Но Мельин честно приглядывал за мальчишкой и друга приставил. Ну и что? Трех месяцев не прошло… – Ворует он. У команды крысятничает… – Не оговор? – Нет. У Мишки браслет пропал, с боя взятый, уж он убивался. Деньги пропадали, а тут… Павел кивнул. Ну да, деньги – дело такое, на них же не напишешь, где чьи. А вот браслет – вещь памятная, трофейная… Турки последнее время сторожились и старались не задевать русских, но стычки иногда происходили. И трофеи, конечно, были. Поль у команды по карманам не шарил, справедливо рассудив, что от медяков казна не обеднеет, а матросам приятно будет. Что с боя взято, то свято. Ну и… Браслет и браслет, что в этом такого? В браслете-то ничего, но в его пропаже! Петр, не поднимая шума, и принялся обыскивать корабль, рассудив, что посреди моря спрятать уворованное особенно некуда, а умному человеку все тайнички завсегда откроются. И – нашел в небольшом тайничке. Тот, кто его оборудовал, явно был новичком, не подумав, что свой-то корабль и капитан и боцман до досточки знают. А как иначе? Ты ж ему жизнь доверяешь, хоть в шторм, хоть в бой, – и платить обязан любовью и верностью. Пусть береговые смеются, но для моряка корабль – это как жена, любовь, дом… Одним словом, боцман проследил за тайничком – и увидел Меншикова. А в тайнике добавилось монет. Так что делать-то с мерзавцем? А что тут сделаешь? Снисходительность проявлять – только мерзавцев плодить. А потому Алексашка был выпорот кнутом без всякой жалости и выкинут в лодку. А ту оттолкнули от корабля. Коли верно, что оно не тонет, – может, и выплывет. Да и не звери моряки, бурдюк с водой и несколько сухарей негодяю оставили. Скатертью дорога, а на Русь не возвращайся. Кто увидит – ноги выдернет. * * * – Чума! Жуан, мне страшно! – Белла, нам надо уехать. Иван смотрел серьезно и строго. Принцесса всхлипнула, вытерла слезы и посмотрела на почти мужа. – Куда, Жуан? – Из города – обязательно. И подальше, пока эпидемия не пройдет. – Почему же? – Потому что, если мы тут останемся, шанс заболеть очень велик. Я не хочу рисковать твоей жизнью, ты мне слишком дорога. – Ты знаешь, отчего болеют чумой? Педру в этот раз не подслушивал, просто шел к дочери. Но после слов Ивана решил прояснить ситуацию. Чума набирала размах, вспыхивая пожарами по городам и деревням, косила косой людей, заставляя церковников молиться за грешные души, – напрасно! Все было напрасно. Но если на Руси знают, как это остановить… – Знаю. На Руси то давно известно. – И отчего же? Тут уж не вмешаться в разговор молодых было невозможно, но Иван смущаться и не подумал. Личный духовник его величества, отец Фернанду[2], смотрел строго, только Ивана взглядами было не напугать. – От грязи и крыс, святой отец. – Вот как? Расскажи подробнее, сын мой. Иван согласно кивнул, предлагая слушателям устроиться поудобнее. Вино, фрукты… Педру был весьма и весьма неглуп, поэтому и духовника он себе подобрал соответствующего. Не архиепископа, не кардинала, а просто обычного монаха. Не карьериста, но очень умного и образованного человека. Верующего истово, но с широким кругозором. А такие люди Ване всегда нравились. Бог есть? Безусловно! И спасибо ему за все! Но главное, что он сделал для человека, – это дал ему жизнь и разум. А коли у тебя не хватает ума применить второе, чтобы сберечь первое, – кто ж тебе виноват? Даже родители тебя всю жизнь за ручку не проводят. А потому Иван и рассказал, как мог. Чума? Крысы, насекомые, грязь, нечистоты, плохая вода, воздушно-капельный путь передачи заразы в том числе… Методы борьбы? Маски, подобные лекарским, – безусловно. Костюм чумного доктора – идея неплохая. Но и остальное должно соответствовать. Не построишь корабль с помощью одного топора, так и тут – от одного метода много пользы не будет, комплекс нужен. Бани, омовения, обязательное кипячение воды, изведение крыс, вшей, блох… Ваня говорил долго. И когда закончил, удостоился пристального взгляда монаха. – Так делают на Руси? – Нам легче. У нас, почитай, каждую зиму морозы, вот болезнь и не выживает. А у вас ей самое раздолье. Не говорю, что выживут все, но если делать, как я рассказал, – число погибших уменьшится. – М-да. – Педру был задумчив. – Это большие деньги, но… я найду их. А вот вы… – Отошлете Беллу из города? Я могу остаться, но ее жизнью я рисковать не согласен. Педру усмехнулся. – Отошлю. В удаленный замок в горах. А ты, Жуан, оставайся, если хочешь. Думаю, твои советы будут ценны… Иван поклонился. Конечно, за себя он тоже боялся. Оспа – дело другое, от нее он был привит. А вот чума… Но семи смертям не бывать, а одной не миновать. Белла должна быть в безопасности, а он – мужчина. Он справится. Педру, глядевший на будущего зятя, одобрительно покачал головой. А ведь молодец парень. Неглуп, нетруслив… м-да. Королевская кровь. * * * Контроль – это хорошо. Но вот полноценным его сделать никогда еще не удавалось. А потому… «Мой любезный дядюшка!» Перо летало по бумаге, времени у женщины было очень мало, а написать требовалось так, чтобы было понятно, но не давало точных указаний на адресата или отправителя, буде оно попадет не в те руки. «Спешу сообщить, что на этот раз двор порадовался дочери Короля морей. А король не может порадовать свою жену тем же сокровищем. Если все продолжится так же, брак их останется бесплоден. Кого же назначит наследником Карлос? У небезызвестного Вам князя есть еще и сыновья, и король задумывается… Задумайтесь над этим и Вы. С молитвой о Вашем здоровье. Преданная Вам племянница». Письмо, больше похожее на записочку, сворачивается в тугую трубочку и прячется в рукав. Потом его передадут одной из свитских дам – и оно полетит в la belle France[3], где его и прочтут. И сделают выводы! А вот последствия… Пишущая отчетливо осознает, что эти строки могут грозить смертью женщине, которой она недавно желала счастья в связи с рождением дочери. Ну так что же? Почему эта стерва уже изведала радость материнства трижды, а она?.. Неважно, это неважно! Какое бы решение ни принял его величество, женщину это не касается. Она просто подсказывает и направляет. Отчитывается. А остальное от нее не зависит! * * *