– Скажи, он правда этим с ней занимался? С Джинни Миккелсон? В душе? Прямо у нее в офисе? Бродерик подцепил вилкой кусок своей яичницы. – Вы, похоже, вовсе не нуждаетесь в моем рассказе. Наоми намазала масло на тост. – Да что на него вообще нашло? – О, я думаю, мы все прекрасно знаем, что на него нашло, – прокомментировал дядя Конрад. – Он, конечно, старше меня, но все-таки не мертвый. – Он многозначительно подвигал бровями. – Фи. – Делани скривилась и отставила тарелку. – Я, вообще-то, тут пытаюсь поесть. – И вы думаете, это все? – Наоми положила в кофе пару таблеток сахарозаменителя. – Роман с кем-то из Миккелсонов – запретный плод? – Она взглянула на Бродерика. – Хочу сказать, ну, у тебя тоже это было, и… Бродерик сердито посмотрел на сестру и мысленно проклял себя за тот вечер, когда чересчур напился и ей об этом рассказал. – Ладно, ладно, – поморщилась та. – Что вы все такие раздражительные? – Мне удалось с ним поговорить по телефону, – сказала Делани, – и он, конечно, не рассказал никаких подробностей, но признался, что они влюблены друг в друга. Раздалась серия пораженных вздохов. – Бродерик, – наконец произнес дядя Конрад, – ты единственный, кто видел их вместе. Что скажешь? – Скажу, что это вполне серьезно, – ни секунды не колеблясь, ответил он. – А ты не считаешь, что это между ними уже давно? Очень давно? – Наоми пытливо посмотрела на него. – Может быть, но они сказали, что чувства настигли их внезапно. И я предпочитаю им верить. – И насколько серьезно это может быть? Дойдет ли дело до… свадьбы? И что тогда будет с компанией? – Маршалл в волнении запустил руку в волосы. Делани снова размешала кашу и немного зачерпнула ложкой. – Какие у них вообще планы? Они тебе рассказывали? – Не вдаваясь в детали. Отец сказал, что все расскажет в то же самое время, когда Джинни будет разговаривать со своей семьей, но по отдельности, конечно. Эйден добавил себе блинов с общей тарелки. – Я все равно не понимаю, как это увязывается с тем фактом, что наши семьи много лет враждовали. – Может, только главы семей? – негромко сказала Делани, но Бродерик покачал головой: – Джинни Миккелсон руководила компанией наравне со своим мужем, а не как наша мать. При упоминании матери над столом повисло мрачное молчание. Никто из них так и не смог смириться с потерей и матери, и сестры в страшной авиакатастрофе. Отец видел останки погибших, но дети нет. И сейчас все на какое-то время погрузились в воспоминания. Наоми закончила с тостом и отхлебнула кофе. – Может быть, на этом собрании мы и сможем до него это донести… Для бизнеса это не очень хорошо. Совет директоров просто сойдет с ума. Бродерик поскреб подбородок. – И что? Вы планируете сказать отцу, чтобы он с ней расстался ради благосклонности совета директоров? С нашим отцом такое точно не пройдет. – Что там не пройдет с вашим отцом? – вдруг раздался знакомый громоподобный голос. Джек Стил собственной персоной. Глава 3 Бродерик отставил кружку, пытаясь подобрать слова, которые не вызвали бы мгновенной вспышки гнева. В их семье все были довольно вспыльчивы, а с тех пор как главные миротворцы – мать и Бреанна – покинули этот мир, только Делани время от времени пыталась всех примирить, но ей плохо это удавалось – силы были слишком неравны. Но он был спасен от этой непосильной задачи дядей Конрадом, который встал и придвинул к столу еще один стул. – Садись, Джек. Ты сегодня герой дня. Мы все как на иголках, жаждем услышать то, что ты собираешься нам рассказать. – Он хлопнул брата по спине. – Спасибо, что согласились собраться так срочно. – Джек сел и помахал официантке: – Мне как обычно. Он всегда заказывал вафли, уже много лет. Быть старшим сыном Джека Стила было чертовски нелегко. Его репутация далеко простиралась в деловом мире, и нужно было соответствовать. Но Бродерик был готов лучше провалиться сквозь землю, чем просто стоять и смотреть, как компания летит в тартарары. Он знал, что и Тленна чувствует то же самое. Хотя было довольно странно ощущать, что теперь они играют на одной половине поля. Бродерик внимательно оглядел своего отца. Он, конечно, не собирается врываться в разговор необдуманно. Нужно правильно выбрать время и подобрать слова. Ставки слишком высоки. Судьба компании и его собственное место внутри ее зависят от точного расчета, а эмоции могут только все испортить. Конрад снова занял свое место. – Спасибо, что соизволил ради нас натянуть одежду, братишка. Ты можешь догадаться, что мы все несколько обеспокоены теми слухами, которые просочились наружу. К черту выжидать. Бродерик увидел шанс перехватить контроль над разговором и собрался им воспользоваться. – Мы все росли с идеей того, что Миккелсоны – враги. Я даже не смогу сосчитать, сколько раз я слышал, как ты проклинаешь их обоих на чем свет стоит – и Джинни, и Чарльза. – Иногда все меняется, – без обиняков сказал Джек, наливая себе кофе. Это звучало как нечто очевидное и простое, как черный кофе без сахара, который он пил, сколько Бродерик себя помнил. – Я не обязан перед вами объясняться, но я скажу, что мы с Джинни любим друг друга и собираемся пожениться. – Пожениться?! – не сдержался Эйден. Все остальные сидели в гробовом молчании, глядя на Бродерика так, словно он это от них скрывал. Он покачал головой и потер пальцами лоб – у него начинала болеть голова. Этой ночью он почти не спал, размышляя о том, что теперь будет с компанией и насколько серьезны отношения его отца и Джинни Миккелсон. А еще перед его внутренним взором то и дело всплывала Тленна в этой узкой юбке. – Да, пожениться, – отрезал Джек не предполагающим возражений тоном, как будто все они до сих пор были детьми. – И чем раньше, тем лучше, раз уж информация все равно вышла наружу. Вчера вечером мы с ней это детально обсуждали, и именно поэтому я не отвечал на ваши звонки. Бродерик уцепился за главное в словах своего отца: – Раньше? – А какой смысл ждать, раз уж все всё равно знают? Мы планировали подготовить всех к этой новости, но вчерашнее происшествие несколько ускорило ход событий. Джинни прямо сейчас беседует со своей семьей. – Он бросил взгляд на Бродерика. – Как ты, вероятно, уже знаешь из разговоров с Гленной. Упоминание этого имени заставило некоторых за столом удивленно приподнять брови. Его братья и сестры искоса поглядывали на него; отец все-таки повернул беседу в нужное ему русло. Но Бродерик прекрасно знал эту отвлекающую тактику – еще в юности Джек преподал ее каждому из своих детей. Так что он не позволит фокусу дискуссии сместиться. Бродерик наклонился и положил руки на стол, добавляя веса словам. – Давай не будем отклоняться от темы, отец. Если я правильно понимаю, мы собрались здесь для того, чтобы ты посвятил нас в свои планы помолвки с женщиной, которую, как мы считали, все – включая тебя – терпеть не можем. – Не просто помолвки. Как я уже говорил, мы планируем пожениться, – сурово, как аляскинские морозы, сказал Джек Стил. – Но период помолвки будет долгим? – с надеждой произнес Бродерик. Пауза, возможно, заставит Джека изменить позицию. Может, его чувства охладеют. Или он хотя бы увидит все безумие этой затеи и последствия, которые она влечет для их компании. В глазах Джека появилось мягкое и сентиментальное выражение, которого Бродерик не видел со времен той самой авиакатастрофы. – Нет, очень коротким. – Насколько коротким? – вклинилась Наоми. Джек подождал, пока официантка поставит перед ним тарелку и удалится, и лишь тогда ответил: – Мы планируем пожениться в мой день рождения. Так я уж точно о нем не забуду. – Джек усмехнулся, явно очень довольный собой. У Бродерика в буквальном смысле встали дыбом волосы на загривке. – Но твой день рождения через… – Две недели. – Джек коротко кивнул. – Господи боже, – прошептала Наоми, и все остальные члены семьи почувствовали, как ее слова отдаются холодом у них глубоко внутри. Бродерик ссутулился на своем стуле. Глубоко внутри его зарождался гнев. Ему пришлось расстаться с Тленной после самого запоминающегося переживания в его жизни – и все ради известной ему с детства мантры: семья превыше всего. И что же случилось с этим правилом сейчас?