Мейер Мейер сидел на скамейке и тихо плакал, вспоминая о своем друге. * * * Детектив Коттон Хоуз пошел в кино. Показывали вестерн. На экране, топоча копытами, мелькали стада в тысячи голов, надрываясь, орали мокрые от пота ковбои, ржали лошади, щелкали кнуты. Потом на караван напали индейцы, окружившие его со всех сторон. Рассекая воздух, засвистели копья и стрелы, в ответ гремели выстрелы пистолетов и ружей, кричали люди. Затем была драка в салуне. В воздухе мелькали бутылки и стулья, переворачивались столы, визжа, бежали прочь женщины, высоко подобрав юбки, мелькали кулаки. Одним словом, было много действа, шума, громкой музыки и ярких красок. Когда фильм закончился и по экрану поползли титры, Хоуз встал и быстрым шагом вышел по центральному проходу на улицу. Наступило время заката. Медленно успокаиваясь, город готовился к ночи, и его шум звучал теперь несколько приглушенно. У Хоуза никак не получалось даже на мгновение позабыть о том, что Кареллы больше нет. * * * Энди Паркер, который Стива Кареллу ненавидел до судорог, когда тот был еще жив, решил вечером снять девку. Девка оказалась проституткой и согласилась отдаться Паркеру после того, как тот пригрозил ее арестовать. Девушка торговала телом в этом районе всего лишь неделю. В один из первых дней товарки отвели ее в сторону и показали всех сотрудников полиции нравов, а также детективов в гражданском, работавших в районе, чтобы она не совершила ошибку и случайно не предложила себя легавому. Паркера девушке показать не могли – он две недели лежал на больничном с фарингитом. Именно поэтому она столь неосмотрительно подсела к неряшливому пьянчужке в баре на Эйнсли. Прежде чем бармен успел подать ей знак и предупредить ее, она произнесла стандартное: «Привет, красавчик, не желаешь поразвлечься?» – после чего еще сильнее ухудшила свое положение, уточнив, что перепихон с ней обойдется в пять баксов, а ночь встанет в четвертной. Паркер согласился, и они ушли из бара. Девушка так и не обратила внимания на знаки, что лихорадочно подавал ей хозяин заведения. Проститутка никак не могла взять в толк, какого черта он так машет ей руками. Чего такого-то? Она просто сняла клиента, который выказал желание провести с ней ночь. Девушка и подумать не могла, что клиент является представителем власти. Она отвела Паркера на съемную квартиру, располагавшуюся на Кулвер-авеню. Паркер был пьян вдрызг – он запил в полдень, как только в следственном отделе стало известно о смерти Кареллы. Однако, несмотря на опьянение, он все еще помнил, что имеет право арестовать девушку только после того, как она «обнажит свои интимные места». Дождавшись, когда она снимет с себя одежду, Паркер показал ей удостоверение, после чего предложил на выбор: либо три года тюрьмы, либо часок-другой в приятном обществе такого славного парня, как он. Девушке доводилось попадать в аналогичные переделки и раньше. Ее и прежде точно так же ловили на крючок работники полиции нравов, желавшие бесплатных плотских утех. Относилась девушка к этому философски – как к неизбежным минусам профессии, что она выбрала. Именно поэтому, коротко кивнув, она без лишних слов прыгнула в постель и распростерлась перед Паркером. Паркер был пьян в дугу. К удивлению девушки, ему скорее хотелось поговорить, нежели заняться сексом. – Ну вот скажи мне, какой в этом смысл? Ведь бред, согласись? – промолвил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Какая-то падла поджарила эту сволочь Кареллу прямо в его машине. Какой в этом смысл? Ты знаешь, что я вижу перед собой каждый божий день? Да что я? Ты знаешь, что каждый из нас видит перед собой каждый божий день? Как после этого остаться человеком, скажи мне на милость? Что я тут делаю с тобой, дешевой шлюхой? Разве это правильно? Разве я не достоин большего? Я ведь славный малый. Ты знаешь, что я хороший? – Ну конечно! Лучше тебя никого нет, – отозвалась проститутка, которой Паркер уже успел наскучить. – Каждый день творится какое-то паскудство, – вздохнул Энди, – гадость и паскудство… Когда я иду вечером домой, у меня так и стоит вонь в ноздрях. Ты вообще в курсе, где я живу? В Маджесте! Рядом с нашим домом есть сад. У меня роскошная трехкомнатная квартира плюс кладовка и очаровательная маленькая кухонька. У меня есть потрясающий музыкальный центр, а еще я состою в клубе любителей классической музыки. А знаешь, сколько у меня книг! Я собрал всех известных писателей! Читать-то я их читаю редко – откуда мне взять на это время… Зато книги стоят у меня на полке… Видела бы ты их! Тебе непременно на них надо взглянуть. А какие очаровательные соседи живут в моем доме! Не то что отбросы в этом районе… Кстати, сколько тебе? Лет девятнадцать, наверное? Или двадцать? – Двадцать один, – отозвалась девушка. – Ага, ну да. Ты посмотри на себя… Погань… Дерьмо… Ты достойна этого города… – Послушайте, мистер… – Заткнись! Закрой свою пасть! – гаркнул Паркер. – Кто тебя вообще сейчас спрашивает? Мне платят деньги за то, чтобы я копался в дерьме, которое сливают в канализацию. Это моя работа. Мои соседи по дому знают, что я детектив, они уважают меня, смотрят снизу вверх. Откуда им знать, что моя работа – рыться в дерьме, рыться каждый день, пока меня не начнет мутить от вони. Детвора катается во дворе на велосипедах, машет руками, кричит: «С добрым утром, детектив Паркер!» Это они мне! Это я детектив Паркер. Они ж смотрят телевизор. Я защищаю хороших. У меня пистолет. Я храбрый. А теперь погляди, что случилось с этим сукиным сыном Кареллой. И где в этом смысл? – Я вообще не врубаюсь, о ком идет речь, – честно призналась девушка. – Где в этом смысл? Где? – развел руками Паркер. – Люди, люди… Я бы много тебе мог о них рассказать… Ты просто не представляешь, что я тебе могу о них поведать… – Я тоже успела кое-что повидать, – сухо отозвалась девушка. – Не вини меня в этом, – неожиданно сказал Паркер. – Чего? – Не вини меня в этом. Я тут ни при чем. – Само собой, – кивнула девушка. – Слушайте, мистер, я рабочая лошадка. Мы делом заниматься будем или нет? Просто если нет, то… – Заткнись, сука! – оборвал ее Паркер. – И не указывай мне тут! Ясно, черт тебя побери?! – Никто… – Я могу арестовать тебя и превратить твою жизнь в ад! Поняла меня, паскуда малолетняя? Запомни, мне решать, жить тебе или умереть! – Это не совсем так, – с неожиданным достоинством произнесла девушка. – Не совсем, не совсем… – передразнил ее Паркер. – Пасть разевай поменьше. Тебе ясно? – Ты пьян, – промолвила девушка, – я даже не уверена, что ты сможешь… – Пьян я или нет – не твое собачье дело! – отрезал детектив и покачал головой. – Ну ладно, допустим, я выпил. А тебе что, не наплевать? Вот мне на тебя наплевать! Ты для меня никто! Даже меньше чем никто! – Тогда что вы здесь забыли? – спросила проститутка. – Заткнись! – Паркер выдержал паузу, а потом добавил: – Знаешь, со мной все детишки здороваются… «Доброе утро», – кричат… Детектив закрыл глаза и снова замолчал – теперь уже надолго. Девушка решила, что он уснул, и начала было вставать с постели. Паркер тут же схватил ее за руку и резко потянул обратно, заставив ее лечь рядом с ним. – Никуда не уходи, – приказал он. – Ладно, – отозвалась девушка, – просто, мистер… Может, покончим с этим быстрее, а? Если честно, впереди еще целая ночь, а мне надо зарабатывать на жизнь… – Погань, – изрек Паркер, – погань и гнусь. – Ладно-ладно, погань и гнусь, согласна. Мы делом заниматься будем или нет? – Он был хорошим полицейским, – неожиданно сказал Паркер. – Что? – Он был хорошим полицейским, – повторил Энди и, быстро повернувшись на живот, зарылся лицом в подушку. VI В среду, в половине восьмого утра, на следующий день после того как в соседнем штате обнаружили обгоревшие обломки автомобиля, Берт Клинг подошел к многоквартирному дому на Стаффорд-плейс. Он собирался еще раз переговорить с Эрнстом Месснером по кличке Циклоп. Войдя в фойе, детектив обнаружил, что там никого нет. В тот день, когда погибла его возлюбленная Клэр Таунсэнд, в тот день, когда он сжимал ее в руках в изрешеченном пулями книжном магазине, Берт ощутил дикую тоску и холод от осознания того, что остался совершенно один в кровожадном, жестоком мире. Сейчас его посетило очень похожее чувство. И вместе с этим оно было совершенно иным. Не стало Стива Кареллы. А что он, Берт, наговорил ему, своему другу, когда видел в последний раз? Горькие, злые слова. Их теперь не взять назад. Стиву больше не позвонишь, не извинишься. У мертвецов не просят прощения. В понедельник в ярости он ушел из следственного отдела до конца своего дежурства. Тем же вечером, а может, и ночью, Стивен погиб. И вот теперь сердце ныло от новой, свежей раны. Клинг злился от осознания собственной беспомощности. Однако это чувство мешалось с необоримым желанием попытаться все исправить – может, ради Кареллы, может, ради Клэр. Берт знал, что не виноват в случившемся, и все же он продолжал себя корить. Ему непременно надо еще раз пообщаться с Циклопом. Кто знает, может, старик расскажет ему что-нибудь новенькое. А что, если Карелла виделся с лифтером в понедельник вечером и узнал от него нечто новое, натолкнувшее его на след, по которому он спешно решил пойти в одиночку? Двери лифта открылись. Но в кабине оказался не Циклоп. – Я из полиции, – промолвил Берт, – я разыскиваю мистера Месснера. – Его нет, – покачал головой лифтер. – Он говорил, что работает в ночную смену, – чуть нахмурился Клинг. – Вообще да, но его нет. – Сейчас всего половина восьмого. – Клинг для верности посмотрел на часы. – Я в курсе, сколько сейчас времени. – Так вы можете мне сказать, где мистер Месснер? – Он живет где-то в городе, – промолвил лифтер, – но где конкретно – я не знаю. – Спасибо, – кивнул Клинг и двинулся к выходу. Выйдя на улицу, детектив осмотрелся по сторонам. В такую рань час пик еще не успел начаться и клерков, торопящихся в метро и толпящихся на остановках, пока нигде не было видно. На глаза попадались только заводские работяги, спешившие к утренней смене, начинавшейся в восемь утра. Берт быстрым шагом двинулся вперед, ища взглядом телефонную будку. Все говорило о том, что день будет солнечным – вот уже неделю горожане наслаждались отличной погодой. Тут Клинг заприметил на углу аптеку. Рядом со входом на кирпичной стене висела табличка «Телефон». Детективу повезло – аптека уже открылась. Он зашел внутрь, взял в руки телефонный справочник и открыл его ближе к концу. Если верить справочнику, Эрнст Месснер по кличке Циклоп проживал в районе Риверхед, на Гейнсборо-авеню, дом 1117, – неподалеку от здания окружного суда.