Он остановил машину, огляделся, словно впервые здесь оказался, убедился, что никого нет, и вытащил из кармана «чек». – Приступай. – Спасибо… спасибо, брат. Движения Кислого, который до сих пор производил впечатление абсолютно расслабленного, даже расхлябанного человека, стали легки и точны. Схватив «чек», он тут же вытащил из сумки кожаный футляр – несессер наркомана, подготовил шприц, поднёс под ложку зажигалку, втянул раствор в цилиндр, закатал рукав, перемотал руку жгутом, укололся и блаженно откинулся на спинку кресла. – Спасибо. – На здоровье. – Ты всегда был шутником. – Кислый вновь стал расслабленным. – Ага… – протянул он. – Ты отдохни пока. Впитай ханку. А сам вышел из машины, сходил к берегу, посмотрел на темнеющее небо – время было рассчитано не менее точно, чем разговор в машине, ещё раз убедился, что людей поблизости нет, вернулся, достал из багажника надувную лодку, распаковал и накачал работающим от автомобильного аккумулятора компрессором. Отнёс к воде. Принёс и установил мотор, залил бензин. Приготовил запасные канистры, проверил вёсла – на всякий случай. Действовал не менее точно и аккуратно, чем Кислый. Который никак не реагировал на приятеля. Которого считал другом. Который оказался убийцей. Подготовив лодку, он перенёс в неё пребывающего в отключке Кислого, уложил и накрыл брезентом. Вернулся за его рюкзаком, к которому добавил подготовленные туристические мелочи, которые Кислый не стал бы брать с собой, чтобы «оттянуться как раньше»: «пенку», спальный мешок и горелку. Закрыл машину и отчалил. Наступил самый опасный этап операции. До сих пор они ни с кем не общались и, к счастью, не встретили ни одного знакомого. К тому же никто не знает – в этом он был абсолютно уверен, – что они отправились на Ольхон. Но сейчас Кислый крепко обдолбан – он позаботился о том, чтобы «чек» дал именно такой результат, – а у него в кармане ещё несколько доз, которых вполне хватит на крупные неприятности с законом. А идти до Рытого далеко, мало ли на кого нарвёшься? Всё это заставляло убийцу немного нервничать, но везение его не оставило – по дороге им встретились только рыбаки, которые не обратили никакого внимания на одного «из своих», и он без приключений добрался до мыса. Вытащил лодку на берег, побродил, убеждаясь, что на Рытом людей тоже нет, после чего перенёс Кислого, посадил около камня, так, чтобы утром его обязательно заметили с воды, рядом бросил вещи, как бросил бы их собравшийся уколоться наркоман, и раскрыл несессер. Затем выпрямился и посмотрел в сторону реки, в сторону места, где Рыта исчезала из нашего мира, в сторону запретного ущелья, в которое они нагло вторглись. Посмотрел, вздохнул и потёр подбородок. Он не знал, как правильно проводить ритуал, но был уверен, что будет услышан. А дальше – как получится. – Я не знаю, как тебя зовут. Но я знаю, что виноват перед тобой. И я хочу загладить свою вину и попросить прощения. И прошу принять этот дар в знак моего раскаяния. Я сожалею о том, что сделал. – Голос стал крепче, и голова оставалась гордо поднятой. Он не умолял, а предлагал договориться. – Я сожалею, но не потому, что испугался… Не только потому, что испугался… – Короткая улыбка. – Как видишь, я с тобой честен. Я сожалею о том, что был глуп и глупость заставила меня вести себя без должного уважения. За это я прошу прощения. В этом я раскаиваюсь. – Помолчал и развёл руками. – Больше мне сказать нечего. Теперь всё зависит от тебя. Дай знать, что надумаешь. Убийца вернулся к Кислому, затянул на плече жгут и вколол ещё одну дозу – из своего шприца. Ослабил затяжку и вложил в руку наркомана его шприц. И посмотрел на парня в последний раз. – Этот укол тебя убьёт, Кислый. Так должно было произойти и так произошло, потому что то, что мы здесь натворили, ничего не изменило. Рина умерла. Но этого мало. Наша выходка убила Зебру, убила тебя и, возможно, убьёт всех нас. Так что ты не первая и не последняя жертва. Ты умрёшь тихо и в кайфе, как жил последние месяцы, и твою смерть сочтут трагической случайностью. Закономерным результатом твоей зависимости. Но он знает, что тебя убил я. И я убил тебя для него. Так я прошу прощения. Он это знает. 19 августа, пятница – Знаешь, когда ты позвонил, я думала, что ты хочешь нас на дачу позвать, – сказала Ангелина, усаживаясь на задний диванчик автомобиля. – Я тоже, – добавила Кристина. – Можно и на дачу, – спокойно сказал сидящий за рулём Бочка. – Но сначала нужно заглянуть в зал. – Вам там веселее? – хихикнула Ангелина. Однако спутники на пошлую шутку девушки не среагировали. – В прошлый раз мы не завершили шабаш, – объяснил Бочка почти деловым тоном. – Господина нельзя обижать. – Потому что за обидой может последовать наказание, – добавил Шумахер. – Ты серьёзно? – удивилась Ангелина. – Вполне. – Наказание от кого? – А как ты думаешь? – Ну, не от тебя же. – Верить или не верить – это ваше дело, – медленно ответил Шумахер. – Но нам необходимо провести церемонию до конца. Девушки переглянулись, но промолчали. Поняли, что их спутники несколько взвинчены, хотя стараются этого не показывать, и не стали развивать тему, которая могла легко перерасти в скандал. Однако слегка удивились проявленному рвению, поскольку до сих пор считали, что Бочку и Шумахера в первую очередь интересуют прикладные элементы поклонения дьяволу, нежели вопрос веры. Тем не менее Кристина, не удержавшись, обронила: – Неожиданно. – Что именно? – нахмурился Шумахер. – Пятница, – объяснила девушка. – Обычно мы собираемся по субботам. – У нас есть планы на выходные, – соврал Бочка. – Если сильно не устанем – получится весело. – Что за планы? – навострила уши Ангелина. – Вы можете устать? – перебила подругу Кристина. – А вот это совсем неожиданно. Когда это у вас началось? Каковы симптомы? Молодые люди рассмеялись. Рассмеялись нормальным, совсем не напряжённым смехом, оставив позади неловкую ситуацию. – Кто-нибудь ещё будет? – томным голосом поинтересовалась Ангелина. – С каких это пор тебе стало мало нас двоих? – продолжил шутить Бочка. – С тех пор, как вы начали говорить, что сильно устаёте, – не осталась в долгу девушка. – Хочу подстраховаться. Они снова рассмеялись, после чего Шумахер уверенно пообещал: – Сегодня – никакой усталости. – Вечер обещает быть интересным, – протянула Кристина. И Бочка неожиданно вспомнил, что когда-то… всего три года назад, Кристина ему по-настоящему нравилась. Можно даже сказать – был в неё влюблён. Вспомнил с лёгкой грустью, как о том, чего уже не вернуть, но как могло быть, если бы… Если – единственное, что оставляет после себя исчезнувшее навсегда. Если… Девушки вышли из машины у входа в подвал и сразу отправились вниз – Шумахер дал им ключи. Парни же припарковали автомобиль, свободное место нашлось не сразу, и медленно пошли в зал. – Боишься ментов? – поинтересовался Шумахер. – А ты? – Немного дёргает, – не стал скрывать Шумахер. И его неожиданная честность показала, что «дёргает» довольно сильно. – Но мы ведь знаем, что говорить и как говорить. И знаем, что они ничего не смогут нам предъявить, ведь так? Всё так, однако Бочку беспокоило не только это. – Меня напрягает, что Каин нас подставляет, – честно сказал он. – Он всё правильно делает, – убеждённо ответил Шумахер. – С этой проблемой нужно разобраться как можно скорее. «С проблемой, которую создал ты!» – едва не выпалил Бочка, но ухитрился сдержаться. Что толку ругаться, если всё уже сделано? Одна проблема потянула за собой другую, другая – третью, и всё закончилось на берегу Ангары… Нет, не закончилось, к сожалению, совсем не закончилось. На берегу Ангары родилась колоссальная проблема, превратившаяся в одно из тех событий, которые определяют дальнейшую жизнь. Таких событий немного, кто-то называет их развилками, но развилкой оно было только до момента принятия решения. Потом стало полноценным Событием. Которое останется с ними навсегда. – Как думаешь, девчонки догадываются, что может нагрянуть полиция? – Они вообще ни о чём не думают, – махнул рукой Шумахер. – А даже если размякнут – им рассказать нечего. И очень внимательно посмотрел на друга. – А мы ничего не скажем, – спокойно ответил Бочка, глядя ему в глаза. – А у них против нас ничего нет. Он понял, что необходимо повторить эту мантру, причём уверенным голосом. – Именно так.