— Виноват, капитан, я вас не заметил… — Я знаю, почему ты меня не заметил. У тебя одна фара не горит, вот почему. Но я сегодня добрый. Если подбросишь нас к офицерскому клубу, я, может, вовсе позабуду, что видел тебя. Не скажу, что у водителя был другой выбор. Он высадил нас у клуба и поехал дальше. Мы вошли в обитель радостей земных, почти не отличавшуюся от клуба для сержантов, разве что здесь были официантки. Примерно четверть столиков была занята; видимо, большинство офицеров базы находились при исполнении. Перед нами с похвальной быстротой поставили кружки с пивом и тарелки с бифштексами, и мы с голодным рычанием набросились на еду. К концу трапезы в дверях появился офицер и засвистел в свисток. — Ага! Вот вы где! А ну, выметайтесь! Все до одного! Сбор по тревоге! Транспорт ждет снаружи. Это и вас касается. — Его палец указал на нас. — А при чем тут мы, полковник? Мы только что сменились. — А сейчас снова заступите! И не злите меня, ребята, — вы, я вижу, наелись, а у меня крошки во рту не было. — Выходим, сэр! Вслед за остальными посетителями клуба мы с Мортоном выскочили за дверь и забрались в стоявший у тротуара автобус. Последним по ступенькам автобуса поднялся полковник, и мы поехали. — Внимание! — перекрывая шум двигателя, закричал полковник. — Сейчас вы узнаете то, что вам положено узнать. По причинам, вас не касающимся, командование изменило свои планы. Вы идете в бой. Идете немедленно. Пассажиры автобуса восприняли это известие с воплями возмущения, но полковник всех переорал: — Молчать! Я знаю, все вы — толстопузые, плоскозадые штабные крысы. Но не забывайте, вы еще и солдаты. Из-за того, что командование изменило свои планы, не все боевые офицеры успели вовремя прибыть на базу. Вы, господа, только что добровольно вызвались их заменить. Вы получите обмундирование и полевую форму, примете под свое начало подразделения и погрузитесь на транспорт. В полночь старт. Полковнику надоели жалобы и протесты: он вытащил из кобуры зловещий пистолет и прострелил крышу автобуса. Затем навел на нас дымящийся ствол. Мгновенно воцарилась тишина. — Вот так-то лучше, — сказал он. — Все вы — вольноопределяющееся собачье дерьмо, привыкли ловчить и бездельничать. Но теперь сладкая жизнь кончилась. Вы в действующей армии и будете выполнять приказы. — Автобус остановился, и полковник снова пальнул в крышу. — А теперь, добровольцы, выходи строиться. В ночи ярко горели огни вещевого склада. У ломящихся от амуниции полок стояли интенданты. Плотный офицер загородил полковнику дорогу. — В сторону! — прорычал полковник, бдительно косясь на нас. — Нельзя, сэр! — возразил интендант. — Без распоряжения из штаба я не могу вам ничего выдать. Полковник выстрелил в лампу над дверью склада, затем прижал горячее дуло к интендантскому носу. — Что ты сказал? — прорычал он. — Распоряжение только что получено, сэр! Проходите и берите все, что вам нужно. Торопитесь! Мы вихрем помчались по складу, хватая мундиры, сапоги, ранцы, ремни и все, что попадалось под руку. Полковник-маньяк казался вездесущим: его пистолет время от времени бабахал, поддерживая темп. Через несколько минут мы высыпали на улицу, торопливо срывая с себя мундиры, напяливая зеленую полевую форму, нахлобучивая на голову каски и запихивая все остальное в ранцы. Потом мы отправились в соседнее здание, где нам выдали оружие. Но без боеприпасов: полковник был не дурак. Сгибаясь под тяжестью оружия и обмундирования, я вышел на улицу и привалился к стене. Рядом привалился Мортон. — Ты хоть чуть-чуть представляешь, что это значит? — прохрипел он. — Разумеется. Генералы заподозрили, и не без оснований, что за ними шпионят. Поэтому они изменили дату вторжения. — А что будет с нами? — Будем вторгаться. К счастью, в качестве офицеров, то есть прячась за спины солдат… — Открой ранец, — прошептала мне в ухо моль. — Что ты сказала? Моль больно ужалила меня в мочку электрическим разрядом. — Открой… ранец… — прохрипела она и упала. Видимо, посадила батарейки. Я поспешно выполнил ее просьбу, решив, что в ранце, наверное, что-то спрятано. Послышался свист, пахнуло отработанным топливом, и в ранец плюхнулась птица. — Не повезу я контрабандой эту чертову птицу, — запротестовал я. — Еще не хватает, чтобы меня из-за нее поставили к стенке! В глазах птицы вспыхнул дикий огонь. — Ты сделаешь это, ди Гриз. От этого зависит судьба всего человечества. Запомни, птица включается посредством двойного нажатия на клюв. Огонь в глазах угас, птица свесила голову. Я закрыл ранец. Послышались шаги приближающегося полковника. — В автобус! — приказал он. — Быстро, быстро, быстро! Глава 14 Не успели мы перевести дух, как из дверей склада, едва не падая под тяжестью оружия и экипировки, повалили офицеры. Один за другим грузовики, под завязку набитые хнычущими тыловиками, трогались с места и исчезали во мраке. Мы с Мортоном тоже перебросили пожитки через борт грузовика и забрались в кузов. — Подумать только, я сам попросил начальство продлить контракт, — сокрушался грузный офицер, привалившийся ко мне спиной. Я услышал звук открываемой бутылки и бульканье. — Чур, я второй. — Я забрал бутылку из его трясущихся рук. Напиток оказался дрянным, но крепким. — А ты все еще не пьешь? — прохрипел я, обращаясь к Мортону, и встряхнул почти опустевшую бутылку. — Я быстро учусь. — Он хлебнул, поперхнулся, снова глотнул и вернул бутылку владельцу. Мы содрогнулись от оглушительного рева, в глаза ударил яркий свет — неподалеку стартовал корабль. Начинался первый этап вторжения. Грузовик остановился, взвизгнув тормозами, нас качнуло, а потом знакомый неприятный голос приказал вылезать. Полковник — наша Немезида — нетерпеливо махал нам рукой. За его спиной стоял радист с рацией, толпились сержанты и четким строем, поротно и побатальонно, маршировали к поджидающим кораблям рядовые. — Внимание! — заорал полковник. — Слушайте, что я вам скажу. Видите этих солдат? Это отличные солдаты, и им нужны отличные офицеры. К сожалению, в моем распоряжении только вы — толстопузые, плоскозадые канцелярские крысы, отбросы базы. Посему я намерен вас разделить — по человеку на роту — в надежде, что вы наберетесь опыта перед смертью. Его идея мне не понравилась, ведь я обещал Мортону приглядывать за ним. А это будет совсем не просто, если нас разлучат. Я тяжело вздохнул. Придется нарушить главные заповеди выживания в армейских условиях: держи рот на замке и не вызывайся добровольцем. Браво шагнув вперед и щелкнув каблуками, я закричал: — Сэр! У меня не толстое пузо и не плоский зад. Я снайпер и инструктор рукопашного боя. — Не верю! — проревел полковник. Я швырнул полковника на землю, наступил ему на спину, отобрал пистолет и погасил выстрелом ближайший фонарь. После чего помог полковнику подняться и вернул оружие. Гримаса ярости на его лице быстро сменилась довольной улыбкой. Отряхнувшись, он сказал: — Неплохо! Побольше бы мне таких парней, не было бы забот. Получишь лучшую роту. Имя? — Дрем. Сэр, прошу отдать в мое распоряжение лейтенанта Хеска. Он молод и туповат, но я сделаю из него офицера. — Забирай. Есть еще добровольцы? Боясь, что он передумает, я схватил ранец и бросился к кораблю. Мортон топал сзади. — Когда ты его повалил, я думал, что помру от страха, — сказал он, тяжело дыша. — Ты здорово рисковал. — В этом мире мы рискуем на каждом шагу, — наставительно произнес я. — Достаточно вспомнить о канцерогенах и дорожно-транспортных происшествиях. Думаю, мы можем остановиться и положить вещи. Нам сейчас помогут. К нам действительно спешил энергичный сержант с наголо обритой головой и большими усами. По пятам за ним неслись двое рядовых. — Сержант первого класса Блох, — представился сержант. — Если вы — капитан Дрем, то вы наш новый командир. — Сержант, вы дважды правы. Прикажите бойцам отнести на корабль наши вещи. — Есть, сэр. Наша рота в полном составе на корабле, отлет через десять минут. — Успеем. Пошевеливайтесь. Погрузочный пандус вырвался у нас из-под ног, а наружный люк заскрежетал, закрываясь. Мы успели проскочить и, вскарабкавшись на ящики, прикрепленные к палубе, ухватились за нижний край поднимающейся лестницы. На втором ярусе находилась наша рота, уже расположившаяся на противоперегрузочных койках. Едва мы приняли горизонтальное положение, как замигали красные лампочки и ожили двигатели. Старт прошел как обычно, правда, корабль рванул с большим ускорением, чем любой коммерческий транспортник, но на то он и армейский корабль. Как только ускорение снизилось до одного «g», я встал и жестом позвал сержанта. — Фляги наполнены? — Да, сэр. — Разрешите солдатам пить, а еду пока побережем. Внезапно зашумели динамики, раздался не в меру усиленный голос: