– Без размаха нет смысла действовать, – горько усмехнулся Сергей. – Да, вы абсолютно правы. Если все обстоит именно так, как вы сказали, это очень серьезное дело. Тут не только наносят гигантский экономический ущерб государству, но и подрывают его безопасность. А эта, как вы ее называете, «крысиная тропа» наверняка глубоко законспирирована. – Естественно, иначе она не могла бы существовать. Некоторое время они молча шли по бульвару, спускавшемуся к памятнику Кириллу и Мефодию. Справа мрачноватой громадой высилось здание бывшего ЦК КПСС, где теперь сидели другие люди, не менее могущественные, и Серов с иронией подумал, что свято место пусто никогда не будет, лишь сменят вывеску. А суть, когда изменится суть?! – Трудно, – сцепив руки за спиной, доверительно пожаловался Жуков. – Трудно с такими вещами бороться. Если бы вы только знали, сколько препон! – Знаю. Кстати, тропа может быть и не одна. Вряд ли в таком деле серьезные люди ограничатся единственным каналом. – Да-да, глупо складывать все яйца в одну корзинку. К сожалению, вы полностью правы. Я могу получить от вас копии имеющихся материалов? Поймите меня правильно: прежде чем что-либо решать, хотелось бы все-таки ознакомиться с собранными вами материалами. Согласитесь, на моем месте вы поступили бы точно так же. Мякишев расписывал вас в ярких красках, но не он ведет дело. «Обычно бывает наоборот – достаточно фактов, но не хватает фантазии, – уныло подумал Серов. – А тут, похоже, Трофимыч, вопреки укоренившейся привычке нигде не высовываться, развернул фантастическую картину международного заговора. И как только в его дырявой, как решето, памяти, которую он предпочитает ничем лишним не обременять, задержалась эта информация? Или все значительно проще: Мякишев горит желанием спихнуть тухлое дельце бравым борцам за государственную безопасность и потому старается не за страх, а за совесть, лишь бы их заинтересовать и впарить им бумаги. Но он не учитывает одного – бравые борцы не идиоты и на его вшивую приманку вряд ли попадутся». – Мы располагаем определенными фактами, но не пишем на их основе приключенческо-фантастических романов, – сухо сказал Сергей. – Если факты говорят, что «крысиная тропа» может существовать, то это реальность, а не вымысел. – Я ни в коей мере не желал вас обидеть, – примирительно заметил Жуков. – Вы же профессионал и прекрасно понимаете, что судить о чем-либо только со слов, не ознакомившись… – Понимаю, – кивнул Серов, прерывая его тираду. – Привозите запрос, и я дам копии. – Сегодня уже не успеть, а завтра непременно, – заверил Жуков. – Будем действовать сообща и в полном контакте. – Договорились. Надеюсь, вы сумеете увидеть в материалах то, что увидел я, и мы действительно начнем работать в полном контакте. – Само собой, – скучно согласился Иван Андреевич и добавил: – Но… Мы часто проводим мероприятия, о которых не всегда можем ставить вас в известность, скорее всего, они вообще не будут известны милиции в силу своего специфического характера. Вы должны меня правильно понять. Возможно, потом мы скажем о результатах. – Хорошо, – Сергей протянул Жукову на прощание руку и направился к Большому театру, намереваясь пройтись по Петровке до здания Управления. Никаких радужных иллюзий в отношении возможной помощи ФСБ он не питал – у них своя епархия, свои цели и задачи, а также свои привычки, в которые никогда не входило добровольно взваливать на плечи госбезопасности работу уголовного розыска. А Мякишев просто дурак, если только, не скрываясь под дурацкой личиной, он намеренно, под каким-либо благовидным предлогом, не перекинул информацию людям из ФСБ. «Ладно, – размеренно шагая по тротуару, решил Серов. – Откровенность хороша взаимностью. Я дам вам материалы, но не все, и тоже не стану ставить вас в известность о некоторых своих мероприятиях. Ну что, Трофимыч, съел?..» В самолете Николай Иванович нервничал и, стараясь успокоиться, взял у стюардессы две порции виски. Но что это за белиберда по сравнению с привычным стаканом водки и хрустящим соленым огурцом? Разве рыжий самогон в квадратных бутылках, густо заляпанных яркими этикетками, способен снять стресс у русского человека? Тем не менее спиртное все же оказало свое действие, и, высосав еще пару сигарет, Рыжов обрел некое шаткое равновесие души, которое тут же нарушилось, лишь только лайнер начал заходить на посадку. Внизу лежали древние Афины. Самолет сел удивительно мягко, без привычных российских рывков и подскоков, и подрулил почти к самому зданию аэропорта. Рыжов вместе с другими пассажирами спустился по трапу, провожаемый заученными лучезарными улыбками бортпроводниц. Получив багаж, он прошел через зеленый коридор таможни, как еще в Риге наставлял его Сергей Сергеевич. Около барьера паспортного, вернее, пограничного контроля, стояло несколько человек. Николай Иванович хотел, чтобы маленькая очередь стояла бесконечно долго – так велик был его страх: оказавшись один, он вновь испытывал чувство крайней неуверенности. И опять Сосновский оказался провидцем: никто даже не подумал подробно изучать документы Рыжова: безразличный взгляд на фото, на оригинал, ленивое перелистывание страниц и дежурная вежливая улыбка при возврате паспорта. «Так просто? – удивился Николай Иванович, быстренько подхватывая поклажу, чтобы поскорее покинуть место, где проверяли документы. – Где тут справочная?» Народу в прохладном и просторном зале аэропорта было немного, и еще издали Рыжов заметил прохаживающегося у справочной кряжистого мужчину в черной бейсбольной кепке, украшенной замысловатым гербом-кокардой, и в отливающей антрацитным блеском ветровке с вышитым на спине пауком-крестовиком, раскинувшим членистые лапы по паутине, занимавшей все пространство от воротника до подола. Загорелый светлоглазый мужик, совершенно не похожий на грека, вертел в пальцах незажженную сигарету. – Позвольте предложить вам прикурить, – подойдя ближе, срывающимся от волнения голосом произнес Николай Иванович и вынул из кармана подаренную Сергеем Сергеевичем зажигалку. Мужчина в бейсболке ловко выхватил зажигалку у него из рук, прикурил, посмотрел на донышко и сунул ее в нагрудный карман Рыжова. Подхватив его чемодан, он представился: – Аркадий меня зовут. А тебя? – Манолис, – ответил Николай Иванович, и Аркадий, не сдержавшись, рассмеялся. Лишь только они вышли из здания аэропорта, на плечи тут же навалилась жара. К счастью, неподалеку ждал автомобиль – незнакомая Рыжову японская модель – слава тебе, Господи! – с кондиционером. За рулем сидел курчавый мужчина в майке и джинсах: мускулистый, с накачанными бицепсами и низким лбом. Аркадий и Николай Иванович уселись на заднее сиденье. Аркадий отдал водителю распоряжение на непонятном языке, и машина тронулась, с первой же попытки сумев втиснуться в бесконечный поток транспорта. – Можешь говорить свободно, – разрешил Аркадий. – Гриша по-русски ни бельмеса! Услышав свое имя, сидевший за рулем мужчина на секунду повернул к пассажирам оливковое лицо и показал в улыбке белые, как рафинад, зубы. – Кто он? – осторожно поинтересовался Рыжов, прекрасно понимая, что спрашивать прямо, кто такой Аркадий и чем он занимается на земле древней Эллады, означает искать приключений на свою задницу. А ею стоило дорожить: наверняка Грише ничего не стоит расправиться с человеком, как с куренком. – Так, – небрежно отмахнулся встречавший. – Шофер, охрана и прочее. У тебя какие планы? – Ну… – Николай Иванович несколько замялся. – Видимо, нужно посетить банк? – Конечно, – кивнул Аркадий. – Сергей Сергеевич предупредил: долго тебе здесь болтаться не стоит. Предлагаю такую программу. Сейчас отдыхаешь, потом обедаем – и в половую засаду. Попробуешь хорошую телку, завтра часов до одиннадцати отдохнешь – и в банк. Потом прощальный ужин без всяких загулов, а утречком, пока прохладно, подкинем в аэропорт. – Опять лететь? Куда? – Ла-Валлетта, Мальта. Деньги уйдут туда. В аэропорту тебя встретит мой брат, Мишка. Мы вообще очень похожи, не спутаешь. Передашь привет, переведешь бабки, получишь новые документы и вперед! – Куда? – Закудыкал! – заржал Аркадий. – Не боись, Мишка скажет, а на месте тебя встретят. Не потеряешься небось, не колхозник в ГУМе? – он панибратски хлопнул Рыжова по плечу тяжелой лапой. Николай Иванович решил не спорить – главное, двигаться вместе с деньгами к заветной цели. Почти на каждой улице они попадали в пробки, и Аркадий объяснил: это здесь просто бич! Городские власти уже нашли однажды хитрое решение, указав, что по четным числам будут ездить автомобили с четными номерами, а по нечетным – с нечетными. Кто побогаче, тут же приобрел вторую машину, а те, кто не имел таких средств, обзавелись вторым комплектом номеров. И все продолжают ездить. «Выходит, бардак не только в России?» – с каким-то злорадным удовлетворением подумал Рыжов. Наконец машина свернула во двор многоэтажного дома. Аркадий повел гостя наверх. Поднимаясь на лифте, Николай Иванович отметил, что люди Сергея Сергеевича везде предпочитают пользоваться квартирами, не связываясь с отелями. Если вдуматься, это вполне разумно и безопасно. Впрочем, не ему судить. Временное пристанище оказалось довольно уютным и вылизанным до стерильной чистоты: маленькая прихожая, просторная комната с широкими окнами и дверью на лоджию, совмещенный санузел и похожая на камбуз кухня, оснащенная всякими агрегатами. Чуть слышно жужжали кондиционеры, в комнате было прохладно. Аркадий бросил на столик ключи и подмигнул: – Отдыхай. Все найдешь в холодильнике, а я часиков в восемь заеду. Да, – уже от двери обернулся он. – Приготовь костюмчик и не вздумай звонить по телефону! – погрозив толстым пальцем, он захлопнул за собой дверь. Проводив его взглядом, Рыжов недоуменно пожал плечами: кому ему звонить? Он же ни бум-бум по-гречески, а связываться с Москвой – все равно что пойти и сдаться в российское посольство, выложив им на стол свои деньги. Николай Иванович отправился в душ. Освежившись, завернулся в махровую простыню и начал обследовать квартиру. На кухне он обнаружил уйму съестных припасов и спиртного. Николай Иванович с аппетитом перекусил, выпил большую рюмку водки и, блаженно покуривая, завалился на широкий и мягкий диван. Пока – тьфу, тьфу! – все вроде бы шло как надо. По крайней мере началось движение к цели, и через пару дней он уже покинет Афины и окажется в Ла-Валлетте. Осмотр эллинских реликвий в его планы не входил. Аркадий объявился, как и обещал – к восьми. Рыжов уже успел побриться и собраться, хотя иногда его посещала мысль: не лучше ли, как опасливому мышонку, пересидеть в квартире? Кто знает, что на уме у хозяев и что может случиться в городе? Но не отступать же, когда за тобой уже пришли? Черная бейсболка и ветровка с пауком исчезли, благоухающий дорогим одеколоном новый знакомый Николая Ивановича был облачен в вечерний костюм и выглядел вполне респектабельно. – Ключи не забудь, – заботливо напомнил он и доверительно понизил голос. – Сначала разогреемся в секс-баре, а потом получишь классное удовольствие. Сто баксов не жалко? – Нет, а на что? – Дашь телке. У подъезда стояла уже знакомая машина с Гришей за рулем. Город еще заливали жгучие лучи солнца, которое, казалось, здесь никогда не заходит. Ехали недолго. Гриша остановился около двери какого-то заведения под яркой неоновой вывеской. Рыжов не успел оглядеться, как Аркадий потянул его вниз по лестнице в полуподвал, небрежно сунув стоявшему у дверей громиле в смокинге несколько смятых бумажек: видимо, плату за вход. Внизу было сумрачно и сильно накурено, оглушительно гремел джаз. На освещенной сцене пела и трясла голой, подкачанной силиконом грудью губастая мулатка в прозрачных кружевных трусиках, сквозь которые черным треугольником просвечивал искусно подбритый лобок. Ей подпевали, призывно вихляя бедрами, три обнаженные блондинки с роскошными формами. Аркадий быстро отыскал свободный столик и заказал официанту два коктейля. – Это не ночной бар, – объяснил Николаю Ивановичу новый приятель. – Но вполне приличный. Сейчас девки подрыгают ногами на сцене, потом пойдут в зал. Ты можешь выбрать любую и пригласить на танец. Но не более того: иначе не оберешься неприятностей. Танец стоит двадцать баксов. Потом положено дать чаевые. Обычно дают файфз, то есть пять долларов. – За двадцать пять баксов танцевать с этой дурой? – Тебе чего, не нравится? – с некоторой обидой посмотрел на него Аркадий. – Есть другое развлечение: медленный танец с сексуальными прикосновениями в темной комнате. Ты и она! И сексуальные прикосновения. Как? – Глупо! – буркнул Николай Иванович. – Глупо так тратить деньги! На кой ляд мне сексуальные прикосновения? Я что, старый импотент? Трахать ведь этих баб нельзя? – Нельзя, – подтвердил Аркадий. – А ты не против потрахаться? Тогда пошли! Он бросил на столик деньги и направился к выходу. Волей-неволей Рыжов вынужден был последовать за ним. На улице Аркадий свернул к кафе на углу. Они вошли в тихий уютный зал и заняли столик у окна. – Ужин я закажу на троих, – раскрывая поданную официантом папку меню, сказал Аркадий. – С нами будет дама. Ее ты можешь трахать до потери пульса. – Что я еще могу потерять? – ехидно усмехнулся Николай Иванович. – Здоровье, кошелек, носильные вещи? – Потеря девственности тебе не грозит, – гоготнул Аркадий. – А все остальное останется на месте. Девка проверенная во всех отношениях. – Как же я с ней буду объясняться? – Руками, губами и еще кое-чем. А если серьезно, можешь говорить на русском. – Она русская?