– Возможно, – кивнул Серов. – Значит, с Зайденбергом вы больше не встречались? – Спаси меня Бог от него! – Эльвира перекрестилась и бросила взгляд на часы. – Ой, я уже опаздываю. Вы мне поможете? – Чем? – удивился Сергей, хотя в душе радовался любой возможности побыть с ней наедине лишнюю минуту. – Пойдемте! – она легко поднялась, взяла его за руку и провела в смежную комнату, где стоял широкий диван, накрытый красивым покрывалом, а у стены блестело трюмо в резной старинной раме. Девушка села перед ним на пуфик и подала Серову овальное зеркальце с ручкой. – Держите сзади! Мне нужно закончить прическу. Она сняла косынку, и Серов увидел тщательно завитые и уложенные белокурые локоны, придававшие девичьей головке невыразимую прелесть. Как они были непохожи на темные, тяжелые волосы Лариски! И вообще как отличались молодые женщины, хотя обе прекрасно сложены и красивы. Но красота у них разная: если у Ларисы она вызывающая, яркая, броская, то у Эльвиры более мягкая, нежная, что ли, теплая. И более благородная. – Держите ровней, – попросила девушка. – Я была с вами откровенной, хотя мне стоило подумать, прежде чем пускаться в откровения перед сыщиком. Или это не опасно? Сергей поймал в зеркале ее лукавый взгляд: казалось, в глазах Эльвиры прыгали маленькие золотые искры. Или это солнечный луч отразился от зеркала? До чего же дурманяще пахнут ее духи! Так, что даже слегка кружится голова и сердце начинает бешено колотиться, а в висках словно стучат маленькие молоточки и одна и та же мысль не дает покоя: мы здесь одни, а завтра она уедет, надолго! Он положил зеркало и обнял Эльвиру, ощутив прикосновение ее упругого теплого тела. Наклонившись, Сергей поцеловал ее в шею и ощутил, как его, словно током, пронзило желание. Эльвира ловко высвободилась из его объятий и встала, повернувшись лицом к нему. Увидев, как пылают ее щеки, он решил, что ему лучше уйти, но она удержала его и сама обняла, легко коснувшись губами его губ. – Я хочу, чтобы ты был мой… – прошептала она. – Мой навсегда! И только мой! Сергей нежно поцеловал ее, и Эльвира закрыла глаза, прижавшись к нему всем телом. Он ощупью нашел узел на поясе халата и распустил его, шелковая материя упала к ногам девушки. «Все слишком быстро, – жадно лаская ее грудь, прикрытую кружевным бельем, подумал Серов. – Слишком! Однако и слишком хорошо, чтобы найти в себе силы отказаться от этого. Будь что будет!» Он подхватил ее на руки и понес к дивану, более уже не думая ни о чем: все мысли ушли неизвестно куда, остались лишь стучавшие в висках молоточки и всепоглощающая страсть… – Как же твой концерт? – спросил Сергей, когда они, утомленные долгими бурными ласками, лежали рядом. – Ты ничего не понял? – засмеялась она, нежно погладив маленькой ладошкой его широкую грудь. – Я все придумала, а прическу сделала специально для тебя, мой милый сыщик. Какой же ты все-таки недогадливый! Мне пришлось все взять в свои руки, поскольку, едва увидев тебя, я твердо решила: мы должны быть вместе! – А гастроли? Их ты тоже придумала? – Нет, к сожалению, гастроли правда. Я хочу убежать от своих страхов. Но не волнуйся, я только с тобой переступила запретную черту и умею хранить верность. Я буду скучать без тебя, а ты? – Я тоже, – вздохнул Серов. – И… когда же ты возвращаешься? – Только к октябрю, не раньше. К сожалению, отказаться ехать уже невозможно: я же не предполагала, что встречу тебя, а сейчас мне так не хочется катить в тьмутаракань. Обещай, – она приподнялась и уперлась ладонями в его плечо, глядя прямо в глаза, – обещай позвонить и приехать, как только я вернусь! Обещаешь? – Сначала нужно тебя проводить. – Не нужно! – Элла отрицательно мотнула головой с растрепавшимися локонами. – Это лишняя боль! Обещай позвонить и приехать! – За время твоих гастролей много воды утечет. – Ты… не хочешь? – ее голос упал. – Какая же я дура! Всегда мечтала найти порядочного, надежного мужчину, не разменивала себя по пустякам, и вот… Ладно, я не стану набиваться! Иди к своей, кто там у тебя есть?! «Вот и первая сцена ревности, – отметил Сергей. – Но как же она хороша, когда сердится!» Эльвира сердито пихнула его ножкой в бедро, намереваясь сбросить с дивана, но он обнял ее и начал целовать мокрые от слез ресницы, щеки, плечи, лаская и успокаивая, как ребенка. А когда она притихла, шепнул на ухо: – Я обязательно позвоню и приеду. Если… буду жив! И вдруг понял: это правда! Приехать к ней ему помешает только смерть… Искать Хафиза или пытаться обнаружить лежку Левы Зайденберга было пустой затеей – это Серов прекрасно понимал. Зачем попусту терять драгоценное время, вороша огромный стог сена в поисках иголки? Да и есть ли она: эти люди давно могли покинуть не только Москву, но и Россию. Зато Гриша – след более реальный. Эльвира просто не знала, что с Григорием Ломидзе по кличке Самтрест Серов познакомился еще десяток лет назад – Гриша уже тогда был известным мошенником, промышлявшим на ниве спиртного, а теперь и вовсе настало для него золотое времечко. Вот он, новый кончик ниточки, за который можно потянуть! Ах, как не хватало старого Эмиля: он в два счета вырыл бы из мутного и зловонного криминального ила на дне столичного общества Гришу, любившего скакать, как блоха. Впрочем, на таком ли уж дне обитал Самтрест? Жизнь невообразимым образом перевернулась, и теперь колоритные представители этого «дна» заседают в Думе, являются крупными акционерами многих ведущих банков и концернов. На них работают журналисты, юристы, чиновники и разная сволочь, никогда не знавшая, что такое честь и совесть. Для них открылись все пути за рубежи страны, а их дети получают образование в престижных учебных заведениях всего мира, чтобы потом править теми, у кого еще остались и совесть, и честь. Править при помощи награбленных отцами денег! Так где же искать Гришу Самтреста – на дне общества или среди его, как говорится, сливок? Поразмыслив, Серов направил стопы к знакомым ребятам из Управления по борьбе с экономической преступностью: искомый им Ломидзе имел стойкие криминальные привычки и вряд ли изменил им. Вдруг где-нибудь, среди множества дел, связанных со спиртными напитками, да и отыщется след Самтреста? Расчет Сергея оказался верным – Григорий Шалвович Ломидзе стал бизнесменом и представлял грузинскую сторону в одном из совместных предприятий, специализировавшемся на оптовых поставках вина и крепких напитков. Адрес фирмы был известен. Серов не поленился съездить туда и увидел солидный особняк на тихой улочке. Соваться внутрь означало раньше времени разворошить осиное гнездо. Сергей немного погулял вокруг здания и уселся в служебные «жигули», невесело размышляя, что просить у Мякишева подмогу без толку, а установить наблюдение за особняком было бы неплохо – вернее, не за самим зданием, а за Ломидзе и его связями. Глядишь, чем черт не шутит, и вышли бы на загадочного Хафиза. Теперь есть кому опознать его по фото. При мысли об Эльвире сердце сладко заныло, но Сергей постарался отогнать воспоминания прочь: все равно она сейчас в невообразимой дали и вернется еще не скоро. А когда вернется, там уж как Бог судит – получится у них что-нибудь или нет. И если – тьфу, тьфу, чтоб не сглазить! – начнет склеиваться, надо уговорить ее оставить эстраду. Пусть лучше поет с детишками про серенького козлика, чем вызывает вожделения разных проходимцев. Да, и верный Володька Тур ковыляет на костылях. К делу его никак не пристроить, пока вновь не начнет нормально передвигаться, а время неумолимо уходит. Вот если бы кинуть Трофимычу приманку в лице Самвела! Мякишев просто спит и видит, как Серов задерживает киллера. Видно, начальнику что-то лакомое посулили наверху, если он без устали бубнит одно и то же. Что же могли ему обещать? Размышления Серова были прерваны появлением из дверей офиса Гриши Ломидзе, успевшего за прошедшие годы приобрести солидность фигуры и благородную седину на висках. Сопровождаемый охранником, Самтрест важно уселся на заднее сиденье «форда-скорпион». Рука Сергея сама включила зажигание, и он повел «жигули» следом за мощным «фордом», мысленно умоляя всех богов послать ему удачу и не дать машине с Гришей оторваться на какой-нибудь широкой и свободной от транспорта улице – куда на старых «жигулях» устраивать гонки с импортным аппаратом! На счастье Серова, улицы оказались забиты потоком машин, и ему не стоило большого труда постоянно висеть на хвосте у сверкавшего лаковыми боками «скорпиона». Минут через сорок, изрядно попетляв, «форд» въехал в ворота, за которыми виднелись складские строения. Сергей благоразумно проехал мимо, помня, как их с Туром неожиданно обогнал на Больших Каменщиках грузовичок-«газель»: береженого Бог бережет… Вечером Сергей заехал навестить Володьку. Когда дверь ему вновь открыла Татьяна, одетая в кокетливое домашнее платьице, Серов понял: судьба его приятеля решена окончательно и бесповоротно. Теперь вопрос времени – все-таки играть свадьбу с гипсовой гирей на ноге и прыгая на костылях как-то не очень. Хотя нравы теперь, особенно у молодежи, стали значительно проще. Кстати, себя Сергей стариком не считал, но причислял к другому поколению. Володька сидел в любимом кресле, положив загипсованную ногу на стул, и смотрел телевизор. Увидев приятеля, он нажал кнопку на пульте. Экран погас. – Привет! Какие там у нас новости? – Что ты имеешь в виду? – осторожно уточнил Серов, присаживаясь к столу. Вообще-то Тур парень достаточно деликатный и не станет спрашивать, как развиваются отношения с хорошенькой блондиночкой Эллой Ларионовой, но… Но теперь рядом с Володькой молодая и наверняка любопытная женщина, а тут дело касается ее подруги. Ну как утерпеть и не попросить милого дружка задать приятелю вопрос? Впрочем, он может спрашивать и о служебных делах: ведь об этом не поболтаешь по телефону. Вот сейчас и проверим. – Как продвигается дело? – Тур знаком попросил Татьяну оставить их одних. Она неслышно вышла. – А как оно может продвигаться? – пожал плечами Сергей. – Неужели ты полагаешь, что Мякишев так просто сдаст свои позиции и позволит мне действовать по собственному разумению? Для него это и страх, и риск! – Значит, подчищаешь старые хвосты? – в голосе Володьки явно сквозило уныние. – Да, и дня не проходит, чтобы Трофимыч не спросил: где Папуа? Самвел позарез ему нужен живой или мертвый. – Нам лучше живой. – Естественно. Однако Мякишеву без разницы. Важен сам факт! Тогда он вновь на белом коне. – И вскочит в седло, поставив ногу на наши спины! – Как всегда. С древних времен повелось: подвиг подчиненного – заслуга начальника! А уж в России второй половины двадцатого века это возвели в ранг закона. – Жаль, что я не могу тебе ничем помочь, – вздохнул Тур. – Почему? – Сергей подмигнул. – Очень даже можешь, если захочешь. Ты хочешь? – Зачем спрашиваешь? – обиделся Володька. – Говори, что я должен сделать? – Переселиться на время в другую квартирку. – Переселиться? – Ну да, а что такого? Не волнуйся, твой дом останется в неприкосновенности, а вот на новом месте у тебя из окна откроется дивный вид. – Я понял, – улыбнулся Тур. – Когда едем? И можно ли там появляться Татьяне? – Ох уж эти женщины! – покачал головой Серов. – Ладно, я думаю, можно. А поедем завтра, ни свет ни заря. У нас мало времени, а мне очень не хочется упускать шанс. – Загадки. Что брать с собой? – Сигареты, термос. Надень спортивный костюмчик и прихвати на случай всякий плед. – Ладно. Чаю выпьешь? – Нет, – Сергей встал. – Не забудь предупредить родителей, а то с ума сойдут, когда тебя не обнаружат на месте. Жди, в шесть заеду. …Утром без четверти шесть он позвонил в двери квартиры Тура. Как и ожидал Серов, открыла Татьяна: уже одетая, причесанная и с макияжем на лице. В прихожей стояла объемистая сумка, между ручками которой лежал туго свернутый плед. – Мы готовы, – Тур, гремя костылями, вышел из комнаты. – Прекрасно! Сергей быстро подхватил его на руки и, невзирая на возражения, спустился по лестнице, вышел из подъезда и усадил Володьку в машину. Потом поднялся за сумкой. Татьяна уже запирала дверь.