Губы Бродерика были плотно сжаты: он не был уверен, что способен сдержаться и не наговорить чего-нибудь такого, о чем позже пожалеет. У его братьев и сестер не было этой проблемы, поэтому все наперебой что-то говорили, так что даже было сложно разобрать, кто и что именно сказал. Бродерик отбросил мысли о Гленне и вернулся к вопросу о семейной компании: – А что насчет слухов о продаже акций? Отец, если вы встречались у нее в офисе, кто-то еще может об этом знать. И ты прекрасно понимаешь, как это сказывается на финансовом положении обеих компаний. – Да, по этому поводу, – Джек Стил откусил небольшой кусочек вафли, – мы хотим вместе со всеми вами подготовить презентацию для совета директоров о слиянии обеих компаний. Слиянии? Обычные компании могут объединяться. Но это все равно что объединить порох и спички. Результаты будут разрушительными и уничтожат все, что они с таким трудом построили. Бродерик подозревал что-то подобное еще с того момента, как узнал о продаже акций, и сейчас его гнев вырвался из-под контроля. Отец собирается уничтожить то, чему Бродерик посвятил всю свою взрослую жизнь, – и он не собирался с этим мириться. – Слияние компаний? Серьезно? Ты не можешь ожидать, что мы… что я соглашусь пойти на это. Джек Стил наклонился, чтобы оказаться лицом к лицу со своим сыном. – Именно этого я и ожидаю. Не забывай, я по-прежнему основной акционер «Стил индастриз», а Джинни – основной акционер своей компании. Конечно, у совета директоров могут быть сомнения. Как и у тебя, и у Гленны. Но мы с Джинни все продумали. Настало время закончить эту вражду. Мы готовы сделать все ради этого. И ты можешь либо присоединиться, чтобы наша новая компания стала еще сильнее, либо продать свою долю, и я куплю ее у тебя по честной рыночной цене. Дело за тобой. – Осторожнее, брат! – предостерегающе произнес Конрад, кладя руку Джеку на рукав. – Неужели ты собираешься отказаться от собственного сына? Своей плоти и крови? Бродерику тоже было это интересно. Но если его отец ожидает, что он сдастся без боя, то очень глубоко ошибается. Джек некоторое время молчал. – Я ничего не сказал про «отказаться». Я сказал, что, если кто-то хочет выйти из доли, вы можете это сделать. Но я всегда рад видеть свою семью в своем доме. Заговорил Маршалл. – А наши должности? И наша земля, наше семейное наследие? – Ты бежишь впереди паровоза, до этого мы еще дойдем, – произнес Джек, который вел себя слишком спокойно для человека, который только что перевернул весь их мир. – Реструктуризация откроет новые возможности. Реструктуризация. Он сказал это таким обыкновенным тоном, словно сообщил, что на Аляске в это время года стоят морозы. Но Бродерик понимал, что то, о чем он говорит, породит полный хаос – и для Стилов, и для Миккелсонов, и с личной точки зрения, и с профессиональной. – Отец, я много раз говорил то же самое сотрудникам. Которым оставалось всего ничего до увольнения. Отец улыбнулся той жесткой улыбкой, которую они все не раз видели. – Значит, это дает тебе определенную перспективу относительно того, кто будет финансовым директором объединенной компании. Бродерик похолодел. Они собираются выбирать между ним и Гленной, и остаться должен только кто-то один. – Надеюсь, ты не возражаешь против моей собаки. – Гленна наклонилась и погладила щенка хаски, который спокойно сидел перед ней. Потом подняла глаза и увидела, что Бродерик внимательно изучает ее с противоположного конца кабинета. В воздухе между ними висело напряжение. – Ничуть. Как его зовут? – Кота. Это от «Дакота». – Гленна отцепила поводок и стала внимательно наблюдать за щенком, который принялся обнюхивать предметы в комнате. Он с любопытством обнюхал кожаные ботинки Бродерика и остановился возле его кресла. Бродерик откашлялся, встал, подошел к мини-бару и налил себе минеральной воды с газом. Это была вода из местного минерального источника. На мгновение Гленна встретилась с ним глазами, и немедленно словно электрический разряд пробежал у нее по позвоночнику. Нужно держать себя в руках. Дело серьезное. – Спасибо за понимание. Обычно днем он на попечении догситтера, но я все-таки хочу, чтобы он ко мне привыкал. – Она снова взъерошила черно-белую шерсть. – Никаких проблем. Насколько я вижу, он вполне хорошо воспитан, – ответил Бродерик. Они до этого час кряду занимались исключительно финансами, а сейчас сделали перерыв. Гленна не могла бы даже в страшном сне увидеть, что буквально за какие-то сутки Бродерик снова ворвется в ее жизнь, только теперь ей придется еще и вместе с ним работать. Но ее мать хотела, чтобы они вместе подготовили объединенный финансовый отчет по компаниям. – Как прошла ваша семейная встреча? – Мягкий низкий голос Бродерика заставил тепло раскатиться по ее телу, словно глоток горячего пунша в морозный день. Гленна перевела взгляд на собаку. – Ну, это сложный вопрос. Я не уверена, что могу на него ответить в полной мере, с учетом того, что мы говорили по телефону. Мой брат не смог прилететь из-за погоды. Но на первый взгляд все было достаточно мирно. – Но это хорошо, разве нет? – Бродерик наклонился к ней. Гленна приподняла брови и пожала плечами: – Я не стала бы этого утверждать. Буря может случиться позже. И насколько она могла судить, это будет не просто буря, а настоящий шторм. Стук кубиков льда заставил ее перевести взгляд на Бродерика, который наливал им обоим по стакану воды со льдом и лимоном. Закончив, он вынул из хрустальной пиалы остатки конфет и налил туда воды из графина – и Гленна не могла не оценить этот жест заботы о ее питомце. – Старший брат, Чарли, держался довольно спокойно – не в последнюю очередь благодаря его жене. А про Тристана сложно сказать – он суровый, но довольно скрытный. – А ваша младшая сестра? – Бродерик поставил стаканы и пиалу на поднос и отправился с ними к столу, где они сидели. Это была не столько деловая зона, сколько зона для отдыха – и, на вкус Гленны, здесь было тесновато для них двоих. – Алайна всегда старается сохранить мир. Так что пока я не посмотрю ей в глаза, я не могу быть ни в чем уверена. – Гленна, потянувшись за стаканом, случайно коснулась руки Бродерика, и по ее телу словно рассыпались искры. Она торопливо отхлебнула, чтобы слегка успокоиться. – Спасибо. – Я заказал еду, ее скоро принесут. Но если ты очень проголодалась, в мини-баре есть батончики мюсли… – Ничего, я подожду. – У нас впереди долгая ночь. Гленна вгляделась в его лицо в поисках скрытого смысла, но он был предельно серьезен; той игривости, с которой он на днях заявился в ее кабинет, и след простыл. Она воткнула карандаш в узел волос на затылке. – Я не понимаю, как нам быть. Как мы можем работать вместе и при этом защищать интересы обеих компаний? – Возможно, теперь уже одной. – Бродерик наклонился и поставил перед собакой пиалу с водой. – Я не понимаю, как убедить сотрудников доверять друг другу после десятилетий вражды и договоров о неразглашении. Я даже не понимаю, как мы сами с этим справимся! – Я не уверен, что у нас есть выбор. Повисла тишина, нарушаемая только звуками того, как Кота лакает воду, и стуком ледяного дождя по стеклам. Гленна побарабанила пальцами по крышке ноутбука, не уверенная, сколько информации раскрывать, вне зависимости от того, что говорила мать. Но Джинни и Джеку нужно убедить совет директоров в том, что в этом есть смысл, а значит, Гленна и Бродерик должны работать вместе. – А как прошло ваше собрание? – Все были в шоке. Гленна опустила крышку ноутбука и откинулась в кресле. – Никто не торопится с поздравлениями, да? – Все пока переваривают. – Через час после объявления новостей невестка и младшая сестра начали рассылать всем сообщения с предложением устроить вечеринку для женской части обеих семей, чтобы отпраздновать. Чувствую себя очень неловко из-за того, что не принимаю в этом участия. – Но они-то не занимаются компанией столько, сколько ты. – Не напоминай. Я просто болезненно воспринимаю происшедшее. Но моя мать взрослый человек и имеет право на собственную жизнь. Просто тяжело так быстро забыть о том, как мои родители всю жизнь ругали твоего отца за его бизнес-стратегию. Бродерик крутил в руках карандаш, ритмично постукивая им по краю стола. – Бизнес-стратегию? И что же конкретно не так с нашей бизнес-стратегией? – Я не пытаюсь с тобой поругаться, – чуть громче, чем следовало, сказала Гленна, и щенок беспокойно шевельнулся и заскулил. – Но нам придется теперь это разгребать. – Нет. Нам нужно просто придумать относительно приличный план объединения компаний, чтобы скормить его совету директоров. Слить активы, по возможности сохранив рабочие места. Гленна щелкнула пальцами, подзывая собаку. – И не вылететь из конкурса на трубопровод. Он продолжил ее мысль. – Который нужно построить максимально быстро, и при этом он должен перекачивать больше нефти и быть хорошо защищен от протечек и аварий. Это вопрос сохранения нашей земли. – Да, конечно. – Гленна погладила собаку, успокаиваясь. Спокойствие ей бы сейчас не помешало. Она была заперта в замкнутом пространстве с Бродериком, ощущая запах его одеколона и крема после бритья. Ее тело стремилось к нему, но ее интеллект восставал против этого. Гленна продолжала любить своего покойного мужа. Она всегда любила его, даже несмотря на все ссоры и на то, как много им пришлось работать над своими отношениями. И при этом здесь и сейчас ее тело жаждало близости. С Бродериком. Она вздохнула и ощутила, как ее тело вздрогнуло, снова почувствовав его запах.