Диббс кивнул и насупился на нее. — Ты уверена, что в порядке? Она обсуждала с ним дело Харт. Он предложил терапию, и она сорвалась на него. И тем не менее ее сердце забилось быстрее от ласковой заботы в его взгляде. Его обеспокоенность против воли тронула ее и вселила страх, что он прав. Она сегодня комок нервов. Диббс видит трещины в ее фасаде. В этом-то и заключается проблема с ним: он слишком проницателен. Он слишком хорошо ее понимает. Перлайн выпрямила спину, осмотрелась вокруг, надеясь, что остальным не так очевидны ее затруднения. — Я в порядке, спасибо. Он еще секунду удерживал ее взгляд, пристально и понимающе всматриваясь в ее глаза. — Дай знать, если я тебе понадоблюсь. Она кивнула, желая — всего на секунду — открыться, но сдержалась. Это не принесет ничего хорошего. Если она сейчас признается в своих страхах, то скорее всего сломается. А когда пропали двое детей и у ее ног лежит мертвый человек, это не вариант. Диббс внимательно посмотрел на нее, потом присоединился к Верну. С тяжелым сердцем Перлайн обратила внимание на криминалиста Харрисона, фотографа. Она взяла себе за правило получить как можно больше информации о роли каждого, кто принимает участие в осмотре места преступления. Общаясь с коллегами и прочитав все, что могла, она приобрела глубокое понимание фундаментальной роли каждого человека. Перлайн было необходимо чувствовать, что она контролирует расследование. Точное знание того, что должен делать каждый участник, когда и как он должен это делать, также значило, что она могла быстро заметить нестыковки, некомпетентность или ошибки. К сожалению, ошибки, вызванные человеческим фактором, встречались гораздо чаще, чем следовало бы. Иногда ей становилось больно от досады на чужие ошибки. Она несколько минут наблюдала за Харрисоном. Он перешел от общих снимков к крупным планам отдельных вещдоков. Как и положено, он использовал штатив и профессиональный свет, чтобы добиться оптимальной детализации и четкости. Эти снимки, в частности, помогут криминалистической лаборатории анализировать улики. Если этот мужчина правильно выполнит свою работу, в фотоотчет войдут сведения о каждой фотографии, включая ее номер, описание и расположение предмета или места, время и дату, когда сделан снимок, и любые подробности, которые могут иметь значение. Полнота и точность фотоотчета принципиально важны: без него фотографии с места преступления потеряют свою пользу. Но бывает, случаются ошибки, подробности теряются. Во время расследования убийства Кеннеди фотографы ФБР не сделали описания своих снимков. В результате позже следователи не смогли отличить входные и выходные отверстия от пуль, а это критически важный фактор в определении местоположения стрелка. Человеческая ошибка, ни больше ни меньше. Перлайн такого не терпела, и все-таки понимала, что совершенство невозможно. Непогрешимых не бывает. Ошибаются все, включая ее. Даже побои в детстве не излечили ее от этого. Она часто прокручивала в голове дело Харт, гадая, не пропустила ли что-нибудь, не ошиблась ли где-то. Сердце странно забилось, словно пойманная бабочка. Она прижала ладонь к груди. «Господи. Возьми себя в руки». Стиснув зубы, Перлайн сказала себе, что это вовсе не одержимость все контролировать. Пристальное внимание к процессу полезно. Если она будет проверять работу людей и приучит себя и других к высоким стандартам, решающие улики с куда меньшей вероятностью утекут сквозь дыры и создадут огромную кровавую лужу. Харрисон крупным планом снял правый глаз жертвы. Тот напоминал пережеванную сливу. Перлайн передернуло. Радж столь же свиреп, сколь аморален. Станет ли он вредить детям? Положив ладонь на живот, она одобрительно кивнула Харрисону и подошла к художнику. Перлайн с удовлетворением отметила, что на рисунке указаны такие подробности, как расстояние от двери Раджа до тела. Женщина была талантливой и аккуратной, в точности как ей положено. Вторая женщина писала заметки на планшете. Перлайн подошла к ней и представилась, поскольку не была знакома с этой миниатюрной блондинкой, которая выглядела так, будто только что окончила университет. Но это не значит, что молодая женщина неопытна. Перлайн давно научилась не судить книгу по обложке. Она знавала очаровашек, которые скрывали свои извращенные замыслы за обаятельными улыбками и прелестным невинным фасадом. Женщина протянула руку: — Следователь Скай Ларк. Приятно познакомиться, главный инспектор Оттолайн. Я только что закончила описание. Хотите взглянуть на мои заметки? Перлайн кивнула: — Определенно. Как можно короче, пожалуйста. Ларк подняла бровь, но никак не прокомментировала, только поправила очки на носу, провела по экрану и передала планшет Перлайн. Перлайн как могла быстро просмотрела заметки, с удовлетворением отметив, что у следователя превосходные навыки в искусстве научных наблюдений. «Место преступления …3 июня, суббота, уличный фонарь на Догвуд-стрит мигает. Тапочек в виде единорога, детский размер 13, у задней части небесно-голубой «Киа Соул» регистрационный номер KYA 5IN, припаркованной на тротуаре у дома 29D. Погода влажная, 21 °C. Жертва мужчина, европеоид, рыжие волосы, 25–30 лет, лежит на дороге напротив дома 29D на спине, глаза закрыты, левая щека на асфальте, правая рука поперек груди, левая рука вдоль тела. На жертве белая футболка, синие джинсы, белые кроссовки «Найк». Кровь на футболке, руках, джинсах и кроссовках. На лице и руках видны синяки и ссадины». Перлайн прочитала достаточно. Заметки подробные. Насколько она видела, молодая следовательница ничего не упустила. И, как она и надеялась, Ларк отметила необычное присутствие детского тапочка. Перлайн с облегчением отдала планшет обратно. — Хорошая работа, Ларк. Оставлю вас. Она подошла к Диббсу и кивнула, стремясь скрыть пронзавшую сердце панику. — Куда могли отправиться эти дети? Он посмотрел на Гримстоунский лес: — Они могут прятаться там. Может, вышли с другой стороны. Что за этим лесом? — С западной стороны в основном поля, слева дома. Можно пройти насквозь и выйти на Берч-клоуз. — Может, они знают кого-то, кто там живет? — Может. Но почему двое маленьких детей вообще оказались на улице в два часа ночи? — Сбежали? — Возможно. А еще я думаю, что в этом районе изрядная доля преступников. Может, совпадение. Может, кто-то похитил этих детей и они сбежали? Или их отпустили, потому что родители отказались платить? — Может быть. — Может, они заигрались допоздна и родители решили преподать им суровый урок и заперли дверь, они увидели, как Радж кого-то избивает и удрали? — В таком случае есть шанс, что дети живут поблизости. Может, обход домов будет успешным. — Можем только мечтать, — сказала она, стараясь звучать спокойно. Диббс вздохнул и потер челюсть. Поднял руку, потом уронил. Перлайн заставила лихорадочное биение в груди замедлиться и поспешила к дому Раджа. * * * У входной двери Раджа Перлайн встретил молодой полицейский. — Все трое мужчин утверждают, что им не известно местонахождение Коннора Раджа или Майка Гибсона. Они сказали, что Радж и Гибсон ушли приблизительно в два часа. Мы пытались поговорить с миссис Радж, но она не очень откровенна. Однако она подтвердила показания остальных, сказав, что ни она, ни ее сын, ни трое присутствующих не выходили из дома. — Он замолчал, провел рукой по волосам. — Нам отпускать остальных? — Записали их данные? — Да. — Хорошо. Да, отпускайте. Он кивнул и проводил ее в гостиную, в которой обнаружилось большое количество пивных банок, но, что неудивительно, никаких следов марихуаны, бонгов или других наркотиков. На диване из искусственной кожи сидели трое мужчин, на вид под кайфом, от них несло коноплей. Перлайн их не знала. Миссис Радж сидела на круглом кресле, держа на коленях сына, и дрожащими пальцами гладила его по голове. Размазанная тушь, бледное лицо, сильно выпирающие ключицы под майкой, похожие на выкопанные кости. Ее правая нога судорожно дергалась, пальцы свободной руки барабанили по бедру. Перлайн встретилась с ней глазами и натянуто улыбнулась. Полицейский обратился к троим мужчинам, которые похватали свои сумки и убрались чуть ли не бегом. У Перлайн чесались руки открыть и обыскать сумку каждого, но она здесь не из-за наркотиков. Она здесь, чтобы расследовать убийство и найти двух пропавших детей. Перлайн примостилась на краешке дивана и достала из кармана блокнот и ручку. Она осмотрела тело женщины на предмет травм, но ничего не обнаружила. Вероятно, они под одеждой. Бок прошила резкая боль, и перед мысленным взором с прискорбной четкостью воскресло прошлое. Как всегда, ее мысли разбило одно и то же воспоминание, и Перлайн отшатнулась от образа возвышающегося над ней отца с ремнем в руке. Она всегда ощущала себя такой маленькой и слабой. Беспомощной. Но больше она не беспомощная. Она не может позволить себе быть беспомощной, ведь на кону жизни детей. Тем не менее, что бы она ни делала, запуганный ребенок, которым она когда-то была, все еще жил в ней так же, как он все еще живет в Кристал Радж. Разница только в том, что ее мучитель гниет в могиле, а у Кристал нет. Вздрогнув, Перлайн заставила себя отвлечься от прошлого и посмотрела на щуплую шею женщины. Ей захотелось обнять молодую женщину, убедить ее обратиться за помощью, привлечь к суду и уйти от жестокого мужа, но домашнее насилие — это сложный лабиринт, а она не имеет квалификации указать женщине верное направление и не знает, что надо говорить. И она точно не имеет права судить, когда сама так много лет молчала об отцовской жестокости. Перлайн мысленно вздохнула. Ей известно о психологических манипуляциях и жуткой власти абьюзеров над своими жертвами. Уйти не так-то просто. Не просто преодолеть практические, материальные аспекты побега, а вырваться и сбежать из психологической тюрьмы еще сложнее. К тому же Кристал Радж противостоит не абы кому. Она имеет дело с наркоторговцем, у которого глаза и уши по всему юго-западу. Для Кристал побег будет намного сложнее, чем для большинства. Но, может быть, если Перлайн хорошо сделает свою работу и поймает Раджа, самая большая проблема Кристал — он — исчезнет навсегда, и они с сыном смогут начать с чистого листа, где-нибудь в безопасном месте, далеко от Раджа и этой безумной, нездоровой жизни. Перлайн протянула руку, с облегчением заметив, что та не дрожит. Женщина помедлила, но потом приняла ее. — Здравствуйте, миссис Радж. Я инспектор уголовной полиции Оттолайн. — Зовите меня Кристал. Перлайн кивнула: — Мне сказали, что вы вызвали полицию. Кристал Радж прикусила ноготь: — Да. Можно я сначала уложу Тайлера? — Да, конечно, но завтра Тайлеру надо будет побеседовать со специально обученным детективом, чтобы изложить свою версию событий. — Ох. Хорошо. Конечно. Тайлер, милый, беги в кроватку, хороший мальчик. Мальчик кивнул, избегая смотреть на Перлайн, и повернулся к матери. Выглядел он здоровым. Она не заметила признаков недоедания или травм, но глаза у него были не такими живыми, как у других детей. Такая жизнь уже разрушала его детство, соскребая невинность и счастье мальчика. Ребенок знал, чем его отец зарабатывает на жизнь. Вероятно, он даже пытался спрятаться от этого знания, но понимал, что его папа из плохих ребят. Коннор Радж не похож на других пап. Его папа занимается плохими делами. «Совсем как мой». Ее сердце сжалось, когда маленький мальчик обнял маму и выбежал из комнаты.