Бах-бах-бах! Вздрогнув, пытаюсь разлепить веки и не сразу понимаю, что происходит. Присев на диван, растерянно таращусь на болтающий телек. Центральный канал. Женщина в классическом костюме рассказывает новости. Почёсываю затылок. Смотрю в угол экрана. Шесть утра. Обалдеть. Ну кого там принесло в такую рань? Не спится? Ныряю в резиновые сапоги, заставляю себя принять вертикальное положение и выхожу в бокс. Бах-бах-бах! Кем бы ни был этот кто-то, терпением он, определённо, не отличается. — Да иду я, иду! Вот ведь неймётся! Зевая, толкаю металлический засов вправо и открываю дверь. Блин! Сон как рукой сняло, клянусь вам. Буквально моментально. — Здрааасьте, — мямлю, глядя в злющие глаза человека, стоящего напротив. — Ну здорова! Меня бесцеремонно хватают за плечи и вытаскивают на улицу. И да. Это тот самый парень с заправки. Ёпрст… Как нашёл??? — Эээ! Чё такое-то! — возмущаюсь громко. — Думала, не найду тебя, коза?! — Отпусти! Я буду орать! — дёргаюсь, пытаясь освободиться. — Ори сколько влезет! — разрешает великодушно. Чё б да не так? Вокруг пустырь фактически. Жилая зона там, далеко. Так что прав, никто вопли не услышит. — Отпусти! — Где моё портмоне? — тряхнув меня словно тряпичную куклу, спрашивает сердито. — О чём речь вообще? Косить под дурочку не люблю, но вдруг прокатит? — Ты стырила мой бумажник! — уверенно припечатывает, впившись в меня недобрым взглядом. — Не-а, — нагло лгу, глядя ему в глаза. — Да не гони мне! — резко дёргает на себя, и я непроизвольно морщусь от боли. Лицо зажило, а вот почки и бедро до сих пор болят после того замеса с геликом. — Не брала я твой кошелёк! Отвали! — Не брала, значит? — Нет. Ааай! Ааа! — ору, потому что этот придурок выкручивает мне руку. — Слушай, подруга, просто верни бумажник, — доносится до меня голос его товарища, всё это время наблюдавшего за происходящим. — Мм… — Ему нужна эта вещица, хер с ними с деньгами, если потратила. Вещица. Кошелёк. — Да нет у меня его! — признаюсь честно. — Блин, больно, отпусти! Силу свою вообще не рассчитывает, что ли? — Как это нет? — продолжает давить на руку. — Вот так, сдала барахольщику! Сс… Я совсем не слабачка, но тут прям слёзы на глаза наворачиваются от боли. — Покажешь, где это было. В машину, — командует, даруя наконец вожделенную свободу. — Погоди, — потираю пострадавшую конечность, — я не могу бросить мойку. Арсен меня уволит! — Да насрать мне! Я сказал, села в тачку! — делает шаг вперёд, напирая снова. И что-то мне подсказывает — с ним по-хорошему не договориться. Уж больно агрессивен. — Дайте хоть переобуться! — пищу жалобно, и парень опускает взгляд на резиновые калоши. — Пусть переобуется, Кир. Хм. А его друг начинает мне нравится. Вон уже второй раз за меня вступился. — У тебя минута! — цедит сквозь зубы тот. Кир. Кирилл значит? Ясно. Случайно замечаю пистолет на его поясе. Ё-моё, во влипла! Не даром, ещё там на заправке, эти ребята показались мне мутными. — Хорошо-хорошо. Щас я вернусь, парни! Спокуха! — примирительно выставляю ладони вперёд и, склонив голову, отступаю назад в помещение. Слава Богам, они не идут за мной следом и остаются ждать на улице. Думай. Думай. Думай. Пистолет — это плохо, Ясь. Очень плохо. Торопливо направляюсь в комнату ожидания. Достаю из шкафа свой рюкзак и кеды. Резво переобуваюсь. Бросаю взгляд на камеру. Засекаю «гостей». Стоят курят у машины. Вот чё не хватило ума посмотреть на экран перед тем, как открывать пошла? Тупица! Закидываю рюкзак на плечо, хватаю ключи и тикаю к чёрному входу. С этой стороны парни меня точно не увидят. Пока будут ждать, успею потеряться. Надеюсь. Тихо выбираюсь наружу. Прикрываю за собой дверь. Проворачиваю ключ в замке и, осмотревшись, прячу его под коврик.