Налюбовавшись сверху, родители плавно опустились рядом с нами и вытянули все семейство в линию лицом к зрителям. Мы с Амилой внутри, мужчины по краям. Вокруг вились тысячи светлячков, создавая праздничную атмосферу. Мое платье искрилось в этом искусственном свете, переливаясь множеством бликов. А усилившийся ветер-хулиган так и норовил задрать легкую юбку повыше. Йелли держал меня за руку с одной стороны, Амила – с другой; Ниол зачем-то создавал между нами и публикой прозрачную ледяную пленку два на два метра. Им хорошо, кто бы сомневался, а мне хотелось спать, есть и пить, ведь с самого утра ни маковой росинки во рту! Сколько крови и нервов потеряла! Да мне не то что наслаждаться торжественным событием – на ногах бы удержаться. Ниол щелкнул пальцами, и мои родственники склонились перед зрителями, заставляя и меня наклониться. А ветру только этого и надо: мои руки заняты, платье легкое, отчего бы не похулиганить. Голова кружилась, слегка подташнивало, а мы вчетвером почему-то продолжали стоять в молчаливом поклоне, слегка приподняв головы, чтобы смотреть на зрителей. Это что за театр? Неужели семья эрата второго шаазата настолько уважает своих подчиненных, что мы вот уже минуты две стоим, согнувшись чуть ли не пополам? Моя старая выдержка закончилась, когда, помимо головокружения и тошноты, мой голый зад «обласкал» ветер, задрав подол. Я тихонько, чтобы зрители в отдалении не слышали, спросила: – Нам еще долго так стоять? А то ветер поднялся! – Тсс-с, – зашипела свекровь, не меняя положения и с приклеенной улыбкой глядя на зрителей. Все, мое терпение ушло в минус, поэтому, не заботясь о приличиях, грубо ответила: – Вы меня простите, но не я такой наряд придумала для обряда. На мне белья нет, а ветер подол задирает. Ваш сын и так выжал из меня все возможные сокровенные соки у алтаря, а сейчас я своим голым задом еще больше порадую ваших ларов. Мне кажется, это будет уже излишняя им благодарность. Так с благодарностями и перестараться можно… а к хорошему быстро привыкают… Амила сжала мою руку, покосившись на меня из положения «зю», Ниол с трудом сдерживался от смеха, а вот Йелли не стал – расхохотался в затянувшемся поклоне. Вот это уважение к народу! Наконец-то его отец разогнулся, тем самым и нам дав команду выпрямиться и, задрав головы, свысока взирать на присутствующих. Затем очень ровным голосом, четко, внятно и с расстановкой, словно для глухих или совсем недалеких, заговорил, сначала на языке леаров, а затем на аяше: – Уважаемые шаазы, шаа и ша великого Леарата! Спешим сообщить вам радостную новость: эрат второго шаазата Йелли Арэнк нашел свою избранную, золотой знак этого события, мы уверены, виден всем. Прекрасная и сладчайшая шааза Кайя, посланница Справедливейшей Язы, попала в наш мир совсем недавно. Чудесным образом она сразу обрела дом и защиту в лице эрата Арэнка. Возрадуемся за соединенную ларами пару! Возблагодарим высших. Порой они дарят своим детям самые прекрасные подарки. Не просто так, а за заслуги перед своим народом, родом и за истинное и искреннее служение на благо Мира! Берегите Леарат, защищайте свой шаазат, служите верой и правдой высшим и ларам, и тогда, возможно, как и моего сына, эрата Йелли Арэнка, боги вознаградят вас тоже, подарят истинную любовь! Ниол замолчал. Я была шокирована: мою иномирность так легко и просто вывалили на всеобщее обозрение, выдав за высшее благо! Затем на полшага выдвинулась Амила, не выпуская руку мужа и мою, и громко оповестила тоже на двух языках: – Уважаемые шаазы, шаа и ша великого Леарата! Спешим сообщить радостную новость: эрат второго шаазата Йелли Арэнк и его истинная избранница Кайя Арэнк объявляют о проведении через две недели, в День Бьюла Морозного, торжественного бала по случаю единения! Также эрат с супругой хотят разделить свою радость и великую благодать Язы. Всем сородичам шаазата Арэнк будет выплачено равное вознаграждение. Каждый из вас в нашем сердце, каждый ценен и уважаем! Благодарим за внимание! Очередной поклон, в сущности, небольшой группе леаров, которые таращились на нас огромными, но очень радостными глазами. Давая понять, что они и есть те сородичи, которые благодаря мне получат внеплановые премиальные. Ниол хлопнул в ладоши, ледяная стена перед нами исчезла со странным, очень мелодичным перезвоном. После этого Амила отпустила мою руку и, повернувшись ко мне, зашипела: – Как? Как ты могла так вести себя в такой момент? – В какой – такой? – я удивленно посмотрела на женщину, с виду мою ровесницу, но, самое малое, на пару веков старше. – Я же тихонько спрашивала, вряд ли кто-то из тех леаров, – мотнула головой в сторону зрителей, – слышал. Что происходит? Только что мы гнули спины, проявляя великую вежливость перед третьими лицами, а сейчас при них ругаемся. Все чудесатее и чудестее. – Амила, дорогая, этот промах, наоборот, нам только поможет, – мягко возразил, вернее, уговаривал супругу Ниол, нежно привлекая ее к себе. – Как? – не поверила она, причем не шепотом, не боясь быть услышанной сородичами, при которых сейчас ругает меня сама. – Кайя опозорила нас перед всем Леаратом! Амила пылала праведным гневом, причину которого я в принципе не могла понять. То есть выпустить в народ невестку без трусов – легко; благодарить неизвестных духов сексом прямо в храме на скамье – запросто; поливать алтарь моей кровью – без проблем! А вот шепотом пожаловаться, что голая задница скоро достоянием общественности станет, – позор! Ну это уже перебор, о чем я попыталась сказать вежливо: – Вы полагаете, мнение нескольких шаа и ша имеет столь большой вес во всем Леарате? – Мама, ты не права в корне, – вмешался совершенно спокойный, даже, наоборот, какой-то слишком довольный Йелли, уголки его рта дрожали от сдерживаемой улыбки. – Главное, все услышали, что обмен сокровенным произошел, причем полноценно. И не от нас, а от нее. Амила несколько мгновений продолжала зло поджимать губы, а затем ее голубые, такие же, как у сына, глаза торжествующе вспыхнули, рот скривила зловещая ухмылка. – Нужно закрепить успех! – она неожиданно сменила гнев на милость и первой ступила на тропинку. Достали! Я устала все это терпеть и холодно заявила: – Простите, но давайте уже без моего участия! Меня только вчера протащили через пространственную дыру, сегодня утром я познакомилась с подлыми змейсами, потом была свидетелем убийства и самоубийства. Пережила магический шторм умирающей леары, да так, что сама перешла на другой уровень. Потом чуть не прибила змейса. Многочасовой перелет в Ларану из Байсакала, после которого попала на «праздник жизни» – Совет Девяти с вашим предприимчивым шаэром и выбором мужа. А под конец еще и брак с представлением. Все! Хватит! Я устала, хочу есть, спать, вы все мне надоели! Я позорно скатывалась в истерику, но настолько устала, что задумываться о последствиях, подборе слов и вежливости больше не было ни сил, ни желания. Выдернула ладонь из руки Йелли, спрятала крылья и направилась вниз по тропинке к дворцу. Надеюсь, прислуга подготовила мне хоть какую-нибудь комнату, а нет – лягу «в коридоре на коврике». Надо учиться летать, срочно! Это самая первостепенная задача, чтобы не зависеть ни от кого. А еще нужен наставник по магии, овладеть силой – вторая по важности задача. Тогда обеспечу свою безопасность хотя бы на минимальном уровне, смогу улететь, сбежать, или что-то сделать, или повлиять на события вокруг. Да хотя бы настоять на собственном мнении и желании. А пока я по-прежнему слепой котенок, куда пнут, туда и ползу. Накрутить себя окончательно и расплакаться от усталости не успела, через несколько шагов меня догнал муж и, подхватив на руки, взлетел. Бояться сил тоже не осталось, поэтому я даже не вскрикнула, молча прижалась к нему, обняв за шею. Через пару минут мы оказались довольно близко к тем покоям, в которые меня изначально доставили. Вслед за нами на большую террасу с уже знакомой по Кристальному дворцу ледяной балюстрадой с жуткими животными приземлились свекор со свекровью. Мои руки плетьми сползли с плеч Йелли, когда он поставил меня на пол. Молча проводил в просторную гостиную, наверное, – неожиданно в теплых кремово-бежевых тонах, в отличие от стерильно-белых покоев Амилы. В Леарате, полагаю, темные цвета не в чести в принципе. И хоть эти тоже в минималистичном стиле, по-мужски строгом, но, на мой взгляд, обставлены и отделаны с большим вкусом. Тяжелая, рассчитанная на большого хозяина мебель сделана из дерева, напоминающего светлый дуб; плотная обивка, как ни странно, с еще более темными цветочками. Любопытно, что в этой комнате я впервые в этом мире увидела на стенах картины. Пейзажи. И никаких ледяных скульптур. Мне понравилось здесь, достаточно уютно и комфортно. Тем более массивный круглый стол заставлен яствами и напитками, и пахнет как вкусно, и выглядит… Сглотнув слюну, я сразу ощутила прилив сил, и настроение поднялось. – Прошу к столу, – с холодной вежливостью пригласила Амила. – Знаешь, подкидыш Язы, у леаров единение принято отмечать в кругу семьи… Я присела, подвинула к себе тарелку с вилкой, положила еды, не вызывающей сомнений, и строго посмотрела на «любезную» хозяйку: – Я уже обещала вашему сыну не остаться в долгу и щедро вернуть и заботу, и вежливость… Амила все верно поняла, села так, словно палку проглотила, – суровая, неземная, ледяная… как фигуры на террасе. Такие же неживые и жуткие. – Ты удостоилась чести быть принятой… – Хватит, мама, – остановил ее Йелли, а она, услышав спокойный вроде бы тон сына, испуганно побледнела и даже чуть сжалась. – На родине Кайя занимала не менее высокое положение. Поэтому будь готова: на любой твой выпад она ответит не раз и не два. Я не потерплю в своем доме склоки между матерью и женой, мне хватает проблем с другими шаазатами. И главное, если я еще хоть раз услышу, что ты или кто-то другой назвал мать моих будущих детей подкидышем Язы, пощады не будет. Невзирая на положение и родство. Ты поняла меня, мама? – Прости, Йелли, – Амила опустила глаза. – Я не подумала об этом. – Эту проблему мы решили, – холодно подытожил эрат, непроницаемым взглядом проследив за мной, ловко разделывавшей ножом и вилкой вареное мясо. Пусть разбираются между собой на здоровье, а я банально есть хочу, вернее, жрать, как мамонт после ледникового периода. – Тебе придется заняться ее обучением, мама. Кайя – иномирянка, все ее знания о Мире от старого шамана-квошика. – В первую очередь нужно выучить леарский, – быстро вернула себе апломб Амила. – Ужасно, если на балу она будет говорить на языке низших: торгашей и ростовщиков. Терпеть чужое высокомерие я больше не согласна, но сначала прожевала очередной кусочек, чем-то запила и похвасталась: – Не обязательно на аяше, я знаю пять языков вашего мира и еще три своего. А вот сколько знаете вы? На троих хоть половину наберете? Мне достался возмущенный взгляд Амилы, предупреждающий – Ниола и бесстрастный – Йелли. Последний неожиданно предложил: – Отлично! Мама, если на балу хоть кто-то выскажется так же, как и ты, закроешь им рот словами Кайи. Амила опешила, глубоко вздохнула, видимо, собиралась воспротивиться, но, заметив нежную улыбку супруга, неожиданно зловеще усмехнулась: – Хорошо, сын. Ты опять прав. Я чуть не поперхнулась от такого поворота, отчего свекровушка еще больше растянула кривую улыбку. Ясно, друзьями мы не будем, а вот мелко пакостить друг другу на словах – вероятно. А, не страшно, не очень-то и хотелось подлизываться. Подобные отношения у меня были минимум с пятью папиными женами, привыкла уже. – Уважаемые шаазы, могу я узнать, чтобы при посторонних не сказать лишнего? – Все трое подняли на меня одинаковые глаза. – Почему при живом и здоровом отце сын управляет шаазатом? Мои родственники сразу помрачнели. Понятно: наступила на общую больную мозоль. Как ни странно, Ниол ответил вполне доброжелательно: – Мы – вторые в Леарате, но занимать место в Совете Девяти имеют право белые, в крайнем случае, не более чем с четвертью серых меток. Я это право утратил, когда мы с Амилой провели ритуал разделения и зачали сына. Йелли вернул себе право, когда вошел в полную силу после четвертого перехода. – Когда это случилось? – осторожно спросила я, пытаясь хоть таким образом выяснить возраст супруга. Уже узнала, что магически леары созревают к двадцати пяти годам. Судя по дернувшимся уголкам рта Йелли, он понял мою маленькую хитрость, поэтому, откинувшись на спинку стула, пояснил сам: – Мне сто восемьдесят один год, единственная моя. Так что в Совет я вошел давно. Моему отцу шестьсот три года, маме – четыреста восемь. Они долго, очень долго ждали моего появления, но пришлось действовать своими силами, больше не уповая на милость высших. – Да, а то за время ожидания наши враги почти уничтожили белый род Арэнк, – с горечью и печалью отозвался Ниол. Только я хотела узнать имена и явки врагов, Амила меня опередила: – У нее всего два перехода, на балу все почувствуют ее слабость. Надо как-то спровоцировать… помочь ей созреть… «Помогают» сильные эмоции, жестокий стресс и родители тоже, я думаю, не просто так. Проглотив кусок, я предупреждающе глянула на свекровь и мужчин: – Я сама кому хочешь помогу созреть. К примеру, вилкой в пах, как одному шустрому змейсу, обещавшему весь мир положить к моим ногам вместе со счастьем и богатством. Шаа Ювел не даст соврать. Амила удивленно смотрела на меня, даже рот приоткрыла после упоминания о членовредительстве. Йелли даже бровью не повел – флегматично крутил в руке толстый бокал, рассматривая меня из-под густых белых бровей. Ниол тоже потрясенным не выглядел, скорее заинтригованным. И ведь как похожи отец и сын, словно братья-погодки. Хотя разница в возрасте – сотни лет! Интересно: я тоже проживу долго и молодой? – Мама, второй переход она прошла сегодня, поэтому не торопи ее, – предостерег Йелли, чем немного успокоил меня, а потом вполне вежливо посоветовал: – Надо немного подождать, а пока научить самым важным вещам, которые приняты в Леарате. В отличие от собеседников, я с удовольствием ела, а вот они в лучшем случае пили и вяло ковыряли вилками еду. Напрасно, все оказалось вкусным, а напиток напоминал ягодный компот. Надеюсь, не я им аппетит испортила, воспользовавшись ножом. – Я приглашу твоего учителя, – предложила Амила. – Мастер Фэй хоть и мужчина, но, мне кажется, гораздо быстрее разберется, что из детской программы можно пропустить, а на чем сосредоточить внимание. – Согласен, мудрое решение, – поддержал жену Ниол. – Ты идеальная, мама, – неожиданно с мягкой улыбкой сделал комплимент Йелли. Амила порозовела от удовольствия и вновь переключилась на меня, окинув быстрым взглядом: – Портнихи сошьют ей наряды дня за два, не раньше. Я правильно поняла, что, кроме того пресного наряда, у нее ничего другого нет?