Я мимолетно посмотрел на них, затем поднял на друга взгляд и качнул головой. Довольно глумиться! Он прекрасно понимает, что мне совершенно не нужен диван. Нужно мне было отвлечься от своей неудачной попытки подкатить к вожделенной девушке, а не проводить выходной, выбирая диван, на котором мне с ней ничего не светит. - Эвелина! Ну надо же, как вымахала. Я оглянулся, услышав мужской голос. Посмотрел в его направлении. Мужик за пятьдесят, обычный на вид, шагал к нам с распростертыми объятиями. Мне почему-то не понравились эти его объятия. Напрягли, а чем – не пойму. Я опустил взгляд на Эву, и понял. Вот чем. Мое тело отреагировало на ее реакцию, хотя я на нее даже не смотрел. Эва сжалась, скукожилась и побледнела. Рот приоткрылся, словно у нее шок, глаза стали стеклянными. Смотрит, словно призрака увидела. Мужик сделал шаг вперед, и Эвелина сделала шаг назад. А затем юркнула ко мне за спину, спрятавшись за мной в поисках защиты. И это ее действие, крошечное действие, развязало мне руки. Я оскалился и сжал кулак. В три шага поравнялся с мужиком, схватил его за грудки и, не раздумывая дважды, ударил его в лицо. Все напряжение, что было внутри, я вложил в этот удар. Мужик упал. Из его носа хлынула кровь. Прохожие стали оглядываться. Я ни на что не обращал внимания. Только на него. - Приблизишься к ней еще раз, я тебя убью. Лично. Понял? - Мужик, ты чего… Я ударил его еще раз. - Понял? – рыкнул угрожающе. - Он все понял, - на мое плечо легла рука Тая, вторая его рука попыталась оттянуть мой сжатый окровавленный кулак. - Я не слышу, - прорычал, глядя лишь на ничтожество на земле. - Я понял! - Отлично. Проваливай к чертям отсюда, и никогда не возвращайся, - выплюнул я, выпрямился и не перевел дух, пока мужик, державший руками нос, не скрылся за углом магазина, убегая так быстро, как может. - Что на тебя нашло, друг? – Тай поймал мой взбешенный взгляд, и я сфокусировался на нем. Кровь кипела, адреналин гулял. Я не почувствовал удовлетворения, отмщения, ничего. Только еще большую злость и горечь. Я ничего не ответил другу. Круто оглянулся и нашел взглядом Эву. Она стояла поодаль с Марьей, которая, кажется, тоже пыталась ее вразумлять. Я сделал импульсивный шаг к ней, но Таир меня задержал. - Что?! – гавкнул в бешенстве, потому что он стоял на пути. Боковым зрением зацепил, что обе девушки вздрогнули от моего рыка. Но Тай не дрожал. Он четко взял ситуацию в свои руки. - Мара, уведи Эву в машину, ждите там. Дружище, тебе нужна уборная. Таир настойчиво толкнул меня в плечо, взглядом указывая на мебельный магазин. Я не шелохнулся. Тай, конечно, силен, но сдвинуть меня с места, когда я бешенстве, ему не под силу. Никому не под силу. - Максим, ты достаточно напугал и наших дам, и прохожих. Давай ты включишь голову и будешь слушаться, пока никто куда надо не позвонил и тебя не увезли в обезьянник. Лады? Я раздраженно поджал губы и дернул плечом, бросил еще один взгляд назад, находя Эву взглядом. Она тоже смотрела на меня, не позволяя подруге себя увести. Испуганным, шокированным взглядом. Я опустил взгляд на окровавленный кулак и шумно вздохнул. Да, нужно привести себя в порядок. Смыть кровь этого недоноска. И не думать о том, что он с ней делал. Только не нырять туда. Потому что иначе я действительно догоню его и убью, и меня посадят. - Что на тебя нашло? Ты совсем рассудка лишился? На кой ты набросился на мужика и лицо ему разбил? Ты хоть понимаешь, какие у этого твоего срыва могут быть последствия? Понимаешь, что силу, которая есть в твоих ручищах, контролировать нужно? Ты бил так, что мог его убить на хрен! - Слабо бил, - гаркнул я в ответ, распугав еще пару человек поблизости. Мы привлекали много внимания, но мне было наплевать. Таир не понимает. Представить не может, как все плохо. И я не собираюсь оправдываться и распинаться. Что я собираюсь, так это смыть кровь со своих рук и увести Эву к себе и узнать наконец, что произошло в ее прошлом. И нужно ли запросить видео с камер, чтоб отыскать этого старого черта и посадить его, чтоб гнил в тюрьме. - Я не узнаю тебя, и ты меня пугаешь, Соколов, - сказал друг как есть. - Позже, Тай. Мы все это обсудим позже. Сейчас, пожалуйста, отвези меня домой. - Хорошо, - кивнул друг, поджав губы. И добавил. – Девочки испугались. Может, сперва их?.. Я не дал ему закончить. - Эва едет ко мне, и это не обсуждается. Я видел в его лице решимость обсудить это, но не позволил. Больше никакой демократии сегодня, я итак слишком долго был слишком добр. Теперь будет строго по-моему. И будь я проклят, если дам заговорить себе зубы еще раз. Добравшись так близко до истины, я эту историю просто так не оставлю. Глава двадцатая Горькая правда - Это был он, Эва? Он? Я слышала голос Марьи так приглушенно, словно в ушах стояла вода. Словно я упала на дно озера и теперь тону там, не имея возможности всплыть. Дышать больно. Находиться в этой ситуации больно. То, что я годами закапывала настолько вглубь, насколько возможно, закрывая на восемьсот замков, вырвалось и взорвалось, испачкав всех вокруг. Подружку, которая лишь знает, что я не люблю прикосновений не просто так. Меня саму, которая надеялась не видеть это лицо больше никогда в своей жизни. Оно не снилось мне даже в кошмарах, настолько хорошо мой мозг подтер файлы. Я даже не узнала бы, пройдя мимо. Но голос. Это мой мозг не подтер, и я сломалась сразу, как только услышала первое обращенное ко мне слово. А Максим. Он… Я даже не могу это в своей собственной голове поместить, что он сделал. Не зная всего, но понимая лишь по моему лицу. Он не думал дважды. Но я знала, что он не убьет его, даже если ему этого бы хотелось, потому что он самый выдержанный человек из всех, кого я знаю. И я верила в его благоразумие, даже в таких эмоциях. Он всегда проявлял выдержку и терпение по отношению ко мне, и глубоко внутри я знала, что он проявит ее и сейчас. - Что с ней? Почему вы все еще здесь? – к приглушенному женскому голосу добавился приглушенный мужской. - Я не знаю. Мне кажется, она в шоке. Эвелина, дорогая, скажи что-нибудь, если ты меня слышишь. Я попыталась открыть рот, но горло словно сжимала невидимая рука, так сильно, будто пыталась задушить. А потом вдруг четко, так четко, словно сказано было на самое ухо, я услышала его голос. - Эва? Я тут же подняла взгляд, фокусируясь на его лице. - В ушах шумит, - сказала негромко, понимая, что мой голос похож на жалкое мяуканье котенка, по ощущениям. Максим был темнее тучи. Взгляд был внимательным, но в нем была буря, и я прекрасно могла представить себе ее масштабы. Я должна поговорить с ним. Рассказать ему. Только как найти слова. Как выразить, как заставить себя нырнуть в это снова… Я опустила взгляд, понимая, что в ушах шумит так сильно, что от этого начинает ужасно болеть голова. А затем подняла взгляд и встретилась взглядом с его глазами, наконец увидев там то, что вернуло мне голос. Пламя. Эта история заставляет гореть изнутри не только меня, но и его. И будь я проклята, если позволю ему гореть. Я опустила взгляд и прочистила горло. Напрочь забыла о стоящих рядом Тае и Марье. И сказала: - Это были летние каникулы. Мама была на работе, я дома. Он тоже. Я вышла, чтоб заварить чай, он… Я замолчала. Подняла затравленный взгляд на Максима, который застыл как каменное изваяние. Я чувствовала себя грязной, рассказывая это. Кожу закололо, она зачесалась, захотелось немедленно помыться. - Он?.. – вернул меня к мысли Максим, но закончить не смог. Не смог произнести вслух то, что хотел. То, что напрашивалось. Кажется, он нервничал не меньше, чем я. Если не больше. Побледнел, кулаки сжаты так сильно, что мне кажется никакая внешняя сила не смогла бы разжать их сейчас. Я покачала головой. - Он только… несколько раз прикоснулся. Я сперва замерла в ступоре… Потом закричала, ударила его в пах и убежала. Когда мама пришла с работы, я рассказала ей. Она мне не поверила. Сказала, что я сама спровоцировала… И что он ушел, из-за меня. С тех пор я не люблю прикосновения. Не люблю маминых мужиков. И боюсь мужчин и близости. Поэтому, когда ты вчера… Я не смогла договорить. На глаза навернулись горячие слезы, слезы обиды, отчаянной злости на саму себя. Когда единственный человек в мире, которого мне самой хочется касаться, проявил свою заинтересованность во мне, я повела себя как дура, испугавшись и все испортив. - Иди ко мне, - сказал Максим хриплым шепотом, поймал мою ладонь и притянул меня к себе, заключив в крепкие, самые надежные в мире объятия. Я уткнулась носом ему в грудь и всхлипнула, а он рвано чмокнул меня в макушку, а затем взял мое лицо в ладони и впился в мои губы поцелуем, таким жизненно необходимым мне сейчас. Лишь когда он разорвал поцелуй, я увидела, что мы по-прежнему находимся среди улицы, и на нас смотрят с умилением и сочувствием наши лучшие друзья. Я попыталась вновь спрятать лицо, но Максим не позволил мне это сделать. Он большими пальцами вытер мои слезы и вновь обнял, прижимая к себе, словно я самое ценное, что у него есть. Я испытала небывалый трепет, который наполнил каждую клеточку тела. Тела, которое пропустило сквозь эмоциональную мясорубку. Не знаю, какое время мы простояли вот так. Пока не выровнялось мое сердцебиение, и я не смогла вновь контролировать такие естественные процессы своего организма, как дыхание. Но когда все слегка затихло, я смогла оторваться от сильного тела своего защитника и встретиться взглядом с друзьями. Несмело им улыбнуться. Получить их одобрительные улыбки в ответ. - Мы с Таем сходим за водой, - улыбнулась вдруг Марья, оперативно схватив парня под руку. – Вы подождете? - А куда они денутся, ключи от машины у нас, - добавил Таир, с радостью поддержав ее идею оставить нас наедине. Я была благодарна за эту возможность. Ведь оставалась еще одна недосказанность, та, которую я не хотела обсуждать при друзьях. Но обсудить её необходимо здесь, на пороге, если мы хотим двигаться отсюда куда-то дальше.