– Слушай свой Внутренний голос, – оскалился Крысиный король. Прокрался по узкому переулку, съежившись. Окон в этой кирпичной расселине не было. Савл подошел ближе. Крысиный король потрошил пластиковый мешок. Сильно запахло помойкой. Он запустил руку в отверстие и пошарил там, на мгновение став злой пародией на хирурга. Вытащил из раны полистироловую коробку, всю в чаинках и яичном желтке. На боку виднелось изображение гамбургера. Крысиный король поставил ее на землю, еще покопался в мешке и вынул размокший кусок хлеба. Отбросил мешок в сторону и полез за следующим. Разорвал и его. На этот раз он добыл расплющенную половину кекса с сухофруктами, присыпанную опилками. В мешках скрывались куриные кости, обломки шоколадок, рис и кукурузные хлопья, рыбьи головы, затхлые чипсы… Скоро на асфальте лежала зловонная куча. Савл смотрел, как эта куча растет, и зажимал рот рукой. – Ты шутишь, да? – Он сглотнул. Крысиный король посмотрел на него. – Ты же есть хотел. Савл в ужасе затряс головой, не убирая ладони ото рта. – Когда ты блевал последний раз? Савл наморщил лоб. Крысиный король вытер влажные руки об плащ, который и без того был весь в пятнах, похожих на камуфляжные. Покопался в горе отбросов. – Не помнишь, – сказал он, не глядя на Савла, – не помнишь, потому что никогда этого не делал. Никогда ничего не выблевывал. Ты, конечно, болел, но не так, как другая мелюзга. Ни тебе простуды, ни соплей, только какая-то странная дрянь, от которой ты дрожал несколько дней подряд. Но тебя и тогда не рвало. – Он наконец посмотрел Савлу в глаза и заговорил шепотом. Точнее, торжествующе зашипел: – Усек? Твой желудок ничего тебе не скажет. Ты можешь нализаться, как свинья, но все равно не станешь блевать, и ночью после Пасхи на твоей подушке не будет липкой желчи пополам с шоколадом, ты не загадишь весь сортир некачественными морепродуктами… в тебе течет крысиная кровь. Ты можешь сожрать все, что угодно. Они довольно долго молчали, глядя друг на друга, а потом Крысиный король снова заговорил: – И еще кое-что. Не хочешь – не ешь. Но ты сам сказал, что голодный. Я о тебе позаботился. И это заняло время. Смотри-ка. Сидишь удобно. Я собираюсь показать тебе, что такое быть крысой. Твой дядюшка выбрал для тебя лучшие объедки. Ты же голодный, сам так сказал. Вот наш завтрак. Не отрывая взгляда от Савла, Крысиный король взял кусок кекса. Медленно поднес ко рту. Влажные крошки падали вниз, изюм весь раскис от сырости в черном пакете. Крысиный король вгрызся в кекс, крошки полетели во все стороны, и он облизнулся от удовольствия. Вообще-то он был прав. Савл не помнил, чтобы его когда-нибудь рвало. Он всегда ел довольно много, даже для своего телосложения, и никогда не понимал людей, которые отодвигали от себя еду. Его нисколько не трогали разговоры о червяках прямо над тарелкой ризотто. Он не страдал от избытка сладкой или жирной пищи, не говоря уж об алкоголе. Раньше с ним никогда такого не случалось. Он сочувствовал тем, кто жаловался на тошноту, но постоянно спрашивал, что это такое, и даже не верил, что так бывает. А теперь эта привычка как будто куда-то делась. Он стоял и смотрел, как ест Крысиный король. А тот не сводил с Савла мутных глаз. Савл не ел уже много часов. И теперь он пытался понять, что же такое голод. Крысиный король продолжал жевать. Вонь медленно гниющей еды казалась невыносимой. Савл смотрел на объедки и остатки, сваленные грудой на асфальте. Пятна плесени. Следы зубов. Грязь. Рот наполнился слюной. Крысиный король ел. Когда он открыл рот, Савл увидел там крошки кекса. – Ты можешь съесть даже раздавленного голубя, которого соскребешь с колеса, – пояснил он, – а это хорошие объедки. У Савла заурчало в животе. Он присел на корточки и осторожно вынул из кучи еды недоеденный гамбургер. Понюхал его. Гамбургер был холодный. Булочку с одной стороны надкусили. Савл старательно обтер грязь. Гамбургер был сырой, липкий, блестящий от слюны на месте укуса. Савл поднес его ко рту. Позволил себе еще раз подумать о помойке, ожидая, что желудок воспротивится. Ничего не случилось. Он вспомнил предупреждения, которые слышал тысячу раз. «Не тронь гадость. Вынь эту дрянь изо рта». Но желудок его оставался спокоен. Пахло мясом. Савл мечтал почувствовать тошноту. Хотел, чтобы ему стало дурно. Откусил кусок. Языком разделил мясо на волокна, исследовал его со всех сторон, ощущая вкус грязи и гнили. Хрящики и жир во рту перемешались со слюной. Бургер был великолепен. Савл проглотил кусок, не чувствуя отвращения. Организм тут же потребовал большего. Он откусил еще кусок и еще, с каждым разом все быстрее и быстрее. Он почувствовал, что что-то от него ускользает. Он черпал силу из старого холодного мяса, еды, которая сдалась сначала людям, потом разложению, а теперь еще и ему. Мир его изменился. Крысиный король кивнул и продолжил жрать, запихивая еду в рот без разбору. Савл потянулся за осклизлым куриным крылышком. На улице, всего в двадцати футах от них, появились дети в слишком длинной школьной форме. За мусорными мешками и кирпичами они не разглядели Савла и Крысиного короля. Завтрак пришлось ненадолго прервать. Ели они молча. После завтрака Савл облизал губы. Во рту остался вкус гнили и падали, и Савл никак не мог понять, почему желудок не возражает. Крысиный король устроился среди мешков и запахнул плащ. – Ну что, лучше стало? Савл кивнул. Впервые после освобождения ему было спокойно. Он ощущал, как кислота в желудке принимается за работу, растворяя съеденные отбросы. Он чувствовал, как движутся в кишках молекулы, несущие странную энергию, полученную из чужих объедков. Он менялся изнутри. «Моя мать была похожа на эту тварь, – твердил он себе, – она так же постоянно пряталась. Она была похожа на этого худого бродягу, обладающего магической силой. Моя мать была духом. Грязным призраком. Она была крысой». – Пути назад нет. – Крысиный король посмотрел на Савла из-под опущенных век. Савл давно бросил попытки понять, о чем он думает. Лицо Крысиного короля никогда не оказывалось на ярком свету, где бы он ни находился. Савл снова посмотрел на него, но не увидел ни одной подсказки. – Знаю. – Они думают, что ты прикончил своего папку, и за это готовы прикончить тебя. А теперь ты сорвался с крючка, и за это тебе вообще кишки на плетень намотают. В городе стало опасно. Он вдруг раззявил перед Савлом свою пасть, огромный – гораздо больше, чем Савл думал, непостижимый, далекий. – Ну… – медленно сказал Савл. «Что же такое Лондон? Если ты тот, за кого себя выдаешь, то что такое Лондон? Что это за мир? Все, что я знал, ложь. Под мостами в парке рыщут оборотни и тролли? Где граница между мирами?» – И что мне теперь делать? – Ну, вернуться ты не сможешь, так что нужно идти вперед. Я научу тебя быть крысой. Это очень много, сынок. Задержи дыхание, застынь, замри, как статуя… готово, ты невидим. Двигайся правильно, на цыпочках, не издавая не звука. Ты можешь стать таким, как я. Думай как следует, не выходи за границы, и тебе нечего будет бояться. Да, он еще многого не понимал, но это уже не имело значения. Невероятным образом слова Крысиного короля успокоили Савла. Он вдруг почувствовал, что стал сильнее. Раскинул руки. Засмеялся. – Кажется, я могу сделать все, – удивленно сказал он. – Конечно, старик. Ты же крысеныш. Нужно только выучить кое-что. Зубы мы тебе подточим. Вместе мы взорвем этот мир. Отвоюем свое королевство! Савл стоял, разглядывая улицу. Услышав последние слова Крысиного короля, он медленно развернулся и уставился на худую фигуру, развалившусяся на черном пластике. – Отвоюем? Это у кого? – спокойно спросил он. Крысиный король кивнул. – Ага. Пора тебе кое-что напомнить. Не то чтобы я хотел портить тебе настроение, но ты оказался здесь, потому что твой старик спрыгнул с седьмого этажа. – Крысиный король не обратил внимания на ужас в глазах Савла. – И он, старая сволочь, сделал это вместо тебя. Кому-то нужна твоя голова, парень, и не забывай об этом. У Савла подкосились колени. – Кому? – прошептал он. – Ну, явно кому-то серьезному. В этом-то и вопрос. Тут-то и начинается история. Длинная, как крысиный хвост. Часть вторая. Новый город Глава 5 Фабиан попытался дозвониться до Наташи, но не смог. Видимо, она сняла трубку с телефона. Новости об отце Савла распространялись среди его друзей, как вирус, но иммунитет Наташи оказался немного сильнее, чем у остальных. Миновал полдень. Солнце светило ярко, но совсем не грело. Звуки Ледброук-Гроув просачивались в квартиру на втором этаже дома по Бассет-роуд. Они проникали в окна и заполняли гостиную собачьим лаем, криком газетчиков, шумом машин. Звуки были тихими. Тишина города почти ничем не нарушалась. Перед синтезатором неподвижно стояла невысокая женщина с длинными темными волосами. Темные брови расходились над носом с горбинкой. Смугловатое лицо казалось очень строгим. Ее звали Наташа Караджан.