Сглатываю. Бьюсь об заклад, это снятый предохранитель. — Следующая навылет в твою черепушку. Стискиваю челюсти. Узнаю голос Иссопова-младшего. С его папашей у Илюхи давний конфликт. Именно из-за этого и пришлось дёрнуть в Москву из Бобрино. — Грохну тебя. Отец будет страшно мной гордится! — Это вряд ли, — усмехается Илья. — Он в курсе, что ты гнида сыкливая. — Обоснуй. Осторожно заглядываю в помещение, чтобы оценить степень пиздеца. Вижу, что у печи двое под руки держат Беркутова, а сам Паровоз стоит к нам спиной и в затылок ему направлен пистолет. — Заявился ко мне с бригадой из шести человек. Один прийти очканул. — Кто об этом узнает? Вальну тебя и дружка твоего. По-тихому. Переглядываемся с Яном. Тот на себя показывает и медленно вскидывает автомат. — Закопаю во дворе, и всё, поминай, как звали. Пропали без вести, — веселится Иссопов, радуясь своему гнилому умыслу. — Не сегодня, — объявляет Кучерявый и, сделав пару шагов вперёд, принимается шмалять из АК по членам иссоповской группировки. Паровозов, к счастью, вовремя смекнув, что к чему, прячется за печью вместе с охреневшим от происходящего мажором. А вот члены иссоповской опг среагировать не успевают. За что и приходится поплатиться здоровьем. Стрельба прекращается также резко, как началась. Горе-бандиты лежат на полу и стонут. — Илюха, ты цел? — громко спрашивает Данила. — Да, — отвечает тот, выползая из укрытия. Перешагнув через бритоголового, поднимает взгляд и ошалело на нас таращится. Я в этот момент его осматриваю. Нервяк, сковавший грудь, отпускает только тогда, когда понимаю, что друг, вроде как, цел. — Оружие забираем у дырявых и валим. Он кивает. — Клим, Череп, — даю команду собрать стволы. Паровоз в этот момент выясняет в каком состоянии пребывает мажор-собутыльник. — Ромыч, ты в норме? Явно нет, но зато протрезвел, по ходу. — В норме? Нет? — В норме, — отзывается парень неуверенно. — Сматываемся, Илюх, — хлопаю его по плечу, подгоняя. Медлить никак нельзя. Сейчас сюда заявятся все, кому не лень. И менты, и любопытные соседи, и папаша Иссопова. — До встречи, — уходя, намеренно наступаю на пальцы его сыночка. Стонет, извивается ужом на полу, что-то угрожает. Но сейчас это прям смешно выглядит. Как ни крути, а до своего бати ему реально далеко. Просто гнида обыкновенная. Вот и всё определение. Топаем с пацанами по снегу назад к машине. Илья несёт в руках снятые со стены фотографии. Свои детские и те, что принадлежали покойной матери. Сейчас уже явно осознаёт, что вернуться сюда не сможет. Слишком опасно. Да и скорее всего, иссоповские не оставят его дом в покое. Намеревались сжечь — обязательно сожгут. — Вы как в Бобрино оказались? — спрашивает у меня полчаса спустя, когда катим назад в столицу. — Сорока на хвосте принесла инфу о том, что два бухих придурка напрочь потеряли чувство самосохранения. — Ваще не помню, как туда приехали. Помню, что домой захотелось, — опускает стекло, чтобы закурить. — Там в подвале соленья зашибенские были. — Какие нахрен соленья??? — Мамкины закрутки, — отвечает он невозмутимо. Нет, он прикалывается, что ли? — Ты в адеквате, Паровоз? Получить пулю из-за банки с огурцами? Как насчёт того, чтобы башкой хоть немного думать? — Вещи ещё кое-какие хотел забрать… — Это, блять, так не делается! Что за беспечность? Ты спятил? — Да как-то по херу было, — признаётся апатично. — На шкуру мажора тоже? Типа месть за бывшую невесту или что? — включаю поворотник и перестраиваюсь в левую полосу. — Пацана там быть не должно было. — И, тем не менее, он был там. — Согласен, мой косяк. — Хочешь совет? — поворачиваюсь и смотрю на него. — Ну? — Завязывай бухать и страдать по своей Рыжей. — Я не страдаю, — заметно ощетинивается. — Не заливай мне. Кончай уже, а! Самого не заебало? Пора просохнуть. Синька до добра не доведёт. Молчит, уставившись на дорогу. — У нас дела морозятся, а ты сливаешься. — Уверен, вы и без меня прекрасно справляетесь. — Что значит без тебя? Ты главный. Какого икса происходит? Хочешь, чтобы пацаны пошли вразнос? Смысл был собирать вокруг себя людей? Решил всё похерить? — Нет. Ты прав, — устало потирает лицо. — Я завяжу с бухлом. — Перегарищем воняет на всю машину, — опускаю и своё стекло тоже. — Выглядишь, кстати, как бомжара. — Спасибо. — На здоровье. — Щас приеду, приму душ и побреюсь, — обещает смиренно. — Нет, сейчас мы сперва заедем к Эмилю. — А чё такое? — Вчера к нему снова заявились те черти с авторынка. Надо перетереть и решить, что будем делать. — Лады, — почёсывает макушку и откидывает голову назад. Тяжко с бодуна, конечно. — Под сиденьем есть минералка. Отыскав бутылку, быстро откручивает крышку и, присосавшись к горлышку, жадными глотками дует оттуда воду. — Алкашня, — вздохнув, констатирую я, глядя на него.