* * * Обед на рынке получился не просто отличным – потрясающим. И Феликсу даже удалось не напиться. Прикончили бутылку, которую Александр начал в одиночестве, и на этом остановились, почувствовав необыкновенно приятную расслабленность, которую способна дать только хорошая водка и только под отличную закуску. И в хорошей компании, организовать которую Александр был большой мастер. Бородач привычно солировал, сыпал шутками, веселил торговок и покупателей, и так же привычно не вызывал ничего, кроме добрых улыбок – обаяния у него хватало на весь земной шар. На каждого жителя. Расстались абсолютно умиротворённые, привычно договорившись «увидеться». Как понял Вербин, это у них прекрасно получалось и без всяких договорённостей. На прощанье Александр вручил Феликсу пакет с рыбой – «С друзьями пиво попьёшь – меня вспомнишь», плюхнулся на пассажирское сиденье своего затонированного «Audi Q7» и попросил спутницу: «Милая, рули очень осторожно, я не люблю, когда меня потряхивает во сне». Примерно то же самое Вербин хотел сказать своему водителю, но постеснялся. Или не успел, потому что задремал ещё до выезда из Листвянки. И проснулся только в Иркутске: сытым, довольным, прекрасно себя чувствующим. Рыбу оставил Сергею – в знак благодарности и в качестве приятного дополнения к полному баку. На такси доехал до отеля, принял душ, ответил на звонок Сергея: «Ты зачем мне рыбу оставил? – А куда мне было её девать? – Значит, надо собраться пива попить. – Я в ближайшую неделю на рыбу смотреть не могу. – Ну, как знаешь». Вышел прогуляться перед сном, раздумывая, потребуется ли ему лёгкий ужин, и в этот момент позвонил Владимир. «Вы где? – В центре. – Я совсем рядом. Позволите угостить вас ужином? – Я ещё не созванивался с руководством. – Разве нам больше не о чем поговорить?» Поговорить, наверное, было о чём, поэтому через двадцать минут Феликс сидел за столиком уютного ресторана, прикидывая, сможет ли съесть хоть что-то? И, к своему удивлению, понял, что сможет. Но немного. И не рыбу. – Не думал, что вы согласитесь встретиться, – негромко произнёс Владимир. – Почему? – удивился Вербин. – Вы… только не обижайтесь, хорошо? Вы показались достаточно холодным человеком. И довольно закрытым. – Мы и сейчас не обнялись при встрече. Журналист рассмеялся: – Пожалуй. – По дороге я созвонился с руководителем, и он дал «добро» на интервью, – рассказал Феликс, изучая меню. – А вот этого я точно не ожидал, – медленно ответил Владимир. – Что я получу разрешение? – Что вы не «забудете» о своём обещании. Я привык, что ваши коллеги стараются минимизировать общение с прессой. – Все мои коллеги? – Большинство. – Вы часто к ним обращаетесь? – Я – нет, мои журналисты – часто. И многие жалуются, что получают отказ… в некорректной форме. – Может, запрос был сделан в некорректной форме? – Что вы имеете в виду? – Одну минуту… – Они заказали еду, после чего Феликс облокотился на спинку стула и неожиданно спросил: – Как вы относитесь к дорожной полиции? – К гаишникам? – переспросил журналист. – Раньше их называли так, – подтвердил Вербин. – И сейчас называют. – Как вы к ним относитесь? – вернулся к вопросу Феликс. – Без обид? – уточнил Владимир. – Никаких обид. – Но я всё равно постараюсь обойтись без нецензурных выражений, мы ведь в приличном заведении, вдруг выгонят, – рассмеялся журналист. – А без нецензурщины ответ получится коротким: плохо. – Скандалили с ними? – Пару раз. – Из-за чего? – Что? – Из-за чего скандалили? – почти равнодушно повторил Феликс. – Ну… – Владимир не ожидал, что они заговорят о встречах с дорожной полицией, и теперь пытался вспомнить подробности хотя бы одной из них. – Вы были пьяны? – Нет. – Вы нарушили правила? – Чуть-чуть. – Превысили скорость? – Феликс, я уже не помню, в чём было дело, но они начали до меня докапываться. – После чего они начали к вам докапываться? Вы остановились, и они начали грубить? – Да. – Ни с того, ни с сего? – Да. – Почему, когда меня останавливают дорожные полицейские, они не начинают мне грубить? – Полагаю, ответ очевиден. – Владимир добродушно рассмеялся. – Даже не знаю, почему вы задали этот вопрос. – Я никогда не представляюсь и не показываю служебные документы. Для них я самый обычный водитель, но они никогда не хамят мне первыми, представляете? Полагаю, только полагаю, секрет кроется в том, что я никогда не начинаю их задирать? – То есть ведёте себя послушно? – Вежливо, – уточнил Феликс. – А ещё я понимаю, что мужики на смене, возможно, они уже часов восемь, если не больше, работают, что они вымотаны, возможно, голодные и, как любые люди, могут сорваться. – Они обязаны держать себя в руках. – А журналисты обязаны быть честными и беспристрастными, – пожал плечами Вербин. – Поговорим о том, кто, что и кому обязан? – О чём мы вообще сейчас говорим? – В конечном итоге, мы говорим о том, как важно слышать друг друга и как сильно помогает в быту элементарная вежливость. Когда вас останавливает полицейский, это не является покушением на ваши конституционные права, это рутинная процедура, из-за которой нет нужды начинать гражданскую войну. И уж тем более, не следует делить людей на тех, кто в форме, и остальных. Последовала не очень длинная пауза, после чего Владимир обронил: – Вы необычный полицейский. – Просто – полицейский. – Или так. Владимир поковырял вилкой в салате, сделал глоток вина и поинтересовался: – Вас интересуют только тайны, связанные с местами силы? Откровенно говоря, Вербина и эти тайны не особенно интересовали – только как возможный мотив преступления, однако он понял, что журналист хочет сменить тему, и охотно поддержал разговор: – Есть и другие? – Иркутск – старый город с богатой историей, – произнёс Владимир. – Здесь пролегает основной путь на Дальний Восток, сюда стремились купцы, мореходы, золотоискатели, авантюристы – куда без них? – так что деньги в Иркутске водились. А где водятся деньги – там обязательно появляются тайны.