— Идет. — Это, — она коснулась бриллианта, — ты покупал все-таки для Наташи? — Нет, для тебя. — Трейси недоверчиво сузила глаза. — Я не дарю драгоценности женщинам, с которыми не спал, — доверительно уточнил Брендон. — Так и со мной ты не спал! — Она махнула рукой. — Ну, когда покупал. — Я собирался, — жестко, зато откровенно признался Брендон. — Я наигрался в поддавки. — Спасибо за честность. Для меня это было важно. — Трейси сделала вид, что ее не задело его заявление: получается, что он намеренно играл слабо, и если бы захотел, переспал бы с ней сразу. Просто отложил момент, а от нее вроде как и ничего не зависело. Самоуверенно и высокомерно — в его духе. Трейси собралась и, преобразившись в деловую женщину, поинтересовалась: — Ты зашел только поздороваться или все же по делу? — Она не верила, что Брендон просто так тратил время. Оно у него слишком дорого стоит. — Хотел пригласить тебя на уикенд в Атлантик-Сити, но, как я понял, это уже не актуально?.. — вкрадчиво произнес он, ища на лице Трейси следы неуверенности в своем собственном решении. Его влекло к ней, что уж скрывать, но уверенности, что может предложить что-то большее, чем просто хороший секс, не было, поэтому настаивать, лукавить и давить он не будет. Меньше всего на свете Брендон хотел причинить боль Трейси. Но если она сама захочет, то не откажется, даже если это будет стоить ей душевного спокойствия. Мужчина он все же больше, чем друг. «Актуально! Еще как!» — думала Трейси, отрицательно качая головой в ответ на его предложение. Брендон обошел ее и присел напротив в удобное бежевое кресло. — Я привез документы, — он открыл дипломат, а Трейси улыбнулась: она была права — первична для него всегда работа. Адвокат-друг-мужчина — цепочка, по которой они отныне будут общаться. Она тоже присела, принимая из его рук несколько соглашений. «Ну, что ты там хочешь мне навязать?» — Трейси скривилась, просматривая бумаги и удивляясь такой откровенной наглости, когда Брендон неожиданно накрыл ее ладонь своей. — Трейси, ты какая угодно, но обычной женщиной тебя трудно назвать. Она высвободила руку и помотала пальцем у него перед лицом. — Не выйдет. *** Приглашение на семинар от Нью-Йоркской ассоциации адвокатов валялось в последнем ящике стола, и если бы Трейси срочно не понадобился чистый конверт, она вряд ли когда-нибудь туда заглянула. — Отель «Парк Лейн», — вслух зачитала она. — Лекция Оуэнса, фуршет и напитки. «Так-так» — прикидывала она. Начало в семь, и у нее есть время даже заскочить домой переодеться. Трейси была загружена, и надо бы еще посидеть над документами, но ее не покидало ощущение, что голова набита ватой и мозговая деятельность вялая, как огурец, пролежавший на дне холодильника с месяц. Возможно, стоит развеяться и вылезти из офиса? Лекция о новом законопроекте, регулирующем процесс защиты лиц, причисленных к Национальному Преступному Синдикату и решившихся на сделку с правительством, интересовала в меньшей степени — не ее профиль, — чем пара коктейлей после. Почему бы не совместить приятное с полезным? Приняв душ и сменив брюки и блузку на коктейльное черное платье, Трейси влетела в вестибюль отеля, быстро записалась у регистратора и, получив брошюру по освещаемым на семинаре вопросам, вошла в конференц-зал. Председатель ассоциации говорил четко и громко, акцентировал внимание на действительно важных вещах и опускал водянистые разглагольствования. Трейси слушала его внимательно, отмечая, что мистер Кларк Оэунс прекрасный оратор, но несколько раз все же отвлекалась, оглядывая зал. Брендона она так и не увидела, что было странно, учитывая тему лекции, но в душе обрадовалась. Потому что дружба после секса может и возможна, но общаться по-прежнему не получалось. По крайней мере, у нее. Каждый взгляд, звонок или встреча воспринимались уже не так спокойно, а мысль: «вдруг он звонит не только по работе?» стала какой-то навязчивой. Поэтому Трейси не придумала ничего лучше, как свести общение к минимуму: передавала через секретаря все, что не требовало личного разговора; старалась лишний раз не смотреть в его сторону; если случайно обедала или ужинала в одном с ним ресторане, то избегала предложений присоединиться, ссылаясь на занятость и спешку. Заметил ли он эту перемену? Сказать сложно, они ведь и раньше общались не так чтобы часто, но, если выдавалась возможность, не упускали ее. Даже если Брендон что-то и заметил, то не расспрашивал и душевных разговоров не заводил, и Трейси была за это благодарна. Она сама себя накрутила и предпочитала в одиночестве раскрутиться. Трейси настолько сильно задумалась, что пропустила конец выступления председателя Оуэнса, который уже передал слово сенатору от штата Нью-Йорк — Нилу Бреслену. Он долго говорил о необходимости совместной борьбы с организованной преступностью, что в свете такого прискорбного для всего цивилизованного мира явления, как терроризм, главы синдиката снова набрали мощь и сосут миллиарды долларов из страны. Что они издеваются, насмехаются над законом, постоянно находя лазейки обойти его и не платить за совершенные преступления. Сенатор закончил, давая выступить ведущим юристам страны с огромным опытом по работе с уголовными делами. Трейси подалась вперед, разглядывая поднявшегося на сцену Брендона: строгий темный костюм, модная стрижка, небрежная брутальная щетина. Она была готова поспорить, что бриллиантовую сережку он так и не снял, и восхищалась этим. Ему было плевать, что кто-то может посчитать подобное украшение недопустимым и вызывающим для мужчины. Брендон богат, успешен и красив, он сам определял, как ему выглядеть и что делать, и сейчас именно он стоял на одной сцене с видными и уважаемыми политиками. Что ж, они правильно сделали, пригласив выступить Брендона. У него была широкая практика в Нью-Йорке, огромный опыт в уголовном праве, много клиентов, рассеянных по всей стране, которые обращались только к нему, если им требовались услуги юриста. Трейси зачарованно смотрела то на него, то в зал: его внимательно слушали, задавали вопросы, если Брендон шутил — смеялись, когда говорил серьезно — отдавали внимание без остатка. У него был низкий глубокий голос и умение не просто рассказывать, а сплетать слова в необычный кружевной узор, за которым зачарованно следишь, боясь пропустить следующий виток. Официальная часть подходила к концу: выступавшие, устроившись за длинным столом, детально отвечали на многочисленные вопросы. Трейси решила воздержаться, не желая лишний раз привлекать внимание к своей персоне. Она считала себя человеком беспристрастным в отношении клиентов и свято верила, что каждый имеет право на защиту и справедливый суд. Любой человек невиновен априори, пока его вина не будет доказана. Хороший адвокат — тот, который может отстоять интересы клиента. Если прокурор не смог доказать вину подсудимого, это не защита изворотливая и хитрая, пользующаяся нечестными методами, это обвинение слабо. Но все эти мысли Трейси решила оставить при себе, потому что настырному сенатору Бреслену, очень жестко реагировавшему на любое отклонение от его позиции, это вряд ли понравится, а вступать в деструктивный диалог на глазах у всей ассоциации не было смысла. Уголовное право — не ее стезя, чтобы биться за него головой об стену. Семинар закончился, и членов ассоциации пригласили в ресторан отеля: легкий фуршет и напитки определенно способствовал более глубокому и позитивному обмену впечатлениями. Трейси подошла к бару и заказала сухой мартини, — вино и шампанское, предлагаемое официантами, заочно вызывало головную боль. За два года работы в Нью-Йорке у нее появилось много знакомых среди коллег, и чувствовала она себя вполне комфортно, пусть некоторые из них были больше противниками нежели союзниками. Сделав глоток и расслабляясь после насыщенного трудового дня, Трейси присела на высокий стул, желая посидеть в тишине, глядя на симпатичного голубоглазого бармена, но адвокаты из «Хемси и Пибоди» втянули ее в спор с юристами из штата окружного прокурора. Они оживленно дискутировали, подкрепляя аргументы образными жестами — обстановка располагала ослабить узлы невидимой удавки, имя которой — деловой этикет. Спустя час и три коктейля Трейси решила, что пора домой. Обернувшись, она кивнула на выход Дэну Коллинзу — адвокату по корпоративным спорам в ее фирме, — с которым пришла сюда, и встретилась глазами с Брендоном, оживленно беседовавшим с сенатором. Он отсалютовал ей бокалом, но прерывать разговор не стал. — Оставайся, все нормально, — успокоила Дэна, порывавшегося стать ее провожатым, Трейси. Дом, душ, сон. Все, что ей было необходимо. У нее так всегда: не допьешь — хочется спать; перепьешь — спать лучше в ванной. Золотая середина — когда просто хочется — бывает исключительно в небольшой компании, и привлекательный мужчина присутствовать должен обязательно. Трейси уже накидывала пальто, когда кто-то придержал его, галантно помогая одеться. — Уже уходишь, — лениво скользя взглядом по фигуре, обтянутой черным платьем, как перчаткой, поинтересовался Брендон. — Да, завтра сложный день. — Прогуляемся? — предложил он. — Нам нужно кое-что обсудить. Они шли вверх по Пятьдесят Девятой улице, вдыхая холодный январский воздух, звенящий невероятным разнообразием звуков: от надрывной мелодии саксофона до красноречивой ругани, потоком лившейся в телефонную трубку — вероятно, кто-то сегодня будет отлучен от тела подружки. Разъяренная девушка промчалась мимо них, задев плечом Брендона, а Трейси, бросив несколько монет в раскрытый футляр уличному саксофонисту, спросила: — Что ты хотел обсудить? — Ты не замерзнешь? — Он бросил взгляд на открытые замшевые туфельки. — Может, зайдем в бар? — Не хочу, — отказалась она. — Давай пройдемся, а через пару кварталов возьмем такси. Брендон согласно кивнул. — Мой клиент будет занят в течении всего месяца. К сожалению, в его графике нет окна, чтобы караулить вас с миссис Палмер в его доме. — Брендон особо выделил, что особняк — полностью вотчина Дональда Палмера, и оплошность Меган будет стоить им времени, нервов и, скорее всего, денег. — Брендон, какого черта? — взорвалась Трейси. Он же специально затягивает с определением общего имущества, превращая процесс в бесконечную возню! Наверняка рассчитывая на то, что желание Меган покончить с браком быстрее сыграет с ней злую шутку, и она согласится на крохи, которые потом еще нужно будет постараться выгрызть. — Успокойся и жди, — мягко посоветовал он. — Сколько? До старости? Брендон ничего не ответил, только довольно улыбнулся. Трейси плотно сжала губы, злясь на себя за несдержанность, на него за самодовольство и, развернувшись, махнула рукой, останавливая такси. Она открыла заднюю дверь, придерживая ее для Брендона. — Я так понимаю, вместе мы не поедем? — Нам не по пути. — Трейси не стала ждать, когда он сядет, а, завидев мигающий красный, поспешила через перекресток. Чтобы уехать к себе, не тратя время на разворот, надо ловить машину на другой стороне. *** — Насколько эти маски важны для вас? — участливо осведомилась Трейси у сидящей напротив миссис Палмер. — Я увлекаюсь африканской культурой, — смущенно поделилась Меган, словно в этом могло быть что-то предосудительное, — и собираю древние изображения языческих богов. Это моя коллекция, Трейси. — Насколько она ценная в финансовом эквиваленте? — Достаточно, — уклончиво ответила Меган, но встретившись взглядом с адвокатом, нахмурилась, припоминая: — В общей сложности, может, тысяч триста-четыреста. «Прилично за шесть деревянных божков» — про себя рассудила Трейси. — Ваш супруг утверждает, что не понимает, о какой коллекции идет речь. — Ну это же нелепость какая-то! — всплеснула руками она. — Нелепость — это когда жена постирала футболку мужа с автографами его любимой бейсбольной команды, а он подал на нее в суд за вандализм и хулиганство, — привела пример Трейси. — А у нас — чистый расчет. Деньги и моральное давление. — И что же делать? — расстроилась Меган. — Для начала успокоиться, — посоветовала Трейси. — Меган, может, у вас есть снимки вашей коллекции? Миссис Палмер задумчиво прикусила губу. — Боюсь, что у меня в квартире нет, а дома… — Она нахмурилась, но через секунду ее лицо просветлело. — В гостиной в декоративных нишах стоят семейные фотографии, и есть мой снимок в окружении масок. Трейси сдержанно кивнула и вкрадчиво произнесла: — Меган, вы можете припомнить расписание Дональда? Хотя бы примерно. — Э-э-э, конечно. Трейси протянула ей лист бумаги и ручку, ожидая, когда та набросает график. — У вас в доме есть постоянная прислуга? — разглядывая записи, спросила она. — Только Клайв, он следит за домом, вызывает горничную, когда нужно. — А расскажите-ка мне о нем поподробней, — лукаво улыбнувшись, попросила Трейси. Успешные женщины успешны во всем! Старенький серый понтиак обреченно дернулся, захрипев, как седой старик, и, испустив последний вздох, заглох прямо на дороге, напротив трехэтажного красивого дома с ухоженным каменными дорожками и удивительно-пестрым зимним садом. Молодая девушка, в сердцах стукнув ладонью по рулю, резко дернула дверь и вышла на улицу. Полдень — разгар рабочего дня, но на широкой улице, серой лентой скользившей сквозь внушительные особняки, жизнь, казалось, замерла. Вокруг было необычайно тихо. Девушка поежилась и, запахнув короткую куртку, направилась по ровной дорожке к парадной двери. Обтягивающие синие джинсы, мягкие кожаные сапожки на ковбойский манер, короткие темные волосы, собранные в хвост, торчавший на затылке неровной пушистой щеткой — все в ней создавало впечатление, что зимой в Нью-Йорке она бывала не часто. Она несколько раз негромко постучала висящим на двери молоточком и принялась ждать, иногда заглядывая в длинные узкие окна, обрамлявшие вход с двух сторон. — Чем могу помочь, мисс? — Дверь открылась бесшумно, заставив девушку подпрыгнуть от неожиданности.