- Ой, мог бы не насмехаться, - скривила губы, рассматривая фигуры на доске и анализируя ход игры и его ходы. Нужно запомнить его стратегию. В следующий раз будет проще. - Я не насмехался. Ты правда была хороша. Я самодовольно улыбнулась. - Но будет еще лучше, когда я тебя взгрею, - поддела довольно. Максим если и хотел ответить, его отвлек звонок в дверь. Я подняла удивленный взгляд на дверь, затем на мужчину. Он тоже повернулся к двери с удивленным лицом. Нахмурил брови, поднялся на ноги, и подошел к двери. Выглянул в глазок и лишь потом открыл дверь, впуская нежданных гостей. Гостя, точнее. Это был Таир. И он очень удивился, увидев меня, сидящую в халате Макса на его диване. Глава пятнадцатая Природа своё возьмет - Ты не справишься, - прозвучало как приговор над ухом вот уже в который раз. Я дернул щекой, не вслушиваясь. Сгруппировался и ударил. Вот уже в который раз. Мешок для бокса дернулся сильнее, отлетел в сторону, и полетел назад. - Сорвешься, - продолжал беспощадно Таир. Я повернул голову и раздраженно на него глянул, а мешок вернулся, толкнув меня в бок. Тай улыбнулся, глядя, как меня качнуло от неожиданности. - Вот, о чем толкую. Ты рассредоточен. Невнимательный. И голова занята не тем, чем надо. - Ничем она не занята, - гаркнул раздраженно. - Да, точно. Поправочка. Кем, я имел ввиду. Кем занята. Прекрасной… - Заткнись. Я отвернулся от друга и ударил мешок. Сфокусировал внимание на нем, и нанес серию сокрушительных ударов. Бил, бил и снова бил, пытаясь избавиться от напряжения, которое скопилось внутри. Зол на себя безумно. Чем больше времени мы с Эвой проводим наедине, тем больше я схожу с ума. Пообещать курировать её было плохой идеей. Да и, нужно отдать должное, не я один так думаю. Её мать солидарна со мной и уже не рада, что большой угрюмый цербер присматривает за её дочерью. Потому что этот большой и угрюмый цербер всецело на стороне Эвелины, а не её матери, как этой женщине бы того хотелось. Чем больше я наблюдаю за обеими, тем больше понимаю, почему Эва такая, какая есть. Её не то, чтобы сильно баловали такими базовыми вещами, как адекватность, безопасность и забота. Вот она и ищет во всем подвох. Она меняется на глазах, когда с ней по-хорошему. Сперва всегда присматривается, ищет, откуда может прилететь. И раскрепощается, если не прилетает. И меня это и умиляет, и бесконечно злит. Злит, потому что так не должно быть в семье. Отец, может, и лишил меня карьеры, о которой я мечтал, но в остальном мне грех жаловаться. Он был моим тылом и опорой с детства. С тех пор, как мать уехала с новым любовником, а я сидел несколько дней на подоконнике, как последний идиот, ожидая, что она вернется за мной. Обещала ведь. Так бы по сей день сидел, если бы отец не пришел и не снял меня с чертового подоконника, объяснив, что мать у нас, может, и не самая надежная, но он меня не бросит никогда. И он сдержал свое слово. А я, глядя на мать Эвелины, все чаще задумываюсь, а может и хорошо тогда, что все так вышло. Я рос без матери, но возможно это лучше, чем когда твоя мать рядом, но настолько токсична, что тебе каждый день приходится снова и снова учиться дышать. В отсутствии Марины Эвелина изменилась. Чаще улыбалась и меньше ехидничала. Смеялась, шутила. В общем, делала все, чтоб я падал в бездну с каждым днем все больше и больше, влюбляясь в неё. Непрошено и неуместно. Каждый раз, когда я смотрел на неё, понимал, что мой взгляд задерживается дольше положенного. Если мы выходили куда-то вместе, я одним лишь взглядом отсекал попытки хоть кого-то подойти к ней. Один раз она даже почти спалила меня. Мы поехали в супермаркет, закупить продукты, и она увидела убегающего от нас своего одногруппника. Удивилась, что тот ее увидел, но даже не подошел поздороваться. Не могла понять, что его укусило. Я молча толкал тележку вперед, изредка кивая, ведь прекрасно понимал, что его укусило. Эва не видела, как он увидел ее, обрадовался, улыбнулся. А потом посмотрел на меня и встретился взглядом со мной. И понял, что лучше бежать, пока есть шанс на бегство. Я пацана не осуждал. Мой взгляд тяжело выдержать, особенно когда к нему добавляются негативные эмоции. Такие как, например, ревность. Она была абсолютно беспочвенной. Эва как шугалась мужиков, так и шугается. Меня в том числе. И правильно делает. Ведь когда я смотрю на неё, моё нутро скручивает от желания сгрести ее в охапку, и целовать, пока не задохнусь. И тут же я вижу перед глазами одну и ту же сцену. Как она шарахнулась от меня в клубе. Шарахнулась так, что головой ударилась. Это было очень показательно и отрезвляюще. Настолько отрезвляюще, что работает до сих пор. Каждый раз, когда мысль летит не в ту степь, я пробуждаю в себе это воспоминание и успокаиваю себя, напоминая, что то, что у меня внутри происходит, ей не нужно. Я понятия не имею, какие чувства испытывает она. Не сестринские точно. Что она, что я бесимся, когда родители упрямо продолжают делать акцент на этом. В последний раз она даже фыркнула мамаше, что если Марина хочет, чтоб у Эвы был брат, им с мужем лучше время на отдыхе зря не терять и активно его делать. А она, так и быть, погуляет с колясочкой. Как сейчас помню, что и с каким тоном ответила ей ее мать. - Уже хочешь гулять с колясочкой, дочь? Я тогда молча забрал у Эвы из рук телефон с видеосвязью и бескомпромиссно распрощался. Эва весь вечер потом сидела раздраженная и притихшая, мои попытки попытаться переключить её проваливались одна за одной, и я сдался. Включил фильм, предлагая посмотреть вместе. И сидел смиренно до часу ночи потом, ведь она в самом начале фильма вдруг уснула на моем плече, а мне жалко было её будить. На работе на следующий день был не выспавшийся и злой. Но это мелочи. Две недели пролетели стремительно. На следующей неделе родители должны будут вернуться. И я понимал, что тогда её мать начнет ставить палки в колеса, поедая дочь поедом. Мне это не нравилось, но что делать с этим я не знал. И злился. Ситуация тупейшая, и выхода из нее пока не вижу. Не заберу же я малую к себе. Хотя хочется. Очень хочется. Удар, еще удар, удар ногой. Мне нужно сбросить пар. Потому что Тай прав, накатывая. Я напряжен, а это чревато последствиями. В моих мыслях только она. Эти последние дни перед приездом родителей как приговор, словно вот-вот закончится что-то хорошее и начнется какая-то жесть. Нутром чую. И сам себя загоняю в рамки, пытаясь максимально этим временем насытиться. Ей насытиться. В клуб вечером пригласил. Пойдем вчетвером, как обычно. Проводить вечера в такой компании начало входить в привычку. Её подружка замечательная девушка, чем больше ее узнаю, тем больше радуюсь, что хоть кто-то действительно хороший и адекватный есть в ее окружении. Хоть бы Таю хватило ума рассмотреть и заценить. Но он слишком занят тем, что выносит мозг мне, убеждая, что я долго не продержусь и сорвусь. Хоть сейчас отошел поболтать с тренером и дал мне подышать. Жаль, что ненадолго. Я проигнорировал его возвращение. Он стал рядом, подпер плечом балку, наблюдая за мной. И я совершил ошибку, бросив на него короткий взгляд, ведь он тут же принял его за призыв к продолжению разговора. - Ну как? Выбил всю дурь из этого мешка, или он все еще дышит? Я фыркнул и нанес очередной удар. Кулак уже начинал саднить даже в перчатке. Но мне было недостаточно. Я умом понимал, что и не будет. Я могу молотить его хоть весь день, но моей ситуации это не решит. - Вместо того, чтоб издеваться, лучше бы дал совет, - бросил другу наконец раздраженно. Он аж ухмыляться перестал. Подобрался весь. Еще бы, ждал поди этого момента всю жизнь. Я обычно ни с кем не советуюсь, и принимаю все решения сам, и ответственность несу за них сам. И точно не приемлю советы, о которых не просил. Я озвучил свою позицию Таю еще в начале нашей дружбы, и он принимал ее безоговорочно. И сам со временем стал так делать. - Поговори с ней. Знаешь, словами через рот, как люди это делают. И узнай, что в симпатичной головке. Я закатил глаза и покачал головой. Сразу видно, что он плохо знает ту, о ком речь. И советы дает общие, а не частные. Если бы это было так просто, черт его бери, с этой девчонкой разговаривать. Она же юлит, хитрит и изворачивается в каждом диалоге. Дождешься ты от нее правдивости, просто усадив на разговор. И что я ей скажу? Что влюблен в нее? От одной мысли всего перетрясло. Я повернулся к мешку для бокса и ударил ногой, вложив всю силу и напряжение в удар. И мешок, сорвавшись с петли, улетел в стену, наделав шуму на весь зал. Я исступленно выдохнул. Хмурым взглядом посмотрел на стену, в которую он ударил, убеждаясь, что не нанес урон любимому тренажерному залу. - Порядок, у нас порядок, - слышу, как моментально вступился за меня Таир. – Немного не рассчитал удар. Володя, наш тренер, тут же подошел к нам, чтоб помочь вернуть снаряжение на место. - Макс, на железо. Много энергии – прожарь мышцы как следует, чтоб толк был. Оставь несчастный мешок в покое, ты уже час его молотишь. Он убит. Я молча кивнул и направился на жим лежа, не вслушиваясь, что Таир объясняет тренеру. Объяснять не надо, мы не первый день вместе работаем, он прекрасно видит, что я напряжен и зажат, как иссохший изюм. Таир не оставил меня, тут же пришел страховать, пока я делаю жим. - Совет не понравился, да? – спросил, как ни в чем ни бывало. - Не в этом дело. Он не подходит. - Эвелина не умеет разговаривать? - Не умеет, - буркнул раздраженно. - Угу, - кивнул Таир. – В ней дело. У нее же проблемы с разговорами обычно, в то время как ты всегда соловьем заливаешься. Я бросил на него убийственный взгляд, снял штангу с блинами и начал жать. Это получается у меня лучше, чем разговоры. Отвлекусь на это, может поможет. Таир же воспользовался тем, что я напряжен настолько, что даже затыкать его не могу, и завел свою любимую песню. - И все же повторю в очередной раз то, что ясно как божий день. Ты сорвешься. Хочешь ты этого или не хочешь, это произойдет. Достаточно плохо, если ты сорвешься на ней. Но будет куда хуже, если постесняешься завалить свою малую и сорвешься на ком-то другом. Потому что природа свое возьмет, друг. В любом случае. Она всегда берет. А ты потом будешь себя ненавидеть. Я понимал, что он прав. Скорее всего прав. Но я уже две недели почти балансирую на грани адекватности, и пока ни слухом ни духом не проявил себя в неправильном ключе. Все чинно, потому что я умею держать себя в руках. И срываться не буду. На Эве нет, потому что усвоил урок еще тогда. На других точно нет, потому что меня это не интересует. Так что Таир может где-то и прав, но плохо меня знает. Я умею держать голову холодной. И выдержу. Так себя настроил, и был свято в этом уверен, пока вечером мы не встретились, чтоб поехать в клуб. Эву забирали последней, в машине уже были Тай и Марья. Она выбежала из дома, и я сразу приковал свой взгляд к ней. К слишком короткому и слишком облегающему серому платью, макияжу, распущенным волосам. Она заняла свое место в машине, на переднем, рядом со мной, и легкие тут же наполнились запахом ее духов. Я сжал руль так, что костяшки пальцев побледнели. Высшие силы, дайте выдержки. Эта девчонка сведет меня с ума. Глава шестнадцатая Это не выход Дождь заливал лобовое стекло всю дорогу к отцовскому дому. Странная погода для сентября – гроза с освещающими небо молниями. Не люблю водить в такую погоду, но мне четко было сказано, что спрыгнуть не получится. На ужине должен быть, ведь сама миссис готовила. Я предвкушал сарказм Эвы по этому поводу, но по приезду меня ждал сюрприз. Стол был накрыт на троих. Я вопросительно посмотрел на отца, тот потупил взгляд.