Возвращайся домой Я не знаю, сколько простояла у окна, сверля взглядом темноту осенней ночи. Когда дверь открылась и вошла Марья, я оглянулась и посмотрела на нее вопросительным взглядом. - Тай едет сюда. - Какие новости? Марья пожала плечами. - Разговор был продуктивным? – уточнила я осторожно, сканируя внимательным взглядом лицо подруги. - И да, и нет, - сказала Марья как есть. – Я верю ему. Насмотревшись на тебя, я верю, что это могла быть случайность, подстава, месть… Но все остальное… Как-то неправильно. Я присела на кровать, похлопала рядом, призывая подружку присоединиться. Она присела рядом и положила голову мне на плечо. Какое-то время мы сидели, каждая в своих мыслях, а потом Марья повернулась ко мне и сказала. - Проще было раньше? Вопросительная интонация выдавала ее неуверенность. Я на долю секунды задумалась, а затем отрицательно покачала головой. - Нет, не было. Конечно, каждая из нас думает о своей ситуации. И Мара, которая жила в покое дома, гуляла в свое удовольствие, обременена теперь испытываемыми неприятными чувствами. Неизвестность всегда бесит. Неясность. Непонятные ожидания от других людей. И неразделенные чувства. Хотя, как выяснили, не такие уж они и неразделенные. Но это надо сесть, рты открыть, поговорить, а такое не каждому дано. Я же определенно повысила качество жизни с тех пор, как Максим впервые переступил порог нашего дома. Он облегчил все для меня, просто всегда выбирая меня и помогая даже там, где не просила. А я все усложняю теперь. - Мне нужно домой, - вдруг поняла, пусть и запоздало. Подружка посмотрела на меня удивленным взглядом. - Ты ведь сама сказала, что боишься, что Макс не захочет с тобой разговаривать. В чем я, конечно, сама сомневаюсь… Я перебила её. - Дура я. Которую жизнь ничему не учит. Я поднялась на ноги и прошла по комнате, окончательно укрепляясь в своей мысли. - Мне нужно домой. Мне нужно было сразу же ехать домой. А я только время зря теряю. Я рассердилась на себя настолько, что от досады закусила губу. Ну вот с чего я взяла, что он не захочет меня видеть и слышать? Сужу по себе, по глупым стереотипам в голове, по своему жизненному опыту. А он у меня какой? Мать-истеричка, ее непонятные мужики и их драма. Максим давным-давно показал, что он слеплен из другого теста. И если он любит меня, а в этом я не сомневаюсь ни секунды, то он меня выслушает. - Решимость на твоем лице восхищает и пугает, - заметила Марья, которая все это время внимательно меня рассматривала. - Я заставлю его себя выслушать, - отрезала я бескомпромиссно, с угрозой в голосе, и Марья прыснула. - Эва оседлала любимого коня. И правильно! Тебе не идет обороняться. Твоя природа – атаковать. Поезжай, и заставь этого шкафа вновь распахнуть перед тобой свои дверцы. Теперь уже я хохотнула, и покачала головой. Открыла было рот, но звонок в дверь не дал даже сформировать свою мысль. Мы обе бросились к двери, ведь обе ждали Таира, каждая со своей целью. И так уж вышло, что я атаковала первой. - Ну? – спросила нетерпеливо, всмотрелась в его лицо с надеждой. А он в ответ отрицательно покачал головой. Я нахмурилась. Пыл сразу поубавился. Но стоило ему открыть рот и заговорить, как я поняла, что сдаваться рано. - Я не нашел его, Эва, мне жаль. Я обколесил все привычные места, и его нет нигде. Я почувствовала, что за спиной оказалась Марья. Она провела по моей спине ладонью в сочувствующем и успокаивающем жесте. Но я и не думала отчаиваться. - Ты отвезешь меня домой? – попросила тут же. Таир бросил взгляд мне за спину, на Марью, вероятно, получил ее одобрение, и после этого кивнул. - Ты уверена, что тебе стоит ждать там? – уточнил. - На все сто, - усмехнулась одним лишь уголком рта. Уже в машине я решила уточнить, чего мне стоит ожидать. Ведь как ни крути, Таир знает его дольше, чем я, и наверняка может предположить, где он и что делает в таких эмоциях. Но Таир удивил меня. - Я предположил зал, и после дома рванул сразу туда. Но это было фиаско. Макс не напивается, ждать его пьяным точно не стоит. Он часто подавляет в себе гнев, и в таких эмоциях я бы предположил, что именно он пойдет наружу. Избить боксерскую грушу – вот что в его характере. И раз он удержал себя и не набросился на бессмертного, который тебя засосал, то я предположил бы, что он выбивает дурь из чего-то неодушевленного. В любом случае, печалиться не стоит, крошка Эва. Он обязательно вернется домой. Иного не дано. Я поблагодарила его и за информацию, и за помощь, и за то, что подвез, и отпустила назад к Марье, пожелав удачи на любовном фронте. Тай криво улыбнулся, заверил меня, что никуда она от него не денется, и уехал воевать свою войну. Я же отправилась домой и с тяжелым сердцем вошла в квартиру, в которой еще утром все было замечательно. Мы занимались любовью, завтракали, целовались и шутили на гране фола, чтобы закончилось все… так. Мной, стоящей в пустой, темной квартире, в которой так не хватает хозяина. - Пожалуйста, возвращайся домой, - бросила в пустоту, включила свет и шумно выдохнула. Возможно, вернуться сюда было не самой блестящей моей идеей. Стены словно давят. И свет бесит, слишком яркий. Я резко нажала на выключатель и погрузилась в темноту. Впрочем, нашла к чему прицепиться. Бесит меня, что он не дома, а на свете срываюсь. Совсем ума лишилась. Мозг моментально придумал компромисс. Я вспомнила, что купила свечи. Люблю рисовать при их мягком свете и медитировать при этом. Это всегда расслабляет. И сейчас это прям то, что нужно. Я зашла в спальню, достала из шкафа его любимую ночную рубашку и переоделась. Посмотрела на себя в зеркало. Если уж встречать, то при параде. Ему нравится, как она сидит на моей груди, подчеркивая ее плавные изгибы. И обычно ему сложно оторвать взгляд оттуда, когда я в ней. При разговоре сыграет на руку. Переодевшись, я перенесла свечи из спальни в гостиную, расставила их повсюду и зажгла. Гостиная из темной, неуютной комнаты, сразу превратилась во что-то теплое, красивое и сказочное. Я улыбнулась, довольная результатом. Теперь для полной картины не хватает лишь одного – самого Максима. А уверенность в том, что у нас все будет хорошо, вдруг пришла сама собой, с волшебным пламенем свечей. Я знаю себя, просто так не отступлю. И не отпущу его, потому что он лучшее, что со мной случалось в жизни. Глава тридцатая All I ever wantedAll I ever needed is here in my arms((с)Enjoy the Silence by Depeche mode) Я задремала, сидя на диване, и не знаю, сколько провела в этом состоянии – несколько минут или несколько часов. Правда в том, что я устала настолько, что просто отключилась. Ждать не моё, определенно. Но этот мужчина – первый человек, которого я готова ждать. Меня разбудило прикосновение. Я вздрогнула всем телом, резко распахнула глаза и увидела Максима, который опустил голову и внимательно рассматривал мои опухшие костяшки. Да уж. Глупо было думать, что первое, что он заметит, это мое декольте. Это же он. Первое, что он заметил, это то, что я поранилась. И сразу нахмурил свои красивые брови. Правда, когда он поднял голову, пришел мой черед хмуриться. Его губа была разбита, рядом с ней чернел ужасный синяк. - Что случилось? – тут же выровнялась я и осторожно коснулась кожи рядом с синяком, чтоб не сделать ему больно. Он попытался ухмыльнуться, но ухмылка тут же отпечаталась болью на его лице. А его гримаса боли отозвалась огнем в груди. - Кто это сделал? – задала еще один вопрос, ощущая неприлично сильную волну гнева и желание порвать на куски этого смельчака. Максим наблюдал, как меняются эмоции на моем лице, как мне показалось, с каким-то удовольствием. И чем больше он молчал, тем больше я заводилась. В конце концов он, вероятно, решил меня пожалеть, потому что заговорил. - Хулиганы. Хотели ограбить. Я охнула и прижала ладонь к груди. Его взгляд тут же опустился туда, и он задержал его на несколько мгновений, затем вновь посмотрел на мое лицо. - Не волнуйся. Это мелочи. Видела бы ты их лица. - Это не смешно! – отрезала, прошипев, и вскочила на ноги. Максим тоже поднялся и вырос во весь свой исполинский рост. Невольно у меня промелькнула мысль, что я сочувствую тому, кто подумал, что сможет что-то у него отобрать. Это же… слабоумие и отвага в действии. - Беды не натворил? – спросила, подозрительно нахмурившись. Максим вновь усмехнулся, и вновь поморщился, когда это отдалось болью в разбитой губе. Я вдруг тоже усмехнулась, подумав, как тяжело будет моему молчуну жить, пока губа будет заживать. Ведь его стандартная безмолвная усмешка в ответ на любые вопросы, какое-то время будет ему недоступна. - Что усмехаешься? – тут же заметил он перемену в моем лице.