Глава 9 Похоже, слухи о героизме Горлиса при тушении пожара на пароходе стали известны в чиновных кругах Одессы. По крайней мере, во всех учреждениях при восстановлении утерянных документов его спрашивали об этой истории, обещая никому далее не передавать (всё же неприятно такое уничижение русского флота). Но зато после яркого рассказа работали с его бумагами весьма бойко и толково. Поездка в Херсон лошадьми обошлась без приключений. Горлис не первый раз был в этом городе. И с удовольствием увидел, что он тоже разрастается. Понадобилось несколько дней ожидания на то, чтобы бумаги приняли и дали им ходу. Тем временем подумалось, что хорошо было бы съездить в уездный городок Алёшки (или Олешки, как называл их Степан), посмотреть, как там Ярына — теперь уж Луки, а не Кочубеевна. Мужа ее узнать, разносолов отведать. Но после ссоры со Степаном это было неудобно. Так что в Одессу Натан вернулся с некоторым запасом, 10 мая. Тут же явился в Воронцовскую библиотеку, где возобновил работу. Приходил также в съезжий дом к Дрымову, узнать, какое решение принято в полиции по установлению причины смерти Абросимова. Оказалось — оную признали естественной. Горлис крепко сомневался в этом, но доказательств для противоположного заявления у него не было. К тому же при таком решении история с объявлением завещания значительно упрощалась. В субботу сходил на почту справиться, обращались ли наследники негоцианта. Оказалось, что да — приехали почти все, за исключением братьев Выжигиных, внучатых племянников Абросимова, проживавших в Кавказской области и Астраханской губернии. Всем были даны оставленные Натаном уведомления, где находится дом почившего да как к нему пройти. А также схема расположения места погребения их родственника на городском кладбище. Таким образом, всё было готово к исполнению последней воли Никанора Никифоровича. Горлис чрезвычайно волновался. Ему и раньше приходилось бывать душеприказчиком. Но в истории с таким значительным капиталом — впервые. Полтора миллиона рублей — это очень-очень большие деньги. * * * Оглашение завещания было назначено на полдень 14 мая. Но Натан явился в нужное место уже к половине одиннадцатого. Слуги, которых он за это время неплохо выучил, также были взволнованны. Дабы они в отсутствии полноценного хозяина работали по дому столь же старательно, как и раньше, Натан аккуратно намекнул, что некоторые суммы с завещания им тоже могут достаться. Но сделано это было так, что нарушением закона не стало. Гости и наследники миллионщика начали собираться с 11 часов. Кто пешком, после прогулки по центральной части города (благо, погода в последние дни установилась сухая), кто на дрожках, кто на карете. Последней вошла Фина. Несмотря на очень скромный (как для оперной дивы) наряд, она произвела значительное впечатление своей внешностью. Для оглашения была приготовлена большая гостиная зала абросимовского дома. Все расселись. Горлис обошел каждого, проверяя документы, удостоверяющие личность. Как только большие напольные часы пробили полдень, Натан встал и приступил к делу: — Господа! Мы собрались здесь по известному вам делу. Ваш дорогой родственник и уважаемый гражданин Одессы, дворянин, негоциант Никанор Никифорович Абросимов скончался и включил вас в число наследников. Приступаю к алфавитному зачитыванию наследников. Установилась торжественная тишина. — Выжигин Ипполит Михайлович. Внучатый племянник покойного через его старшего брата. Проживает в Астраханской губернии. Здесь отсутствует. И, как я справлялся сегодня на почте, письма пока не прислал. Раздались первые шепотки. — Выжигин Пархомий Михайлович. Другой внучатый племянник через того же брата. Проживает в Кавказской области. Отсутствует. Письма пока не прислал. Шепотки усилились. — Дерпенников Андрей Иванович. Племянник покойного, сын его старшей сестры. Проживает в Москве. Встал мужчина лет сорока чиновной наружности и среднего достатка. — Присутствует!.. Покромова Людмила Никифоровна. Младшая сестра покойного. Проживает в Вязьме. А также — Покромова Варвара Николаевна. Племянница покойного, дочь присутствующей здесь госпожи Покромовой. Проживает в Петербурге. Поднялись сидящие рядом дочь и мать, очень похожие друг на друга, только с разницей лет в 20–25. — Присутствуют!.. Ханасарова Александра Ивановна. Тётушка покойного, сестра его матери. Проживает в Вязьме. Встала сухонькая бодрая старушка, устроившаяся по другую сторону от старшей Покромовой. — Присутствует! Все шестеро названных — подданные российской короны. Иду далее. Друг и утешитель покойного в течение долгих лет девица Серафина Фальяцци. Проживает в Одессе. Подданная Королевства обеих Сицилий. Встала Фина. В зале раздались шепотки: «А что, разве Сицилий — целых две?!» — Присутствует!.. И также слуги, расположившиеся на табуретках с правой от меня стороны. Список прилагается — восемь человек. На самом деле в гостиной находилось лишь семь человек прислуги. Восьмой — дворник — в сей момент исполнял функции дворецкого. — Душеприказчик — я, Горли Натаниэль Николаевич, подданный Французского королевства. Снова пронеслись шепотки, скорей, неодобрительные — уж больно иностранщины много в завещании хорошего русского человека Абросимова. — Здесь, — Горлис показал большой конверт, — в этом конверте домашнее завещание вашего почившего родственника, заверенное двумя свидетелями, проживающими в городе Одессе. — Со своих мест встали Орлай и Ранцова. — Завещание было сделано в субботу 16 октября 1826 года. Ежели у кого-то вдруг имеется завещание, сделанное Абросимовым после сей даты, прошу предъявить. Натан обвел глазами зал и сделал большую паузу, чтобы потом не было упреков, что не дал высказаться. — Итак, иных завещаний не имеется. Тогда приступаю к оглашению сего. Снова установилась полная тишина. — Наследство господина Абросимова на сегодняшний день составляет таковой итог. В Государственной Коммерческом Банке хранится 1 миллион 453 тысячи рублей 68 копеек. Дом, в каковом мы сейчас находимся, вместе с обустроенным земельным участком, хозяйственными пристройками, а также описанным ценным имуществом внутри дома был оценен одесской Оценочной комиссией в 115 тысяч рублей. Посему общая сумма наследства составляет 1 миллион 568 тысяч рублей 68 копеек. Из сего по тысяче рублей ассигнациями назначаются в наследство каждому из восьми слуг — за верную службу и долготерпение при исполнении оной. Из закутка, где сидела прислуга, послышалось шевеление и довольное покашливание. — Также три тысячи рублей по настоянию покойного назначаются в оплату за управление текущими делами душеприказчику Натаниэлю Горли. С учетом таких вычетов сумма наследства составляет 1 миллион 557 тысяч рублей 68 копеек, каковая… Здесь уж тишина стала, что называется, звонкой. — …делится на восемь равных частей… Все разом выдохнули. Прояснилось почти всё. Восемь частей, притом равных — это, конечно же, доли шести родственников и девицы Фальяцци да еще вспомоществование некоей организации, скорей всего какому-нибудь храму. Самые быстрые умом мигом посчитали, что каждая доля составит немногим меньше 200 тысяч. Достойное наследство. — …в число каковых входят шесть названных ранее родственников и девица Фальяцци. Восьмая доля составит Фонд Никанора Абросимова, каковой должен быть употреблен городскими властями Одессы на строительство общедоступной больницы с направлением средств и усилий на лечение дыхательных путей, а также часовенкой для утешения страждущих при ней. В длившейся долго тишине трогательно прозвучал дребезжащий, но отчетливый старческий шепоток госпожи Ханасаровой, обращенный к старшей Покромовой: «Да, когда не дышится — оно так…» — Подводим баланс. Сумма наследства, поделенная на восемь частей, составляет равные доли в 194 тысячи 625 рублей и 8 с половиною копеек… Те из наследников, кто не так хорошо знал математику и не мог до сих пор произвести подсчеты, облегченно вздохнули. — Последнее — два уточнения. Копеечные суммы для удобства расчета — отдаются в Фонд Абросимова. И также для удобства наследников и во избежание долгих споров этот дом отдается в наследство госпоже Серафине Фальяцци. Но! При этом сумма оценки, а у нас это 115 тысяч, вычитается из ее доли наследства. Таким образом, девице Фальяцци отходит Дом Абросимова и 79 тысяч 625 рублей. Натан посмотрел на Фину. Она ж была изумлена таким решением. Его любимая воспринимала сегодняшний акт в большей степени как формальность. Ждала, что ей оставят в память какую-то безделку, возможно, сумму, соразмерную с назначенной прислуге или душеприказчику. Но то, что она станет полноценной наследницей, наравне с родственниками… Это ее поразило до крайности. — На этом оглашение завещания завершено. Готов ответить на имеющиеся вопросы. И далее переместиться в Одесское отделение Коммерческого Банка, где мы займемся оформлением бумаг. Горлис ощутил, что обильный пот, выступивший от волнения, сделал его нательную одежду совершенно мокрою. Ну да ничего. Всё идет, как нужно, главное уж сделано. Осталось совсем мало. — Итак, есть ли вопросы? — сказал Натан гром-че обычного, чтобы не дать расслабленности охватить его. И в это время дверь резко распахнулась. В просторную гостиную вбежал человек лет тридцати пяти в сюртуке, не дешевом, однако сидящем несколько неловко, и с цилиндром местами испачканном. — Есть вопрос! — воскликнул вбежавший, отдыхиваясь после бега. — Могу ли я огласить другой вариант завещания? * * * Вот так новость! В зале загомонили. У Горлиса защемило сердца — рановато он радовался, что дело идет к финалу и далее его можно будет сдать в архив, вспоминая, как о чем-то важном, значительном, хорошо и честно сделанном. — Разумеется, можно. Но прежде позвольте узнать ваше имя, а также увидеть бумаги, его подтверждающие. — Пожалуйста. — Нежданный гость протянул свой паспорт. — Выжигин Пархомий Михайлович. Все понимающе кивнули. Ну, разумеется, естественно было ожидать, что с подобным заявлением выступит один из не явившихся до сих пор наследников. Натан внимательно рассматривал паспорт. Приметы, записанные в бумагу, совпадали с человеком, имевшимся в наличии. — Вот еще письмо, отправленное, видимо, вами. А вот иной вариант завещания, присланный мне дядюшкой Никанором полтора года назад. Горлис первым делом посмотрел на дату завещания и с удивлением узрел: 18 октября 1826 года, два дня спустя после завещания, составленного с его участием! Взглянул на подписи свидетелей. Некие незнакомые фамилии, место удостоверения бумаги — город Вознесенск. Подпись Абросимова — взаправдашняя! (Занимаясь этим делом, Горлис успел изучить ее особенности в тонкостях.). Понятно, что бумагу нужно будет еще отдельно проверить, но пока нет оснований препятствовать ее оглашению, ибо всё законно. Пархомий Михайлович зачитал завещание. Отличия были существенные. По нему прислуге доставалось втрое больше — по 3 тысячи. Девица Фина Фальяцци получала лишь пейзаж «Цветочки…» работы неизвестного мастера, висящий в гостиной комнате. Шесть родственников, кроме Пархомия Михайловича — по 129 тысяч. Дом Абросимова передавался в собственность епархии с тем, чтобы после продажи оного деньги были употреблены на возведение колокольни Спасо-Преображенского собора на Преображенской площади. А имущество, скромно названное «всем остальным», передавалось Пархомию Выжигину с формулировкой «за храброе продвижение русского купечества на неспокойных землях Кавказской области». Горлис быстро посчитал в уме: 129 тысяч умножить на 6 будет 774 тысяч. К этому прибавить 24 тысячи, отдаваемых прислуге, — получается почти 800 тысяч. Таким образом, храброму русскому купцу на Кавказе доставалось более 650 тысяч рублей, чуть менее половины всего завещания. Натан осмотрел зал, пытаясь понять, как новую ситуацию воспринимают присутствующие. Слуги, конечно, очень радовались. Фина сидела с отсутствующим видом: «И зачем ты меня сюда позвал, милый?» Но вот взгляд ее стал более осмысленным. Она внимательно рассматривала свое новое имущество, картину неизвестного мастера, полное название которой на табличке гласило: «ЦВЕТОЧКИ, растущие в Городском казенном саду г. Одессы». Похоже, Фина размышляла, стоит ли забирать отсюда сей шедевр?