– Ага, сваренные в нём. – Они расположились за столиком, и Сергей продолжил: – Ты что-то имеешь против бууз? – Нет, просто они повсюду. – Быстро, вкусно, понятно. Тебя же не смущает, что в Крыму на каждом шагу чебуреки? – Не смущает, – признал Вербин. После чего быстро проглядел меню, не нашёл в нём бууз и спросил: – Заказывать будем? – Давай Дашку подождём. – Она надолго опоздает? – А мне почём знать? – развёл руками Сергей. – Обычно приходит вовремя. – Женщина приходит вовремя? – притворно удивился Феликс. – Тебе говорили, что ты сексист? – И не один раз. Но мне слегка странно слышать это обвинение от тебя. – Ты должен бороться со своим сексизмом, как проявлением средневекового воспитания, – продолжил шутку Сергей. – Если хочешь – могу прислать методичку. – Какую ещё методичку? – Как бороться со своим сексизмом изнутри. – У меня внутри и без методички постоянно идёт сложная борьба не знаю с чем, но уверен, что я постепенно побеждаю. – Ты уже пил сегодня? – строго осведомился Сергей. – Нет. – А по разговорам не скажешь. Мужчины рассмеялись. – Чему радуетесь? – поинтересовалась подошедшая Дарья. – Обсуждаем борьбу с внутренними демонами. – Чьими? – Его. – Сергей указал на Вербина. – Побеждаешь? – Очень стараюсь, – улыбнулся в ответ Феликс. И Дарья поняла, что впервые с начала их знакомства видит Вербина улыбающимся по-настоящему, от души. И даже смеющимся. Хороший знак. Однако заострять на нём внимание следователь не стала. Взяла в руки меню и осведомилась: – Вы уже заказывали? – Нет, только пришли, – ответил Сергей. – Врёшь. – Десять минут назад. – Допустим. – Дарья просмотрела меню. – Мне, кстати, кажется интересным подобный формат проведения рабочих совещаний. В следующий раз можно будет собраться в «Кочевнике». – Вижу, у тебя большие планы на это расследование. – Вы сначала чего-нибудь расследуйте, а потом поговорим о планах. Они сделали заказ, а когда официантка ушла, Дарья плавно продолжила: – Начну со своих новостей, раз уж они вам настолько интересны, что вы о них не спрашиваете. Токсикология не готова, поэтому, от чего умер рыбак, до сих пор доподлинно неизвестно. Насколько я понимаю, Боташев ждёт подтверждения сердечного приступа и никакого расследования не проводит. – Нет оснований, – буркнул Вербин. – Нет оснований, – подтвердила Дарья. – Ты ему рассказала о версии Феликса? – Да. И как ни странно, он её выслушал до конца, не перебивая, видимо, из уважения к тебе. – К кому именно «тебе», следователь уточнять не стала. – Боташев сказал, что звучит любопытно, однако повторил, что не будет ничего делать, пока нет результатов экспертизы. Если она подтвердит сердечный приступ, обнаружение тел в августе придётся считать совпадением. – Тела находят каждые два года, – негромко заметил Вербин. Он прекрасно понимал резоны Боташева: нет оснований – нет дела, и оттого становилось особенно грустно. – Все найденные на мысу люди умерли по естественным причинам, – напомнил Сергей. – А если не по естественным, я имею в виду передоз и суицид, то никаких следов борьбы или присутствия посторонних. – Но люди умирают… причём каждые два года. В августе. – Я понимаю, что ты имеешь в виду, Феликс, – мягко произнесла Дарья. – В своё время я тоже интересовалась необычным… думаю, как большинство людей. И знаю о существовании явлений, которые, по разным причинам, пока невозможно объяснить научным методом. – Какие причины ты имеешь в виду? – быстро спросил Вербин. – Недостаток доказательств, разумеется, – ответила следователь. – Который может стать результатом плохого осмотра места происшествия или непрофессионально проведённой экспертизы. Или… – Она выдержала паузу. – Или на мысу действительно должен кто-то умереть: каждые два года, в августе. – Вот уж не думал, что ты согласишься на мистическую теорию, – весело сказал Сергей. – Скорее на теорию, подразумевающую некий необъяснимый факт, – поправила его Дарья. – Не похоже на тебя. – Ты многого обо мне не знаешь. – Ты готова подписаться под своими словами? – Я не веду это дело. – Хорошая позиция. – Лучшая из возможных. Мужчины переглянулись. – Но если вы сможете поколебать мою версию, то я… не знаю, буду ли я этому рада, но выслушаю с интересом. – Я правильно понял, что тебе проще признать существование хозяина мыса, чем то, что в Иркутской области действует хладнокровный серийный убийца? – уточнил слегка удивлённый Вербин. Он лишь повторил высказывание Дарьи, но перестроил так, чтобы подчеркнуть заложенный в него смысл. И теперь, не будучи завуалированным, оно прозвучало совсем по-другому, заставив собеседников смутиться. И подумать над ответом. – Твоя версия интересна и имеет право на существование, – медленно произнесла Дарья, после довольно долгой паузы. – Версия стройная и страшная, поскольку речь идёт о планомерных, повторяющихся преступлениях. Версия неприятная, поскольку мы, получается, проспали серийного убийцу и позволили ему безнаказанно действовать в течение десяти лет. Но версии не хватает доказательств, и ты сам это понимаешь. Нет доказательств и нет мотива. По сути, ты опираешься лишь на цепочку событий, связанных исключительно местом и временем. И у меня есть серьёзные сомнения в том, что эксперты найдут в теле рыбака следы какого-либо препарата. Хотя после разговора со мной Боташев позвонил им и попросил работать предельно внимательно и даже предложил направить в помощь специалистов из Иркутска. Он на самом деле хороший следователь, и если с ним нормально поговорить – послушает. А я с ним поговорила нормально, ты уж мне поверь. Мы будем искать, Феликс, но если на мысу работал специалист – следы уже растаяли. Растаяли ещё до того, как было обнаружено тело. И ещё из серии: «Ты тоже понимаешь»: мы никак не сможем доказать насильственный характер предыдущих смертей, эта дверь уже захлопнулась. А значит, если экспертиза ничего не даст… – Нет оснований, – глухо закончил Феликс. – Нет оснований, – подтвердила следователь. – И я вижу, ты тоже не сильно веришь в результаты экспертизы. – У него колоссальный опыт. Ошибок от него ждать не приходится. – Все ошибаются, – задумчиво произнёс Сергей. – Я только что, в прошлом расследовании, столкнулся с человеком, который не допустил ни одной ошибки, – протянул Вербин. – Не хочу, чтобы это повторилось. – Ты же раскрыл дело Кровососа, – прищурилась Дарья. – Что не так? – Всё так, – вздохнул Феликс. – Всё так… – Не ошибся сейчас – ошибётся в следующий раз, – произнёс Сергей. – Да, это поганая мысль, потому что может стоить жизни ещё одному человеку, но если мы не доберёмся до него сейчас – придётся подождать два года. – Или так, – согласилась Дарья. – Он идеально продумывает преступления и хладнокровно их исполняет, – продолжил Вербин. – Они очень для него важны, и я склонен согласиться с шаманом: дело тут не в желании убивать, как у обыкновенных серийных убийц. Тот, кого мы ищем, считает, что заключил сделку, и скрупулёзно её исполняет. Некоторые «серийники» хотят оказаться пойманными, по разным причинам, но хотят. Некоторые начинают уставать от убийств, то есть от самих себя – бывает и такое. Оказавшись за решёткой они раскаиваются в своей слабости, мечтают вновь вернуться на охоту, но становится слишком поздно – из «Полярной совы» хода нет. Другим начинает хотеться славы, мечтают, чтобы все узнали, что они натворили.