморщился. Было заметно, что мужчина слышал эти вопросы много раз, и много раз на них отвечал. — Мы давно обесточили эти заклинания. Они не сработают, если их не активировать снова. И нет! Предупреждая ваш вопрос, в столице никто специально Мёртвую Руку не приводил в активное состояние. Полагаю, дело во взрыве и выбросе энергии, столь сильном, что мы ощутили его даже в двухдневном переходе от стен города. Заклинание сработало само. Я хмыкнул. — Как удобно. И вы вроде как ни при чём. Не успел жрец ответить, как подключилась юстициарий. — Взрыв был атакой на короля. Намеренной атакой, сопровождающейся чудовищными разрушениями. И если кто-то здесь забыл про Ночь Демонов, то я напомню. Атаку демонов устроили жрецы. И в ту ночь погибло немало людей. Жрец вздохнул, а вместо него заговорил юстициарий из гостей. — Титус работает с нами, является информатором. Он и некоторые его соратники несогласны с путём, по которому пошли жрецы... — Он предупредил вас о Ночи Демонов? — тут же вставил я вопрос. Юстициарий хмуро на меня глянул, но кивнул. — Да. И благодаря этому мы снизили число жертв. Сложил руки в замок, показываю, что не поверил ни на грош. — Я слышал, из жрецов не уходят. Только послушники, не успевшие зайти слишком далеко. Титус мрачно посмотрел на меня. Да, я знаю ваши секреты, и ты мне не нравишься куда больше, чем я тебе. — Я тоже много чего слышал, — встрял один из офицеров гостей. — Мы должны опираться на факты. — Факты на текущий момент таковы, — встала на мою сторону девушка-юстициарий. — Доргонфолеум разрушен. Это не может быть Хартия. И это не могут быть кланы, надеюсь, не надо объяснять, почему? Зато это запросто могут быть жрецы. Я подхватил: — И если вы сейчас выложите нам план спасения из ситуации, предложенный жрецом, не удивляйтесь, когда мы воспримем подобное в штыки. Юстициарий вскинулся: — Да кто ты вообще такой, щенок? — Щенок он или нет, — вставил слово калека, — но вещи он говорит разумные. Я жрецам не верю. Жрецы убили моего друга, их демоны оставили мне несколько травм. Как-то оно... Он задумался, оформляя мысль, а я ему помог. — Если ваш план состоит в том, чтобы привести жрецов в эпицентр, где они всё исправят, то вас обманули. Они сделают ещё хуже, потому что никакой жалости даже к своим у них нет, тем более к врагам, а враги для них — каждый, кто имеет дар. — Слушайте, мы все здесь заперты! — вновь заговорил офицер из гостей. — И жрецы в том числе. И ни у кого нет надёжного способа выбраться наружу. А у них есть. Так себе аргумент. — Или способ довести плохо сработавшее заклинание до конца, — резонно отметил калека. — Оно уже работает так, как должно, только область поражения неполная, — встрял Титус. Я хмыкнул: — И сколько оно может накрыть? Всю страну? Спор продолжился, но я уже в нём не участвовал, лишь наблюдая. Не участвовал, потому что аргументов больше не было. Гости пытались давить авторитетом, но это не могло переубедить оппонентов. Я же размышлял над двумя вещами. Первое — что убедило всю эту толпу одарённых положиться на жрецов? Отчаяние? Последняя надежда? Либо наконец сдохнем, либо повезёт и мы выберемся? Странно это. Второй вопрос — зачем пытаться нас переубедить? Сколько нас может отправиться с ними? Трое, максимум, скорее вообще двое, я и женщина-юстициарий. Дождавшись, пока в разговоре наступила пауза, я задал вопрос. — Я не могу понять, зачем вы нас убеждаете. С вами всё равно пойдут максимум двое бойцов. Я и ещё кто-нибудь. Юстициарий хмыкнул: — Почему ты? — Я самый сильный из оставшихся одарённых. Никто из местных и бровью не повёл, подтверждая мои слова. Гости, правда, всё равно вопросительно посмотрели на капитана, и Марк кивком подтвердил, что так и есть. — Остальные останутся на охране. Для вашего отряда прибавка невеликая. Так чего мучиться? Вопрос, а не хотят ли гости ослабить гарнизон настолько, чтобы идущим следом не то монстрам, не то единомышленникам было проще захватить оставленный форт, остался подвешен в воздухе. — Нам нужны не бойцы, а припасы, — признался офицер. — Хотя и от пары сильных одарённых не откажемся, конечно. — Воды можете набрать, — вставил Марк. — Но с припасами извиняйте. Скоро сами зубы положим на полки. Гости были разочарованы, но ответили кивками. Сами прекрасно понимают ситуацию. — Второй вопрос, — продолжил я. — Что убедило вас? Я не поверю, что мы единственные выразили сомнения в надёжности жрецов. Да и вы сами не можете не понимать всю опасность затеи. Юстициарий нахмурился, заговорил военный. — Если ничего не сделать, мы все здесь вскоре погибнем. Кроме меня. Мне ни вода, ни еда не нужны. Но всё же кивнул: — Это так. Но выбирая между своей жизнью и жизнями тех, кто остался снаружи, я скорее пожертвую своей жизнью, чем поставлю под угрозы тысячи чужих. Тем более у меня там есть близкие. Второй вояка улыбнулся. — Какие правильные слова для наёмника. Ты из братьев по оружию?