— У вас есть телефоны или адреса этих девочек? Она показала миссис Смити список в своем телефоне. — Да! В прошлом году мы приглашали всех одноклассниц Джессики на ее день рождения. Отправляли приглашения по почте. Подождите минутку. Я возьму телефон. Глава 36 Любовь 18 лет март 1999 года Любовь выбрала март из-за нарциссов. Ее мало волновали шесть лепестков околоцветника и сборчатые коронки, ей нравился их символизм. На самом деле, в этот особенный день их яркость и непроходящая популярность помогут послать важное сообщение их со Спасителем пастве: желтый олицетворяет свет и надежду, просветление и целеустремленность. Этот яркий цвет вызывает свет жизни, чтобы побороть тьму смерти. В сознании многих людей эти эффектные цветочки жизнеутверждающие и позитивные. Использовать их в день свадьбы имеет смысл. Если у общины этот необыкновенный цвет будет ассоциироваться с ней, это ослабит их мнение о ней как о холодной рыбе и запечатлеет ее в их ограниченных мозгах как золотую. Конечно, может и нет, но взгляды людей уже меняются. Все чаще они смотрят на нее настороженно, что говорит об уважении. Они чувствуют ее власть над Спасителем, ее способность — несмотря на юный возраст — изменить его мнение, склонить к своему образу мыслей. Некоторые взрослые даже побаиваются ее, что хорошо. Она улыбнулась и поправила венок. Ей очень нравилось, как нарциссы выделяются на темном плюще. Ей также нравился контраст между ее совершенно черными волосами и желтыми цветками. Свет против тьмы против света. Идеально. Венок сплела мама. Смирение никак не участвовала в подготовке к свадьбе, кроме как угрюмым выражением лица. Любовь подняла голову. Из отраженных в зеркале маминых глаз текли слезы, капая на ее белый балахон. Мама теперь хромала, но высоко держала голову — Любовь не могла не восхищаться этим. Было ясно, что мама боится Усердия, но она хорошо скрывала свой страх. Любовь вернулась к своему отражению и принялась рассматривать свое платье. Белый, в знак чистоты, наряд был расшит крошечными желтыми сердечками — дань ее имени и хороший способ подкрепить посыл о надежде. Платье также могло похвастаться корсетом, который затягивал ее талию, и пышной куполообразной юбкой. Свадебное платье сшила учительница Надежда, и Любовь будет вечно благодарна за ее мастерское владение иглой и нитью. Все остальные будут сегодня в церемониальных балахонах. Это еще один ключевой выбор, который она сделала. Чтобы быть королевой, надо выделяться. Лидер не вступает в ряды и не сливается. Пчелиная королева умнее и больше. Она заслуживает признания за свои усилия, поэтому ей нужно великолепное платье. Любовь оглянулась на женщину за спиной. Мама все еще плакала. Любовь не знала, плачет мама от счастья или от горя, но, по правде говоря, ей все равно. Сегодня она выйдет замуж за Спасителя и сделает это с улыбкой на лице. Любовь нанесла на губы темно-красную помаду и в зеркале встретилась взглядом с Милостью. — Как я выгляжу? Мать проигнорировала вопрос, пристально глядя ей в глаза. — Ты уверена? — Насчет чего? — Насчет замужества. — Насчет замужества с самым чистым человеком на земле? Хм-м, дай подумать… да. Я уверена. Я больше чем уверена. Я в восторге. Мамины глаза погасли, и Любовь испытала некое странное удовольствие. Милость слабая, но она, Любовь, сильная. Она возглавит общину на пути к полному просветлению, и ее будут боготворить за это. Ее никчемная мать, напротив, уйдет в тень, где ей и место. Она сделает как велят, ни больше ни меньше. Некоторые люди созданы для великих дел. Ее мать не такая. Но, как сказал Спаситель, полезно держать сомневающихся рядом. Она встала со стула и закружилась. — Как я выгляжу? — спросила она резким голосом. Подбородок Милости задрожал, но она улыбнулась. — Ты выглядишь прекрасно. Любовь это знала. Она выглядит потрясающе, лучше, чем когда-либо. Ей не терпелось увидеть реакцию остальных. У Спасителя отвалится челюсть; у других мужчин тоже — особенно, когда они увидят ее декольте, — а женщины будут смотреть с фальшивыми улыбками и сердцами, охваченными завистью. Со счастливым вздохом Любовь вывела маму из комнаты, вниз по лестнице и на двор, где желтая шелковая лента создавала извилистую дорожку через ферму к амбару. Она выбрала для церемонии амбар, потому что с ним связаны самые дорогие воспоминания. Там она увидела первое кровавое рождение, под этими ветхими деревянными балками представляла свой первый глоток человеческого нектара. Все ждали их в амбаре. Мама была ее единственным сопровождением на желтой шелковой дорожке. По обе стороны от дорожки лежали букетики нарциссов, их желтые коронки открыты, словно кричащие рты. Над головой сияло золотом солнце в чистом васильковом небе. Прохладный ветерок овевал кожу, охлаждая пылающие щеки. Милость шла позади, следя за тем, чтобы шлейф платья ни за что не зацепился. Они не разговаривали. Время разговоров прошло. По правде говоря, оно никогда и не начиналось. Но по крайней мере мама стремилась угодить. После попытки покинуть ферму она стала более услужливой и покладистой. Как и следовало. Чувствуя себя королевой, Любовь вошла в амбар. Она улыбнулась и на мгновение остановилась, позволяя всем впитать ее красоту и все, что она обещала. Их со Спасителем глаза встретились, и он восхищенно оглядел ее с головы до ног. Рядом со Спасителем стоял Усердие, держа птичье гнездо, на котором лежало ее обручальное кольцо. Любовь плыла по центру своего стада, которое подняло головы, чтобы смотреть на нее. Они уже довольно долго простояли на коленях и, должно быть, замерзли в своих тонких балахонах, но она не заметила недовольства. Казалось, все счастливы за них. Но где Смирение? Любовь обернулась к Милости и прошипела: — Ее нет. Где она? Смирение должна была стоять вместе со Спасителем и Усердием. Любовь решила, что сестра будет вручать ей обручальное кольцо. Хотела заставить Смирение наблюдать ее триумф вблизи и лично. Может быть, если она наконец признает, что Любовь лучше нее, то подчинится и станет полезным членом общины. Но Смирения не было. Тело затопила беспрецедентная ярость, ослепляя и лишая способности мыслить. Любовь представила, как в свадебном платье тащит Смирение за волосы к колодцу в лесу, хватает ее за шею, выдавливая жизнь из ее наглого тела, а потом толкает в темную зловонную пустоту. — Здесь, — сказала мама, — она здесь. Все взгляды обратились ко входу в амбар. Там стояла Смирение в своем белом балахоне, с глупой улыбкой на лице. — Упс. Простите все, я опоздала! Смирение была пьяна. Она пошатнулась, икнула, рыгнула и, шаркая, пошла по проходу мимо Любви, которой пришлось призвать каждую каплю самоконтроля, чтобы не придушить ее. Люди в ужасе смотрели, как Смирение чмокнула Спасителя в щеку, потом развернулась и сделала Любви реверанс. Хихикнул ребенок. Больше никто не шевельнулся. Спаситель наклонился к Смирению и прошептал что-то ей на ухо, что-то, что стерло пьяную улыбку с уродливого лица сестры. Любовь снова смогла дышать. Обстановка разрядилась, и ласковый ветерок поднял ее волосы и защекотал шею. С широкой улыбкой она завершила свой проход и соединилась руками со Спасителем у алтаря. Благородство прочистил горло, и церемония началась. Любовь подумала спросить у Спасителя, что он сказал Смирению, но решила, что в конечном счете это не важно. Важно только, что ее сестра на своем незначительном месте, а она скоро станет королевой «Вечной жизни». Глава 37 Перлайн Наши дни Похоже, удача на их стороне. Майк Гибсон не соврал. Они обнаружили маску под раскладным диваном в доме Фоу, как он и сказал. Теперь ее проверяют в лаборатории. Прочистив горло, Перлайн подозвала Диббса и сержанта Каспа, придвинула два стула и подвинула фотографию маски на середину стола. Маска таращилась на них пустыми глазницами, а они, уставшие и обеспокоенные, таращились в ответ. Маска закрывала все лицо обладателя, имелись прорези для глаз и ноздрей. Узор шута делил маску на четыре ромба: алый ромб на правом глазу, черный — на левом, между ними — золотые. Жутко, мягко говоря. — Итак, маска. Почему? — спросила Перлайн. — Это венецианская маска, — сказал Касп. Новичок в их команде, двадцать восемь лет, с горящими глазами и желанием произвести впечатление. — Я знаю, что это, — сказала Перлайн, — но не стоящие за ней причины. Касп наклонился посмотреть поближе. Диббс тоже, окатив ее мужским запахом, который нравился Перлайн больше, чем она готова признать. — Я была там. В Венеции. Когда мне было двадцать, — сказала она. — Они продают их повсюду. — Какая у них история, символизм и тому подобное? — спросил Касп. — Не знаю. Хочу, чтобы именно это ты и выяснил через минуту, но сначала представим, что человек, убивший Раджа, был в этой маске. Зачем он или она надел ее? — Ради веселья. Костюмированная вечеринка. Услышал шум, вышел посмотреть, — предположил Диббс. — Чтобы спрятаться, — сказал Касп. — Он знал, что собирается совершить преступление и ему нужна была маска, просто на случай если его увидят, или это может быть что-то ритуальное. — Да, — согласилась Перлайн. Эта идея приходила ей в голову, так что она обрадовалась, что та пришла и Каспу тоже. Она слышала о масках, надеваемых во время ритуалов. Определенные племена носят маски. Сатанисты тоже. Она окликнула Хилла. — Касп, возьми снимок, — она отдала ему фотографию маски, — выясни все, что можно, о таких масках: происхождение, применение. Проверь, не практиковали ли в последнее время в округе какие-нибудь сатанисты в масках. Диббс, продолжай работать с письмом. Хилл, для начала, составь список всех подобных венецианских масок, купленных, арендованных или украденных за последний год, потом постарайся отследить каждую покупку.