В участке Кареллу поджидал Клинг. Напарник был мрачнее тучи. – Что это за фокусы, Стив? – выпалил он, едва завидев Кареллу. – Взгляни, – промолвил Стивен, – рекламный проспект Тинки Сакс. Вполне можно подшить к делу. – Плевать я хотел на этот проспект. Может, ответишь на мой вопрос? – Я бы предпочел этого не делать, – честно признался Карелла. – Гроссман звонил? – Да. Единственные отпечатки пальцев, которые им пока удалось обнаружить в комнате, принадлежат убитой. До ножа у них еще не дошли руки. Не заговаривай мне зубы, Стив. Я знаю, что я толковый полицейский, и сейчас я очень зол. – Берт, – вздохнул Карелла, – мне очень не хочется с тобой ругаться. Давай замнем, а? – Нет. – Пойми, дело непростое, может быть, нам придется работать над ним очень долго. Вместе работать. Мне очень не хочется начинать расследование с… – Ага, понял, куда ты клонишь, – перебил его Клинг. – Так вот, запомни, мне очень не нравится, когда мне приказывают убираться в участок только потому, что кому-то не понравился мой стиль ведения допроса. – Никто тебе не приказывал убираться в участок. – О чем ты говоришь, Стив? – фыркнул Клинг. – Ты старше меня по званию. Если ты говоришь, что мне надо вернуться в участок, это на самом деле приказ. И мне очень хочется знать, почему ты его отдал. – Потому что ты вел себя как мудак! – выпалил Карелла. – Такой ответ тебя устраивает? – Нет. Лично я считаю, что ты не прав. – В таком случае тебе, наверное, не повредит напрячься и попытаться беспристрастно взглянуть на себя со стороны. – Черт подери! – Клинг грохнул кулаком по столу. – Ты же сам сказал, что деду-лифтеру можно верить. Мы приходим в агентство и сталкиваемся лицом к лицу с человеком, которого нам только что описал этот старик. Что я, по-твоему, должен был делать? Налить ему чашечку чая? – Конечно же нет. Надо было с порога обвинить его… – Никто его ни в чем не обвинял! – …в убийстве, – ядовитым тоном продолжил Карелла, – надеть наручники, отвести в участок и оформить задержание честь по чести. Именно так и следовало поступить. – Все вопросы, что я ему задал, были более чем обоснованны! – Ты выставил себя заносчивым, самоуверенным дилетантом, – холодно произнес Стив. – Ты с самого начала повел себя враждебно по отношению к нему, так, словно перед тобой сидит преступник. Ты не имел на это никаких оснований. Вместо того чтобы его обезоружить и расположить к себе, ты, наоборот, настроил его против нас. Да я бы на его месте просто из принципа тебе соврал. Возможно, этот человек смог бы нам чем-нибудь помочь, но ты сделал из него врага. Это означает, что, если мне понадобятся еще какие-нибудь сведения о профессиональной деятельности Тинки, мне их придется вымаливать у человека, у которого теперь есть все основания ненавидеть полицейских. – Да он же подходил под описание, что дал нам лифтер! Любой на моем месте задал бы… – Хотел его расспросить о том, что Катлер делал в пятницу вечером? – прищурился Карелла. – Ну так и спросил бы! Но по-человечески! Потом пробил бы друзей, с которыми он якобы обедал, и только затем и только лишь выяснив что-нибудь стоящее, ты имел право на него надавить. А так чего ты добился? Ни хрена! Ладно, раз уж ты задал вопрос, зачем я тебя отослал в участок, я тебе отвечу. В этом агентстве мне еще предстояло работать со свидетелями, и я не мог тратить без толку время на тебя. Ты путался у меня под ногами. Вот-вот, и все бы запорол. Поэтому я отправил тебя восвояси. Ясно? Вот и хорошо, раз ясно. Алиби Катлера проверил? – Да. – Он действительно ужинал со своими друзьями? – Да, – снова процедил сквозь зубы Клинг. – Они действительно вышли из ресторана около десяти, а потом еще и гуляли? – Да. – В таком случае Циклоп отвез к Тинке не Катлера, а кого-то другого, – подытожил Стивен. – Циклоп мог напутать со временем. – Да, этого исключать нельзя. Этот вариант надо проверить. И вообще, сначала версию проверяешь и только потом начинаешь разбрасываться обвинениями. – Да никого я ни в чем не обвинял! – возмутился Клинг. – Да буквально все твое отношение к Катлеру говорило именно об этом! – воскликнул Карелла. – Кем ты себя возомнил? Гестаповцем? Решил, что можешь врываться к человеку в кабинет, не имея никаких доказательств, и на одних лишь подозрениях… – Я старался, как мог! – рявкнул Берт. – Если тебе этого мало, можешь проваливать к чертовой матери! – Да, мне этого мало, – отозвался Карелла, – но к чертовой матери я пока проваливать не собираюсь. – Поговорю с Питом, – решительно промолвил Клинг, – пусть даст мне какое-нибудь другое дело. – Он не станет этого делать. – Это еще почему? – воззрился Берт на коллегу. – Ты сам уже сказал, что я старше тебя по званию. И я хочу, чтобы ты расследовал убийство Тинки вместе со мной. – Тогда хочу тебя предупредить по-хорошему, – набычился Берт. – Даже не пытайся еще раз выкинуть то, что ты сегодня устроил в агентстве. Если ты еще раз выставишь меня ослом перед гражданским лицом… – Если бы ты удосужился хотя бы чуть-чуть пошевелить мозгами, то сам бы понял, что ведешь себя, как осел, задолго до того, как я спровадил тебя в участок. – Слушай, Карелла… – А-а… ты уже называешь меня по фамилии? – хмыкнул Стивен. – Я сносить всякую гнусь от тебя не буду – заруби это на носу. Плевать я хотел, что там написано у тебя в удостоверении. Будешь вести себя со мной по-скотски – я этого терпеть не стану. Я тебе этого не позволю… – И другим тоже, – закончил за напарника Карелла. – Да, и другим тоже, – кивнул Берт. – Хорошо, постараюсь этого не забывать. – Ты уж постарайся. – С этими словами Клинг встал и, хлопнув дверью, отделявшей следственный отдел от коридора, вышел вон. Карелла сжал кулаки, разжал их, после чего от всей души хлопнул ладонью по столу. В этот момент из туалета в коридор вышел детектив Мейер, на ходу застегивавший ширинку. Склонив голову, он прислушался, как пышущий злобой Клинг грохочет ботинками, спускаясь по металлической лестнице, что вела на первый этаж участка. Когда Мейер вошел в следственный отдел, он увидел Кареллу, который, чуть наклонившись, стоял, упершись руками о стол с мрачным, каменным выражением лица. – Что за шум, а драки нет? – поинтересовался Мейер. – Так, ничего, – отозвался Стивен. Он буквально кипел от ярости. Его слова полоснули, словно острый как бритва клинок. – Опять Клинг? – понимающе произнес Мейер. – Опять Клинг, – эхом отозвался Стив. – Ну, дела, – покачал головой Мейер и больше ничего не сказал. * * * Тем же днем, ближе к вечеру, Карелла по дороге домой еще раз отправился на место преступления. Показав удостоверение патрульному, который по-прежнему дежурил у дверей квартиры, детектив вошел внутрь. Ему хотелось еще раз все хорошенько осмотреть – вдруг ему в руки попадется какая-нибудь ниточка, хоть что-нибудь, способное поведать ему о мужчинах, с которыми Тинка водила знакомство. Вдруг ему улыбнется удача, и он отыщет письма, дневник или, скажем, записную книжку? Квартира стояла пустой. Не доносилось ни звука. Дочку убитой Энни Сакс еще в субботу передали сиротскому приюту, откуда ее взял на попечение адвокат Тинки по имени Харви Сэдлер. Девочка поживет у него, пока из Аризоны не приедет ее отец. Карелла двинулся по коридору мимо комнаты Энни. Тем же маршрутом наверняка шел и убийца. Кинув взгляд в комнату девочки, Карелла увидел ряды кукол, сидевших на книжных полках. Следующей за детской шла просторная спальня Тинки. На кровати остался лишь матрас – залитое кровью постельное белье с одеялом забрали в лабораторию судмедэксперты. Туда же, в ведомство Гроссмана, отправились перемазанные кровью занавески. Теперь окна стояли голыми. Из них открывался вид на раскинувшиеся внизу крыши и реку Дикс, по которой медленно проходили суда. Карелла щелкнул выключателем. Вспыхнул свет. Детектив подошел к очерченному мелом силуэту – совсем недавно тут на ковре лежало тело Тинки. Кровь, что пропитала ковер, уже высохла, отчего пятно приобрело отвратительный коричневый цвет. Стивен подошел к овальному столику у стены напротив кровати. Похоже, он служил Тинке письменным столом. На нем в беспорядке лежали бумаги. Детектив опустился во вращающееся кресло и принялся в них копаться. Судя по царившему на столе хаосу, в бумагах уже успели порыться следователи из убойного отдела. По всей вероятности, ничего достойного внимания они так и не нашли. Тяжело вздохнув, Карелла взял в руки конверт со штемпелем авиапочты и, прищурившись, глянул на адрес отправителя. Им оказался Дэннис Сакс, бывший муж Тинки. Письмо он послал из Рейнфилда, штат Аризона. Карелла вытащил из конверта листок, развернул его и погрузился в чтение: 6 апреля, вторник. Здравствуй, моя милая Тинка! Я пишу тебе это письмо, находясь прямо посреди пустыни, при мерцающем свете керосиновой лампы. Аккомпанементом мне служит стонущий ветер, что надрывается за полотняными стенками моей палатки. Остальные члены нашей экспедиции давно уже спят. Никогда прежде я не ощущал себя столь безнадежно оторванным от шумного города и от тебя. С каждым днем меня все сильнее выводит из себя проект Оливера, над которым мы в данный момент работаем. Впрочем, мне легко удается себя сдерживать – и это лишь потому, что мне прекрасно известно, что приходится испытывать сейчас тебе. Только в силу этой причины все остальное кажется мне мелким и незначительным, меркнущим по сравнению с твоей мужественной борьбой. Ну кого волнует ответ на вопрос: действительно ли хохокамы пересекали пустыню на своем пути из Древней Мексики? Кому какое дело: отыщем ли мы тут их следы или нет? Единственное, в чем я ни на миг не сомневаюсь, так это в том, что мне сейчас ужасно тебя не хватает, что я с беспредельным уважением отношусь к тебе и молю Всевышнего, чтобы он ниспослал тебе успех в твоем начинании. Сейчас я лишь тешу себя надеждой, чтобы все твои муки скоро закончились и наши отношения опять стали такими, какими они были с самого начала, до того, как начался весь этот кошмар, погубивший нашу любовь. Я позвоню тебе в субботу. Прими заверения в самой искренней любви к Энни… и к тебе. Дэннис