– И вам всего доброго, – кивнул Михаил, высаживая пассажира около аэропорта. Рыжов даже не заметил, как прошел паспортный контроль, которого всегда боялся. А таможня уже ерунда – разве он курьер с героином или тащит чемодан кокаина из Колумбии? Кстати, сколько лететь до Марокко? Наверное, часа полтора, не больше?.. Глава 10 «Зараза! – негодовал Рыжов, шагая по залу рабатского аэропорта. – Скотина безрогая этот Миша! Лучше бы его папаша надел презерватив, чем сконстролил такого идиота!» Получив багаж и пройдя все необходимые формальности, Николай Иванович с ужасом обнаружил – за стеклянной стеной зала аэропорта стояло море разных автомобилей, а вокруг толпами ходили одетые в национальные и европейские костюмы смуглые темноволосые мужчины с усиками. Как отыскать среди них, похожих друг на друга, человека по фамилии Лакдар? Или это имя, а фамилия Сахнун? – Мать его, этого Мишу! – еще раз ругнулся Рыжов и жестом подозвал мальчишку-носильщика: он уже приметил, что таскать самому чемоданы здесь в отличие от родной страны не принято. Стеклянные двери, снабженные фотоэлементом, раздвинулись. Рыжов в сопровождении дочерна загорелого мальчишки-носильщика в шортах и пестрой рубахе вышел из кондиционированной прохлады аэропорта на раскаленную площадь. И тут Николая Ивановича озарила идея. Он черкнул на бумажке номер машины, который назвал ему Михаил, и сунул ее в руку юного марокканца: пусть пробежится по пеклу и найдет тачку с этим номером. Но как объяснить, что от него требуется? Пришлось прибегнуть к языку жестов. Мим из Рыжова был никудышный, но паренек оказался смышленым и быстро все понял. Он поставил чемодан и помчался вдоль вереницы машин, поглядывая на их номера, и вскоре издал радостный вопль, подпрыгнул и замахал руками, а потом побежал обратно. Рыжов вместе с мальчишкой, тащившим чемодан, подошел к «мерседесу» с кондиционером. Номера как будто те самые? Из автомобиля вышел высокий мужчина в дорогом светлом костюме. У него были правильные черты лица, смуглая кожа, темные волосы и франтоватые, тщательно подбритые усики. – Сахнун Лакдар? – направив на него указательный палец, без всяких церемоний спросил вконец обалдевший от жары Николай Иванович. – Йес, – по-английски ответил мужчина и застрекотал, как швейная машинка. Понять было ничего невозможно, хорошо еще он, как все экспансивные южане, без конца жестикулировал, и Рыжов догадался: вещи нужно положить в багажник. – Николас Герберт! Михаил, Ла-Валлетта! – ткнул себя в грудь Николай Иванович, и Лакдар расплылся в любезной улыбке. Он сам открыл дверцу, усадил пассажира, сунул мальчишке мелкую купюру и плавно тронул с места автомобиль, в котором пахло хорошим табаком, кожей и крепким мужским одеколоном. – Ай доунт спик инглиш, – Рыжов решил сразу поставить все точки над известной буквой. Пусть хозяин думает сам, как им объясняться. И добавил: – Вери бедли спик! Ферштейн? – Оу?! – Лакдар вновь широко улыбнулся и постучал ребрами смуглых ладоней по баранке. На левом запястье у него красовался золотой «роллекс», а на правом – витой браслет из того же металла. Но что означал его жест: разочарование, досаду или заверение, что это не существенно? – Испаньола? Итальяно? Франсе? – быстро спросил Сахнун. – Не! – мрачно буркнул Николай Иванович. Еще бы про китайский спросил, образина! Лакдар успокаивающе похлопал пассажира по колену и свернул в узкий переулок. Еще поворот – и они оказались на бетонированной площадке перед опущенными железными жалюзи в каменной стене без дверей и окон. Сахнун достал из кармана электронный ключ-брелок, направил его на ворота и нажал кнопку. Жалюзи медленно поползли вверх, и «мерседес» нырнул в темноту. Едва они въехали, как жалюзи с грохотом опустились, и туг же вспыхнули люминесцентные лампы под потолком. Машина стояла в хорошо оборудованном, чистом гараже. Выйдя, Лакдар достал из багажника чемодан гостя и жестом позвал Рыжова за собой. Они поднялись по лестнице на второй этаж и очутились в огромной, залитой солнечными лучами комнате, обставленной на европейский манер, но с огромным количеством ковров. Они были всюду: на полу, стенах, покрывали диваны и кресла. Сахнун усадил гостя в одно из них, раскрыл перед ним коробку дорогих сигар и резную шкатулку с сигаретами, подкатил столик с напитками и легкими закусками. Подбирая наиболее простые английские слова и помогая себе красноречивыми жестами, он объяснил, что должен ненадолго отлучиться. «Общается, как с недоразвитым, мартышка чернозадая! – с какой-то злой обидой подумал Николай Иванович, но старательно изобразил учтивую улыбку и кивнул в знак того, что все прекрасно понял. – Тут тебе бабу не предложат, особенно из наших». Он закурил и поглядел в широкое окно на качавшиеся под ветром разлапистые ветви незнакомых деревьев: во куда занесло после откровенного разговора с Шамраем, уму непостижимо! Докурив, он выпил немного бренди, съел пару тартинок, и тут появился Лакдар в сопровождении бородатого длинноволосого старика, одетого в гавайскую рубаху, полотняные штаны и широкополую соломенную шляпу. Сняв ее, старик обнажил загорелую лысину и с почтительным поклоном тихо осведомился: – Пан не поляк? Альбо пан руснак? – Русский, – подтвердил Рыжов. – Я уже не очень хорошо говорить по-русску, – старик взял из коробки сигару и жадно раскурил ее. – Я есть еврей из Варшавы, когда-то жил в Беларуси, здесь давно, с войны. Но мы сможем понимать? – Конечно, – улыбнулся Николай Иванович. Он догадался: Сахнун привез переводчика. Вот это дело! Лакдар тоже заулыбался, закурил сигару, уселся на диван и выпалил длинную тираду. Старик немедленно перевел: – Он просит не опасаться. Так? Я разговаривал на многих языках, но никогда не распускал свой! Господин Лакдар знает. Вы должны быть откровенны, у вас общее дело. Господин спрашивает, когда ехать в банк и как брать деньги? – Чего тянуть? – ответил Рыжов. – Чем быстрее, тем лучше. Спросите у него: можно ли взять наличными? Раз ему обещали, что это последний перевалочный пункт перед Ирландией, он хочет держать в руках свои деньги, чтобы самому распорядиться ими, без посредничества всяких там Андреасов, которые обдирают тебя как липку. Естественно, Рыжов не намеревался путешествовать с полным чемоданом долларов, но хотел отнести их в тот банк, который выберет сам. Без Лакдара! – Все сегодня. Так сказал господин Сахнун, – старик отвесил поклон хозяину дома. – Он спрашивает, почему брать деньги? Лучше кредитные карточки! Они без имени и есть код: его знает только хозяин. Например, «Америкэн Экспресс». Удобно, можно спрятать в жилетный карманчик! Кредитные карточки? Пожалуй, удачное решение и глупо не воспользоваться достижениями людей, постоянно имеющих дело с деньгами. Кстати, до карточек он мог бы и сам додуматься! – Хорошо, – кивнул Рыжов. – Приглашают обедать, – сообщил переводчик. Лакдар проводил их в соседнюю комнату, где был сервирован стол на три персоны. Блюда оказались европейскими, если не считать больших ваз с экзотическими фруктами. Видимо, в доме были слуги, но хозяин приказал им не высовывать носа и ухаживал за гостями сам: подливал в бокалы вина и накладывая на тарелки сочные куски жареной баранины. – Есть старый анекдот, как чекисты поймали в лесу одичалого еврея. Он украл во время Первой мировой войны вагон золота, – вытряхивая из бороды крошки хлеба, начал переводчик. – Говорить он не мог ни с кем и пригласили мудрого раввина. Тот объяснил еврею, что ЧК его расстреляет, если он не скажет, где золото. Что бы вы думали? Таки он сказал! Но когда чекист спросил у рабби, о чем разговор, тот мрачно ответил: «О, начальник! Он не боится ни пыток, ни смерти!» Анекдот перевели Лакдару, и он хохотал до слез. Правда, предварительно ему пришлось объяснить, что такое ЧК. Однако это уже мелочи. – Семью вы привезете позднее? – потягивая сок из высокого бокала, поинтересовался хозяин. – Нет, – слегка замялся Рыжов. – Я путешествую один. В Ирландии меня будут встречать. – Конечно, конечно, – согласно закивал Лакдар. – Значит, у вас нет семьи? Печально, очень печально. Но вы еще молодой мужчина, не стоит отчаиваться. Старый еврей наедался на неделю вперед, но не забывал исправно переводить с русского на арабский и обратно. – Я и не отчаиваюсь, – отведя глаза, пробормотал Николай Иванович. Наверное, у этого богатого араба куча жен и детей? – Лучше скажите, когда поедем в банк? – Вы торопитесь? – Сахнун встал и надел пиджак. – Тогда можем поехать прямо сейчас. А как стемнеет, я посажу вас на пароход, идущий в Корк. С борта лайнера вы можете позвонить по спутниковой связи, и вас встретят. – Поехали! – решился Рыжов. – Переводчика придется оставить здесь, – предупредил хозяин, – поэтому целиком положитесь на меня. Не слишком приятное сообщение, но Николай Иванович понимал: светиться в банке с такой колоритной фигурой, как старый варшавский еврей, не стоит. Посещение банка оказалось весьма прозаичным мероприятием. «Мерседес» Сахнуна выехал из гаража особняка, железные жалюзи тут же опустились, и машина начала пробираться через закоулки. Потом вдруг выскочила на широкую автостраду с современными домами и красивым бульваром посередине. Высокие тонконогие пальмы, шумная толпа на тротуарах, яркие витрины и вывески. В стороне мелькнул голубой купол мечети. Банк мало чем отличался от европейских – просторный операционный зал с мраморным полом, кондиционированная прохлада, расторопные вежливые клерки. Как велел Лакдар, Рыжов, проходя через зал, держался чуть позади и правее рослого спутника. Сахнун открыл дверь служебного помещения и провел Николая Ивановича в кабинет банковского служащего. Перекинувшись с ним парой фраз, он обернулся к Рыжову. Тот подал бумажку с номером счета и свой ирландский паспорт. Клерк быстро набрал код на клавиатуре компьютера и почтительно обратился к клиенту на английском. В ответ Николай Иванович лишь натянуто улыбнулся, зато Лакдар заливался соловьем. Клерк принес все необходимые бумаги. Сахнун показал, где подписать, и Рыжов подписал, получив взамен кредитную карточку «Америкэн Экспресс». Через четверть часа уже вернулись на виллу Лакдара. – Честно признаться, я порядком переволновался, – Сахнун налил виски и медленно выцедил его, как лошадь: сквозь стиснутые зубы. – Клерк благодарит клиента, а тот стоит, будто истукан. Хорошо, догадался улыбнуться, и я все свалил на пресловутую британскую невозмутимость. – По паспорту я ирландец, – напомнил Николай Иванович. – А, – отмахнулся Лакдар, – какая разница? Я думаю, с такими лингвистическими способностями вам лучше попасть на борт корабля в обход пограничного и таможенного контроля, а по прибытии пусть о вас позаботятся друзья в Ирландии. – А избежать контроля возможно? – поднял на него глаза Рыжов. – В мире нет ничего невозможного, – перевел старый еврей, вздохнул и налил себе полный стакан виски. – Эй-эй! – Сахнун отобрал у него спиртное. – Ты мне еще нужен! Когда закончишь работу, пей сколько влезет… Отдыхайте, а я наведаюсь в порт. Он ушел, а Николай Иванович развалился на диване и принялся разглядывать кредитную карточку. – Целое состояние, – втихаря опрокидывая стаканчик, заметил старик. «Если бы ты знал, сколько здесь миллионов долларов! – усмехнулся Рыжов. – Тебе такая сумма не привидится даже во сне. Впрочем, не зря говорят: у кого жемчуг мелкий, а у кого суп жидкий». Старик незаметно задремал: выпитое виски и непривычно обильная еда сделали свое дело. Рыжов лежал на диване с сигаретой и лениво размышлял, сколько же лет этому варшавскому еврею. Наверное, не меньше семидесяти? Что с ним самим станется к этому возрасту? Конечно, в отличие от старика ему о хлебе насущном беспокоиться нечего: проживет и на проценты с капитала. Любопытно влезть в шкуру рантье. Ведь русский пенсионер и западный рантье далеко не одно и то же. Наши – плохо замаскированные нищие, которым государство, готовое кормить огромную чиновничью армию, кидает подачку, чтобы все сразу не передохли с голоду, а вымирали постепенно. Действительно, зачем власть имущим такая обуза, как пенсионеры? Балласт, лишний груз, отработанный человеческий материал… Часа через два появился довольный Лакдар и известил: все в порядке! Вечером они на катере подходят к атлантическому лайнеру, и Николаса Герберта берут на борт, где его будет ждать каюта-люкс. – Вот билет! – Сахнун передал Рыжову похожую на туристический буклет пачку разноцветных квитков. – Как это вам все удается? – разглядывая бумажки, с некоторой долей подозрения спросил Николай Иванович. – Он большой чин в полиции, – ответил за хозяина переводчик. – Не сомневайтесь, все правильно. У каждого свой бизнес. Лакдар полицейский? Рыжов забеспокоился – он никогда не доверял ни милиционерам, ни сотрудникам госбезопасности: даже самые снисходительные и сдержанные из них напоминали ему готовых вцепиться в горло кровожадных псов. Их начальство еще более или менее было ручным – сначала для партаппарата, потом для чиновной номенклатуры и тех, кто имел большие деньги. А исполнители – всякие лейтенанты, капитаны или майоры, а то и полковники, имевшие собственное мнение, – всегда пугали Николая Ивановича до дрожи. Но и невольно заставляли уважать их, как бойцов. А что собой представляет как полицейский этот Сахнун? У него бизнес вместе с Шамраем и компанией? Незаметно подошло время ужина. За столом опять сидели втроем. Лакдар успел переодеться в потертые джинсы и куртку.