— Жарьте свои котлеты и не ебите мне мозги! — Постой! — Пучеглазого покормите, — бросает через плечо, направляясь, очевидно, в прихожую. — Чёрт а… — провожаю взглядом его спину и вздыхаю. — Сопьётся таким макаром точно. — Даже от собаки перегар стоит, — нюхает Тоха малявку, поднятую на руки. — Так не пойдёт. Надо что-то делать. — Что например? — наглаживает по хребту Собакевича. — Чуть позже сгоняю в аптеку. — За средством от похмелья? — Нет. Подсыпем ему кое-что в алкоголь, — заговорщицки поднимаю вверх указательный палец, и Череп вопросительно выгибает бровь. — Доверься мне. Это отвернёт его от бухла надолго. — Замётано. — Ну-ка расскажи мне про Рыжую. Чё он так страдает? Конкретно запал на неё, да? — подставляю огурцы под воду. — Ага. Илюху на Сашке жёстко заклинило. — Давно они вместе? — С прошлого года. — А как познакомились? — Она в выпускном классе училась. Приехала в нашу деревню к подруге. Эта подруга, Алёна, была типа невестой Паровоза. — Интересненько, — моя очередь приподнять бровь. — Получается, что Сашка отбила Илью у невесты? — Не, — целует Писявыча и мотыляет головой. — Невеста Илюхина самостоятельно слилась. Она замутила в Москве с мажором. Привезла его сюда, с бабушкой знакомить. — Ого-го… Некрасиво, — присвистываю, предполагая реакцию Паровоза. — Там сложно всё было, Ясь. — Ну так а с Рыжей как закрутилось? — не улавливаю сути. — Да как… Она с нами в замес один попала, — поясняет расплывчато. — С того момента и завертелось у них. — Ясно. Понятно, что ничего не понятно. — Прикол в том, что батя Харитоновой — ментовская шишка. — О как… — Да и сама она на мента учится, — добавляет, вконец меня ошарашив. — Ты гонишь, Череп? — таращусь на него во все глаза. — Нет. — Офигеть… Бандюган и ментяра. Ну и парочка. — Илюха её любит. На остальное ему похрен. — Так и должно быть. Я просто… в шоке чё, — говорю, как есть. — Пахнет странно, — забавно раздувает ноздри. — ФАК! — бросаюсь к плите. Там, на сковороде, горит наш обед. — Ё-моё! Подгорели?! — Ну естественно, заболтались мы! — переворачиваю лопаткой наггетсы, покрывшиеся тёмной коркой. — Блииин! — Огонь, блять, меньше сделай. А это уже Дымницкий. Тоже проснулся. Стоит и мрачно взирает на процесс готовки. — Вода бурлит. Пора засыпать гречку, — напоминает Череп, заглядывая с Гномычем в кастрюлю. — Ну так сыпь. Мне за наггетсами следить надо. — «Вовремя» ты следить собралась. Вонь палёным на всю квартиру, — язвит Кирилл, откручивая крышку от бутылки с кефиром. — И ничего я не спалила. Всего лишь немного корочкой взялось. — Немного? Ты уверена? — фыркая, усаживается за стол и открывает ноут. — Уверена, — поджимаю губы и на всякий пожарный отставляю сковороду на соседнюю конфорку. От греха подальше. — Тох, как дела с гречкой? — Всё тип-топ. — Время засёк? — Нет. Ща. — Горе-повара… — комментирует происходящее Дымницкий. Нажимаю на нож сильнее, когда режу помидор для салата. Заткнулся бы уже. Прям бесит! — Илюху видел, Кир? Мы пытались поговорить с ним, но он никого не настроен слушать. — Не трогай его сейчас, Череп. — То есть пусть спивается? — вклиниваюсь в их диалог. — А ты тем более не лезь, сопля. — Не называй меня так, — возмущаюсь, насупившись. — На правду не обижаются. Зелёная ещё, жизни кого-то учить, — отзывается, не отрывая взгляда от экрана ноутбука. — По крайней мере, я в отличии от тебя, вижу проблему, — выкладываю на тарелку загорелые котлетки. Вверх той стороной, которая более-менее сносно выглядит. — Со своими проблемами Паровоз разберётся сам. Лучше бы порядок навела в квартире. Срач кругом. Проглатываю эту шпильку. Думаю, исключительно по той причине, что на самом деле не считаю себя хорошей хозяйкой. — К порядку в колонии не приучили разве? — Я не собираюсь обсуждать это с тобой, — с грохотом ставлю блюдо на стол. — Ясь, достань масло, — просит Череп, сливая воду. Кипя от злости, концентрируюсь на его просьбе. Холодильник. Средняя полка. Масло. Нож. Режу на кусочки.