Карелла аккуратно сложил листок и убрал его обратно в конверт. Итак, теперь он знает, что Дэннис Сакс работал в пустыне в рамках исследовательского проекта по изучению хохокамов. Интересно, кто они, черт подери, такие? Впрочем, это не так уж и важно. Куда существеннее тот факт, что Дэннис со всей очевидностью все еще испытывает более чем теплые чувства к своей бывшей жене. Так, на что еще следует обратить внимание? Дэннис пишет о какой-то «мужественной борьбе», что ведет Тинка, и «муках», которые она испытывает. Какая еще борьба? Что за муки? Карелла нахмурился. И что Дэннис имел в виду, упомянув о кошмаре, погубившем их любовь? Или же под кошмаром он имел в виду «мужественную борьбу» и «муки», а вовсе не события, им предшествовавшие? Сегодня утром работники детского приюта позвонили Дэннису Саксу в Аризону. Вероятно, он уже едет сюда, на восток. Интересно, понимает ли Дэннис, что по приезде ему придется ответить на целую кучу вопросов? Карелла сунул письмо в карман пиджака и принялся дальше перебирать лежавшие на столе бумаги. Счета за телефон и электричество, чеки из ресторанов и практически всех крупных универмагов города… Отыскалось письмо от женщины, которая раньше приходила к Тинке делать уборку. Женщина извещала Тинку, что больше не может у нее работать, потому что возвращается вместе со всей семьей на Ямайку. Нашлось письмо от редакторши одного из журналов мод. Редакторша делилась своими планами устроить летом съемку новой коллекции платьев, на которую собиралась пригласить Тинку и еще несколько манекенщиц, и хотела уточнить, сможет ли Тинка принять участие в фотосессии или нет. Карелла с интересом прочел оба письма и аккуратно положил одно на другое на краю стола. Почти сразу же после этого он наткнулся на записную книжку убитой. Маленькая книжица в обложке из красной кожи оказалась вся исписанной фамилиями, именами, адресами и телефонными номерами. Некоторые из имен были мужскими. Карелла пролистал книжку, страницу за страницей, внимательно просматривая эти имена. Некоторые оказались вполне себе банальными – тут же обнаружилась масса Джорджей, Фрэнков и Чарли. Встречались и более редкие – типа Клайда и Адриана. Нашлось место и настоящей экзотике вроде Райана, Динка и Фрица. Ни одно из этих имен ничего Карелле не говорило. Карелла закрыл записную книжку, убрал ее в карман пиджака. Вскоре он закончил разбирать бумаги. Больше ничего интересного обнаружить не удалось – разве что незаконченное стихотворение, написанное рукой Тинки. Когда меня вопрос терзает: кто есть я? Кем быть бы я могла? Кем стать? Меня бьет дрожь от страха… Приходит ночь и ужас вместе с ней, Как тяжко день прожить и ждать заката, Не думая о чудищах, что ждут Меня, во мраке грозно затаившись, Но отчего ж они… Карелла аккуратно сложил листок с недописанным стихотворением и убрал его в карман пиджака, туда, где уже лежала записная книжка Тинки. Затем он встал, подошел к двери, окинул комнату прощальным взглядом и выключил свет. Переступив порог, он направился по коридору к выходу. Последние лучи заката проникали сквозь окно в комнату Энни, заливая призрачным неверным светом лица кукол, сидевших рядами на книжных полках. Карелла зашел в детскую и осторожно взял одну из кукол с верхней полки. Подержав игрушку в руках, он усадил ее на место, и тут его взгляд упал на другую куклу – ту самую, которую Энни держала в руках, когда он беседовал с девочкой в прошлую субботу. С задумчивым видом Карелла снял куклу с полки. * * * Патрульный, дежуривший у двери, был ошеломлен донельзя, когда из квартиры Тинки вдруг пулей вылетел детектив. Как это ни странно, сыщик, взрослый вроде бы человек, сжимал в руке куклу. Влетев в лифт и нажав на кнопку, Карелла принялся лихорадочно листать записную книжку Тинки. Отыскав, что нужно, Стивен задумался. Как лучше поступить? Позвонить в участок и предупредить, куда он направляется? Может, вызвать Клинга – пусть он поможет с задержанием. Тут он вспомнил, что Берта в участке нет – он ушел раньше. У Стивена снова перехватило горло от гнева. «Ладно, черт с ним, с Клингом, обойдусь без него», – подумал он. Детектив бегом выскочил на улицу и кинулся к своей машине. Мысли путались, беспорядочно роясь у него в голове. Какая жестокость! Какая зверская жестокость! Что делать? Провести задержание в одиночку? Боже Всемогущий, девочка сидела и слушала, как убивают ее мать! Может, все-таки лучше сначала метнуться в участок, взять с собой Мейера? А что, если, пока я буду в разъездах, убийца пустится в бега? Черт подери, ну почему Клинг все никак не может взять себя в руки? Боже, Тинку буквально искромсали ножом! Карелла завел машину. Кукла лежала рядом с ним на пассажирском сиденье. Детектив снова глянул на имя и адрес в записной книжке Тинки. Ну так как же поступить? Обратиться за помощью или все сделать самому? Он вдавил педаль газа. Теперь его колотило от возбуждения и ярости. Эти два чувства, смешиваясь с азартом, заставили замолчать голос здравого смысла, тихо нашептывавшего ему на ушко: «Остановись… Подумай… Надо еще раз все взвесить…» Оно и понятно: по сути дела, случилось небывалое. Как правило, расследование убийства тянулось долгие недели, даже месяцы. А тут следствие, не успев начаться, уже закончилось – все, можно ставить точку. Он пришел к финишу, едва сорвавшись со стартовой линии, и от осознания этого энергия, бурлившая в Карелле, неудержимо рвалась наружу, заставляя его все сильнее и сильнее давить на педаль газа. Руки детектива крепко сжимали руль. Он гнал машину сломя голову, так, что обычного человека хватил бы удар. Карелла постоянно перестраивался из ряда в ряд, сигналил, бил по тормозам, снова прибавлял газу, сливаясь в единое целое с машиной, неуклонно прорывавшейся к центру города, к зданию, адрес которого был указан в записной книжке Тинки. Припарковав машину у тротуара, Стивен выскочил наружу, оставив куклу на переднем сиденье. Влетев в подъезд, он пробежал взглядом висевшие в фойе латунные таблички с фамилиями жильцов. Да, все верно! Он не ошибся и приехал куда надо. Нажав наугад кнопку звонка на первой же попавшейся табличке, принялся ждать. Прошло несколько мгновений. Гудение, щелчок отпирающегося замка внутренней двери – и Стивен внутри здания. Детектив принялся проворно подниматься по лестнице – его путь лежал на третий этаж. Добравшись до второго этажа, Карелла замер на лестничной площадке и вытащил табельное оружие – револьвер системы Смита-Вессона калибра 9 мм. Ствол у револьвера был сантиметров шесть, и потому доставать его было просто, не страшась, что он зацепится за одежду. Весил он чуть меньше килограмма, в длину имел пятнадцать сантиметров, резная рукоять из орехового дерева была украшена фирменной, знакомой всем монограммой «S&W». Из него можно было выпустить шесть пуль без перезарядки. Добравшись до третьего этажа, Карелла двинулся по коридору. Еще внизу, в фойе, он узнал номер квартиры человека, который ему был нужен. Фамилия значилась на почтовом ящике, на котором стояло «34». Как оказалось, квартира располагалась в самом конце коридора. Стивен прижал ухо к двери и прислушался. Изнутри до него доносились приглушенные голоса – мужской и женский. «Чего ты ждешь? Давай вышибай дверь, – подбодрил сам себя Карелла, – у тебя есть все основания для ареста. Выбей дверь, пальни пару раз, если придется, – внутри преступник. Как говорится, наш клиент». Стивен отпрянул от двери, вжался спиной в стену напротив, поднял правую ногу, согнув ее в колене, а потом со всей силы двинул ею, стараясь нанести удар поближе к замку. Дерево брызнуло щепой, с мясом вырвало замок, дверь распахнулась внутрь. Сжав револьвер в правой руке, Карелла переступил порог. Он увидел лишь роскошную черноволосую красавицу в теле, сидевшую, скрестив ноги, на диване лицом к двери. На ее лице застыло удивленно-озадаченное выражение. Секундочку… Он же слышал не только женский, но и мужской голос! Где же… Карелла резко повернулся. До него неожиданно дошло, что он очутился в квартире-«распашонке» и мужчина может находиться как справа, так и слева от него, вне пределов видимости. Карелла интуитивно повернулся направо: ведь он был правшой и пистолет держал в правой руке. Это было ошибкой, едва не стоившей ему жизни. Мужчина оказался слева. Карелла слишком поздно услышал, как к нему приближается противник. Он начал поворачиваться и даже успел мельком увидеть светлые прямые волосы, совсем как у Сонни Тафтса, а потом в лицо сыщику врезалось что-то тяжелое и очень твердое, и все погрузилось во мрак. IV Мебель в маленькой комнате, по сути дела, отсутствовала – лишь справа от двери стоял деревянный стул. Напротив двери имелось два окна, задернутых занавесками зеленого цвета. Комнатушка была метра три с половиной в ширину и четыре с половиной метра в длину. У одной из стен, прямо посередине, находилась батарея. Карелла заморгал, вглядываясь в полумрак. Из окна с улицы доносился приглушенный шум вечернего города. Порой края занавесок вспыхивали светом неоновых огней вывесок. «Интересно, сколько сейчас времени?» – подумалось Стивену. Он было начал поднимать левую руку, чтобы посмотреть на часы, но тут же обнаружил, что прикован наручниками к батарее. Наручники были его собственными. Человек, застегнувший на нем наручники, явно торопился и потому не церемонился – металл больно впивался в кожу рук. Второй наручник оказался защелкнут вокруг трубы, тянувшейся от батареи. Часы пропали. Вместе с ними исчезли и патроны, и револьвер, и ремень, и кошелек. Даже мелочь из карманов выгребли, заодно стащив с него носки с ботинками. Лицо болело просто адски. Подняв правую руку, Стивен его ощупал. Щеку и висок покрывала корка запекшейся крови. Снова опустив взгляд, Карелла посмотрел на батарею. Затем он заглянул за нее – не мешало бы узнать, как она крепится к стене. Если что, можно будет попытаться… Тут он услышал, как в замочную скважину вставили ключ. Только теперь до Стивена дошло, что он жив, но осознание этого факта вызвало у него не радость, а ужас. Почему его оставили в живых? Быть может, человек, который сейчас отпирает дверь, собирается исправить эту оплошность? Щелкнул замок. Под потолком вспыхнул свет. В комнату вошла брюнетка в теле. Именно она сидела на диване, когда Карелла столь отважно и безрассудно вышиб дверь квартиры. В руках девушка держала поднос. Стоило ей переступить порог, как Стивен тут же учуял аромат кофе и сильный запах духов, которыми пользовалась брюнетка. – Привет, – промолвила она. – Привет, – эхом отозвался Карелла. – Как спалось? – Прекрасно. Девушка была крупной – куда крупнее, чем показалось Карелле, когда он впервые увидел ее на диване. Телосложением она напоминала танцовщицу. Росту в ней было под метр восемьдесят, а упругие полные груди грозились вот-вот порвать блузку свободного покроя с большим вырезом. Юбка, заканчивавшаяся чуть выше колена, плотно облегала крутые бедра. Брюнетка оказалась обладательницей длинных точеных ножек – совсем как у танцовщицы. Они были удивительно белыми, с изящными лодыжками и четко очерченными икрами. Брюнетка тихо прикрыла за собой дверь и практически неслышно заскользила по комнате. Черные тапки на ее ногах гасили звуки шагов, напоминавших тихий шепот. Девушка двигалась медленно, словно лунатик. В этих плавных движениях было что-то сладострастное. Создавалось впечатление, что она прекрасно знает о том, сколь соблазнительно выглядит ее роскошная фигура. При этом было понятно, что она может быть кем угодно – преданной женой или шлюхой, святой или грешницей, – мужчины неизменно будут пытаться овладеть ее телом и из раза в раз преуспевать в этом, не выказывая ни малейшего к ней снисхождения. Она была жертвой и ступала очень осторожно – так двигается человек, познавший на собственной шкуре, что такое побои, и теперь в любой момент ожидающий нападения. Ее настороженность, сексуальная фигура, осознание собственной привлекательности и доступности, осознание неотвратимости будущих поползновений на ее честь, читавшиеся в выражении лица брюнетки, будили самые невероятные фантазии, самые гадкие порочные грезы, таящиеся в глубинах души каждого мужчины. Бледное лицо девушки обрамляли волосы цвета вороньего крыла. Судя по лицу брюнетки, она многого натерпелась за свою жизнь. Глаза у девушки были подведены, как у Клеопатры. Когда-то ей сделали пластическую операцию на носу, но теперь он начал утрачивать приданную ему благородную форму. От этого казалось, что его только что сломали, и это служило еще одной дополнительной деталью, создающей образ жертвы. Губы алели яркой помадой. Губы куклы, губы шлюхи, которые никогда не стеснялись в выборе выражений… Губы, которые творили все, к чему их только можно принудить… – Я принесла тебе кофе, – промолвила брюнетка чуть ли не шепотом и двинулась к детективу. Карелла не спускал с нее взгляда. У него возникло ощущение, что девушка может, не дрогнув, убить – и для нее это будет столь же просто, сколь одарить мужчину поцелуем. «И почему я еще жив?» – снова подумалось Стивену. Тут он обратил внимание, что на подносе рядом с кофейником лежит пистолет. Держа поднос в одной руке, брюнетка взяла пистолет и направила его Карелле в живот. – Назад! – приказала она. – Это еще почему? – Твою мать, не препирайся со мной, – с чувством произнесла она, – делай, что тебе говорят. Причем сразу. Карелла отодвинулся в сторону – насколько ему это позволили наручники. Девушка присела. Юбка при этом у нее сильно задралась. С каменно-серьезным лицом брюнетка поставила поднос на пол и толкнула его к батарее. Пистолет, который она крепко держала в правой руке, оказался системы Ллама калибра девять миллиметров. Предохранитель с левой стороны был снят, стреляй – не хочу. Поднявшись, девушка, по-прежнему держа Кареллу на мушке, попятилась к стулу, стоявшему у двери. Сев на него, она опустила оружие и сказала: – Пей давай. Карелла взял кофейник, налил кофе в кружку, одиноко стоявшую на подносе, сделал глоток. Кофе был горячим и крепким. – Ну как? Нравится? – спросила девушка. – Вполне. – Я сама варила, – не без гордости сообщила брюнетка. – Спасибо. – Мокрое полотенце принесу позже. Вытрешь кровь с лица. А то ты выглядишь просто ужасно. – Крепко меня приложили, – вздохнул Карелла. – Кто ж виноват? Тебя никто не звал. – Девушка хотела улыбнуться, но передумала. – Да, это верно. – Стивен сделал еще один глоток. Девушка не сводила с него взгляда. – Тебя зовут Стив Карелла, так? – спросила она. – Точно. А тебя как звать? – Детектив задал этот вопрос небрежно, будто бы между делом, но брюнетка не попалась на крючок. – Детектив второго разряда, – вместо ответа протянула красотка. – Восемьдесят седьмой участок. – Она помолчала. – Это вообще где? – Напротив парка. – Какого еще парка? – Гровер-парка, – пояснил Стив.