Почувствовав его влажные губы на своей шее, я не дала никакой реакции. Это все равно что пытка. Дорожка поцелуев ползла по направлению к груди. Он нагло стянул с меня майку, в которой я до сих пор спала, так как спать обнаженной меня не прельщало в нищей попытке спастись. Одно дело мужчина на работе и другое терзать мою душу. Я возмутилась и запротестовала. Мужчину это ни капли не волновало. Он завел, мои руки за голову. В таком положении оказывать сопротивление было в разы труднее, но я старалась, выгибаясь и пинаясь, что только раззадорило его пыл. - Ты дразнишь меня, — он улыбнулся. - я думал ты милый котенок, а ты тигрица. Что ж, так даже лучше. Не люблю робких заек. Его рот нашел мой и опалил жаром. Все попытки вырваться выглядели жалко. Щетина царапала кожу, оставляя следы. Губы уже начинали болеть, тогда он оседлал меня и ловко перехватил мои запястья одной рукой. Второй, достав из кармана шнурок, которым крепко связал и закрепил у изголовья. Мысли бешено бегали. Это не законно, это изнасилование! Но кого это интересует? Никого — правильно. - Тебе не будет больно, не сопротивляйся, — попытался успокоить Сезар, поглаживая по ноге. Собравшись с духом, я пнула его, отшатнулся и улыбнулся. Его улыбка пробирала все естество до мурашек. Отошел на несколько шагов назад, наблюдая за моими дёрганьями. - Тебе это с рук не сойдет, ты маньяк! - выплюнула я. - О, еще какой. Ты узнаешь сама и тебе понравится. А сейчас ты, — он указал на меня пальцем, — должна понравиться мне и чур не кусаться. Мучитель начал потихоньку стягивать с себя брюки-шаровары, под которыми не оказалось белья. Безумные глаза словно смеялись надо мной, он получал извращенный кайф в моих попытках сползти, ведь с зафиксированными к кровати руками из этого ничего не выходило. Его пальцы нагло пробежались по моим ногам, мимолетными касаниями. Кричать не было смысла. Мы здесь одни и никто не поможет. Он отошёл к столику, я в ужасе наблюдала за ним, затаив дыхание. - Любишь манго? - Нет. - Мёд? Мёд любят все. Он взял вазочку с мёдом и поднёс к постели. Опустив пальцы в ёмкость, он медленно намазал им свой вставший член, а затем дал и мне попробовать на вкус с рук, удерживая одной рукой мой затылок, чтобы не было возможности отвернуться. Затем Сезар снова оседлал меня, сев на грудь. Схватил за разметавшиеся волосы, и начал водить по щекам органом. Судорога свела лицо от силы сжатия губ, которых периодически касался. Он не пытался протолкнуться в рот, а намеренно водил вокруг, слегка затрагивая. Из крепко зажмуренных глаз потекли слезы. Через несколько минут экзекуций он прекратил движения, пульсируя на моей щеке. - Хорошая девочка. Он слез и ущипнул меня за сосок. Хитро улыбнулся и начал водить рукой, по все еще стоящему органу. На секунду гримаса то ли боли, то ли удовольствия исказила его лицо, по телу прошлась дрожь, и он кончил, забрызгав мои грудь и лицо. Меня начало подташнивать от тягучей спермы на мне, хотелось не то, что умыться, а соскрести с себя скальп, да и всю кожу, где он касался меня. - Развяжи меня, мерзкий ублюдок, - заорала я. - В целях воспитания, думаю, что пока ты побудешь в таком состоянии. Мне нравится. Ты прекрасна. На этом он развернулся и покинул покои мод мои истошные крики и мольбы. Глава 17 В какие-то минуты отчаяние захлестывало и меня посещали мысли о самоубийстве, в какие, то — об убийстве мучителя. Не знаю, сколько прошло времени, за закрытыми занавесками окнами времени суток не было видно, но второй вариант развития событий мне нравился все больше и больше. Первый я отмела, зачем губить себя и свою душу, если можно уничтожить врага. А Сезар был врагом — это однозначно. - Ты подумала о своем поведении? - раздалось сбоку. - К черту твои игры, убирайся! - Значит, тебе нужно еще подумать. - донеслось до меня тихое, но пафосное. Ушел значит. Что же, хорошо. Без него думалось неплохо. Почему он не изнасиловал меня, оставалось загадкой. В таком положении, сопротивляться возможности не было. У него были все козыри, а он не воспользовался. Почему? Напрашивался только один ответ — не мог. Возможно, что не сломленную душу нельзя использовать. Ну или как — то так. Хотелось верить, что дальше подобных игр не пойдет. Главное не сломаться в играх Сезара. Не быть покорной, не стать покоренной! Надежды на спасение Генри не было, спасение утопающего, обычно, дело самого утопающего, если каждый раз ждать помощь извне, то и умереть недолго. Так, в сторону пессимизм. Да здравствует пофигизм! Я хочу домой! Глаза медленно начали закрываться. Солнце красиво опускается за линию горизонта, опускаясь, словно под воду, сливаясь с морской гладью. Красиво. Я сидела в уютном кафе. Плетеное кресло, было уложено подушечками для удобства. На небольшом круглом столике со стеклянной столешницей стоял бокал красного вина. Рубиновая жидкость заиграла в лучах прощального солнечного света. Подняв бокал, я послала "салют" представленному пейзажу и сделала глоток. Напиток оказался божественным, пах манго и чем — то слегка древесным, терпковатым. Чуть солоноватый на вкус, что необычно для сладковатого запаха... Таким запомнился вкус кожи Генриха... Я открыла глаза. Это был лишь сон или видение. Слезы текли ручьем по щекам, смешиваясь с остатками засохшей спермы. От обиды и унижения, от бессилия и тоски. Секс — сексу рознь и то, что было нельзя назвать нормой. Так быть не должно. Но это было и из памяти не сотрется никогда. Когда Сезар вернулся с ножом, я от души надеялась, чтобы прекратить мои мучения. Он разрезал путы и сел как обычно на пуф рядом со столиком с фруктами. От него пахло чем — то с примесью бергамота. Запах чистоты. А я была грязной. Я кое-как сползла с постели и поплелась в ванную комнату. Я боялась раздеваться, в страхе, что он застанет меня опять. Покрасневшая кожа пылала от силы трения льняной мочалкой, но я не останавливалась. Решение пришло само собой. Я прикрыла слив в ванной и легла. Иного пути видно не было. Вода стремительно наполняла пространство. Когда мое тело уже наполовину было скрыто, я услышала чей — то голос. Это было как озарение. Только живи, только живи… Открыв глаза, я поняла, как хочу жить, что суицид не выход для меня. Может быть, для тех, кто слаб душой, но я не из робкого десятка. Да, жизнь помотала. Я росла в любви и заботе. Родители готовы были расшибиться, ради моего благополучия. Я хорошо училась — старалась, ведь никто мне не поможет... Сама поступила, отучилась, нашла работу по специальности в хорошей европейской фирме, для чего? Чтобы быть истерзанной этим извращенцем? Ну уж нет! Я убью этого гада. В душевую бесцеремонно ввалился Сезар.