– Очень интересно, – пробормотал Игнат. – Нас что же, в цистерне повезут? Он кивнул на уродливую конструкцию, сваренную из трех бочек и с крышкой сверху. Бродяга кивнул: – Да. В канистрах. Штук пять на каждого. Если мясорубка возьмет с костями. – Смешно, – сказал Змей. – А все-таки? Бродяга указал на облезлый рифленый контейнер с толстыми решетками на неровно пропиленных в металле окошках. От контейнера разило вполне себе омерзительно. – Здесь поедем, – сказал мерзляк. – Уютно, – заметил посредник. Обернулся к товарищу. – Как тебе? – Бывал в казармах и пострашнее, – отозвался тот. И тут же контейнер задрожал, заходил ходуном. Оглушительный рев ударил по ушам, заставив Змея с Игнатом невольно пригнуться, хватаясь за оружие. В решетку ближайшего окошка уткнулось что-то черное, оскалившееся громадными желтыми клыками. Новая волна рева подняла у Змея волосы на теле. И ничего с этой реакцией не поделаешь – она была на уровне древних инстинктов, когда слабый хомо сапиенс сталкивался лицом к лицу с такой вот громадной зубастой смертью. – Это что же, мать его, такое?! – выдохнул посредник. – Ничего особенного, – сообщил Бродяга. – Медведь-мутант, посылка на дальний кордон. Рейдеры поймали в каньоне, обычное дело. – Вот же гребаная срань, – выдохнул Игнат. – Даже не знал, что такие бывают! – В здешних горах и не такое встречается, – туманно пояснил Бродяга. – Ущелье вообще наводнила странная живность. Что-то ее сюда тянет. – И как мы поедем в такой компании? – Змей осторожно приблизился к контейнеру, похлопал по рифленой стенке. Реакция последовала незамедлительно. Тот, кто был внутри, заметался в тесных стенах, заревел и впился пастью в решетку. – Не зли его, – предупредил мерзляк. На этот раз посредник даже не вздрогнул, почти в упор разглядывая морду в окошке. Особенно его поразил красный, навыкате, исполненный ярости глаз. Глаз таращился прямо на него и мерно пульсировал. Рука сама потянулась в сторону морды, и, когда пальцы приблизились к решетке, Бродяга с силой отстранил руку Змея от опасного соседства со словами: – Ты что, не понял? Он же гипнотизирует тебя. – Что? – вздрогнул Змей. – Приказывает тебе подойти ближе. Чтобы откусить все, до чего дотянется. – Не может быть, – неуверенно проговорил Змей. Потер онемевшие щеки. – Не бывает такого… Или правда? – Черт… – Игнат добавил еще пару крепких словечек. – Я к нему не полезу. – Ну тогда никто никуда не едет. Для вас это единственная гарантия от рейдерского досмотра. У нас два поста на пути. – Допустим, – проговорил Игнат. Он был бледен, но уже взял себя в руки. – А где гарантия, что он нас там не сожрет? – Маленькая хитрость, – начал объяснять Бродяга. – Внутри перегородка, за ней специальный закуток. Чтобы перевозить кое-какие грузы под надежной защитой. Лишний раз туда лезть никому неохота. А вонь еще и запах отбивает, если что пахучее везешь, так что способ почти идеальный. – Небось и медведя для этого взад-вперед катаете? – усмехнулся Змей. – А всем рассказываете, что нового поймали. – Какой ты догадливый, парнишка, – усмехнулся Бродяга. – Будь ты из местных, скормил бы тебя ему самому, – он кивнул на контейнер. – Чтоб языком не чесал. А теперь полезай за мной. Скоро отправление. * * * Лаз в секретное отделение находился в днище контейнера. Чтобы забраться туда, пришлось извернуться. Но оказавшись внутри, Змей как-то сразу забыл про неудобство. Он оказался лицом к лицу со зверем. Странно говорить так про косматое чудище – «лицо». Но в жутких глазах зверя светился ум – не человеческий, мрачный, но подавлявший своей силой. Этот взгляд был страшнее громадных, когтистых передних лап, куда больше, чем у обычного медведя. Страшнее даже клыков, криво торчавших из источающей пену пасти. Змей счел разумным больше не встречаться взглядом с монстром. – Правильно, в глаза ему не смотри, – одобрил Бродяга. – И не волнуйтесь, как тронемся – он уймется. Укачивает его. Зверь явно не был согласен с мерзляком. Он тут же бросился на голос, и лишь крепкая стальная решетка остановила его. Шарахнувшись, все трое вжались спинами в холодную железную стенку. При этом длинный коготь, проникший сквозь решетку, едва не зацепил Игната, успевшего отдернуть руку. – Лучше не получать от него ран, – прокомментировал Бродяга. – Гниют и не лечатся. Снаружи донесся неровный высокий звук. Змей не сразу сообразил, что это «паровозный» свисток. Состав содрогнулся – и медленно, рывками, стал набирать ход. И чудо: медведь, тоскливо заскулив, поник, отполз в дальний угол и развалился грязной мохнатой кучей. – Едем, – выглянув в узкое окошко, удивился Игнат. – Я уже не верил, что все это может сдвинуться с места. Тем временем все это не просто двигалось, а двигалось довольно резво. Поезд заполз в туннель. Но этот туннель не был черной трубой, как любой туннель в Карфагене. Это было что-то призрачное, наполненное движением света, отражений, бликов – притом что, по прикидкам, на поверхности должна уже была наступить ночь. Надо думать, Хрустальный город тоже решил для себя проблему круглосуточного освещения. Хотя источники энергии были не вполне понятны – у них же не было подземного ядерного реактора. Ответом на все эти вопросы стала первая остановка. Мелькание световых пятен внезапно оборвалось, и поезд выкатил во тьму. Взгляду сквозь все то же окошко предстала ограниченная обзором, но оттого не менее грандиозная картина. Они были на дне гигантской трещины, в разломе двух мерцающих ледяных стен. В вышине неторопливо крутились лопасти огромных ветряков. Тоскливый, протяжный скрип каждого из них сливался с остальными и разносился по трещине странной завораживающей музыкой. Вот, значит, откуда энергия на освещение и прочие излишества цивилизации в этом ледяном раю. Припав к решетке, Змей пытался рассмотреть хоть что-то там, наверху. Хотелось увидеть звезды, о которых знал лишь по рассказам стариков. Но небо над трещиной зияло полнейшей тьмой. Что-то гремело, скрежетало, прикрикивали и огрызались голоса – шла то ли разгрузка, то ли погрузка. Игнат спал. Рядом дремал Бродяга. Но Змей бодрствовал не один. Из своего угла на него неподвижно смотрел медведь. Продолжая пребывать в неподвижности, положив на лапу огромную косматую голову, зверь приоткрыл глаза. И даже эта неподвижность казалась теперь обманчивой: в любое мгновение живая машина смерти могла прийти в движение. Не удержавшись от соблазна проверить силу его взгляда, Змей посмотрел в ответ. На этот раз он не получил никакого приказа, которому уже был готов противостоять. Что-то другое было в этих потускневших глазах. Что-то знакомое и близкое ему самому. Тоска. Бесконечная, глубинная. Почти человеческая. – Тоже в клетке живешь, – тихо прошептал Змей. – Как мы в своем подземелье. Большая вонючая клетка. И никакого неба над головой. Никаких звезд. Печаль… Поезд дернулся – и двинулся дальше, снова нырнув в глубину ледяного массива. Ехали долго, монотонно, вагон скрипел и мерно раскачивался, словно огромная медвежья люлька. Змей уже сам начал дремать, как вдруг все задрожало, загрохотало и стало замедляться, больше напоминая крушение, чем нормальное торможение. Бродяга открыл глаза, бросился к окошку. Вид у него был озабоченный. – Что случилось? – сонно протянул Игнат. – Приехали? – Почти, – протянул Бродяга. – Не пойму, чего мы остановились в километре от станции? В днище тихонько стукнули, фигурно отстучав замысловатый рисунок. Наверное, это был условный код. Бродяга отодвинул засов, откинул люк. В образовавшуюся дыру немедленно сунулась голова с растрепанными волосами и измазанным сажей лицом. Быстро прошептала что-то на ухо склонившемуся к нему Бродяге. Нырнула обратно, захлопнув за собой люк. Бродяга оглядел спутников, быстро сказал: – Рейдеры труп Деда нашли. Откуда-то пронюхали о чужаках. Дали команду остановить и досмотреть поезд. – И что будем делать? – поудобнее перехватывая автомат, произнес Игнат. – Если до стрельбы дойдет – нам крышка, – глядя на связного, признался Бродяга. – Досмотровая группа рейдеров – не меньше десятка вооруженных бойцов, дадут сигнал – с кордона пришлют еще столько, сколько потребуется. Но, скорее всего, даже патроны тратить не станут. Шарахнут из РПГ, и дело с концом. – Это в том случае, если они узнают, что мы здесь, – возразил Змей. – Но ты говорил: клетку со зверем досматривать не станут… Ответить Бродяга не успел. В борт вагона гулко постучали чем-то тяжелым. Что-то подсказывало – прикладом. Медведь медленно поднял голову, пошевелил ухом. Хмурый голос по ту сторону приказал кому-то: – Открывай! – Да вы что?! Там же зверюга! Мутант, трое суток не кормленный! – Сбежать может? – Нет, он на цепи сидит. Но до дверей дотянуться – легко! – Будет себя плохо вести – пристрелим. Тебя, кстати, тоже. Открывай давай, быстро! – Понял, понял… Игнат успел уже стянуть с плеча рюкзак и спокойно выкладывал рядком перед собой гранаты: пару гладких наступательных «лимонок» и пару рифленых «эфок». Все шло к тому, что боя не избежать. И, по всей вероятности, этот бой может стать последним. Идея пришла внезапно. Она была настолько нереальной, опасной и дикой, что Змей не стал тратить ни секунды на ее обдумывание – чтобы чего доброго не передумать. Еще раньше он заметил на заградительной решетке мощные петли и что-то вроде щеколды – с тем, чтобы эту перегородку можно было убрать, прислонив к стене. И теперь, быстро поднявшись, Змей с усилием сдвинул тугую щеколду. Решетка тихо сдвинулась на хорошо смазанных петлях. – Ты чего задумал? – растерянно спросил Бродяга. – Ты же не собираешься… – Слушайте меня, – быстро заговорил Змей, продолжая осторожно отодвигать решетку. – Когда все начнется – ныряйте вниз через люк и ползите по рельсам к локомотиву. Там ждите. Не догоню через пять минут – спасайтесь сами. Только постарайтесь без стрельбы – так у вас больше шансов скрыться незамеченными. – Что начнется? – беспокойно спросил Бродяга. Змей не ответил – он следил за реакцией зверя, медленно просачиваясь через щель между решеткой и железной стенкой. Зверь тоже следил за ним, но пока продолжал лежать в своем углу. В углу – это условно, так как при этом он занимал почти треть вагона.