– Угу. Ты же сама говорила, что делай добро и бросай его в воду. Он нормальный. Не пьет, не курит. И спокойный как танк. И еще сообразительный. – Вот он и сообразил, как тебя на помощь раскрутить. – Ему, представляешь, в каком-то магазине такое барахло продали. Времен перестройки. Он стоит в этой пивнушке и, как путешественник во времени из прошлого, пиво смакует. – Он еще и пиво пил. Иришка, ты у меня совсем ничего не боишься? – Почему? Боюсь. Уродов отмороженных боюсь. Но этот не такой. – Ладно. Я тебя услышала. Давайте поедим, и я тебе расскажу, что я узнала от нашей Веры Михайловны. – Значит, ты на меня не сердишься? Я же правильно поступила. Одним неприкаянным станет меньше. – Запомни, дочка, бросая бумеранг поступков, заранее думай, как будешь ловить бумеранг последствий. Сели за стол покушать. Но не тут-то было. Поесть спокойно не удалось. Петька все время тарахтел, успевал есть и болтать. – Когда я ем, я глух и нем. Петя, ты разве не слышал такую поговорку? – попыталась успокоить его мама. – Слышал. Но тут интересные дела творятся. – Где? – В гараже, где менты были. – Что там опять не так? – Оттуда запахи опять появились. – Откуда именно? – Мы так и не поняли. Дня три не воняло. А теперь опять химией вонять стало. Пацаны все обшарили. Из гаражей запахи идут. Больше неоткуда. – Значит, опять химичат. Поймать бы. В гаражах надо все осмотреть… – И как вы туда попадете? Менты там все обыскали, ничего не нашли. – Значит, где-то что-то они прозевали. Спустя рукава менты осматривали. Наша задача туда проникнуть и найти. – Думаете, что они не нашли, а мы найдем? – У полиции собаки не было тогда. А у нас есть. – Я Грейса гробить не дам. И не просите. Пусть хоть весь город передохнет от этих таблеток. Мне Грейсюта дороже. – Петька, никто собаку гробить не собирается. Просто мы там арендуем помещение. И под видом арендаторов будем постепенно обыскивать шаг за шагом. Рисковать Грейсом никто не собирается. – Это вы сейчас так говорите. Не дам собаку. Это мое последнее слово. – С чего ты решил, что мы его угробим? – У него нюх пропадет, если он нюхать химию будет. – Другие собаки нюхают и ничего. Не пропадает у них нюх. Ты подумай хорошо. Наркотики собаки ищут? Ищут. По много лет ищут, работают. – Так то служебные. Их этому учат. А у нас даже образца нет, чтобы он знал, что искать. Вы об этом подумали? – А вот это мы упустили. На начальном курсе дрессировки он наркотики точно не учился искать. – Значит, надо поймать наркомана и отнять у него наркоту, – выдвинул Петька предложение. – Так он вам ее и отдаст, – засомневалась мама. – Отдаст. Мы с ним договоримся, – заявила уверенно я. – Как? Подойдем в темном переулке и потребуем: «Жизнь или наркота?» – заржал Петруха во весь голос. – А Петька прав. При выборе между жизнью или наркотой приличный наркоман выберет дозу. – А неприличный? – И неприличный тоже. – Значит, надо его заинтересовать. – Как? – Дать денег на две дозы. Он нам одну отдаст. – Иришка, где ты видела, чтоб наркоман сам, своими руками отдал кому-то дозу? Он с этой наркотой убежит, пока не отняли, – мама удивлена моей наивности. – Мы ему скажем, что это не разовая акция. Что нам и завтра надо будет, и послезавтра, и всегда. Считай, и ему польза, он наркотой будет несколько дней снабжен, и нам образец для учебы Грейса. – Сесть за такие смелые эксперименты не боишься по статье за торговлю наркотиками? Еще и ребенка сюда втягиваешь. Стыдись. И с чего ты взяла, что таблетки вообще будут пахнуть наркотой? – Кинологи же как-то собак натаскивают на поиск наркоты. Слушайте, а чего мы мудрим? Вот мы идиоты! – Впервые вижу, чтоб человек радовался, обнаружив, что он идиот, – мама все ворчит. Боится моей полоумной идеи, которая и правда была тупая. – Ага. И нас к себе приписала. Побудь сама идиоткой, если так хочется. А мы не такие. Мы умные, – пробубнил Петруха. – Айболит нам поможет. У Василия кинолог знакомый есть в учебке для служебных собак. Вот мы и попытаемся там своего Грейса поучить. – Это идея. Звони Василию, – мама обрадовалась, что идею с наркоманами мы отодвинули на второй план. – И хорошо бы того кинолога, который в прошлый раз Грейса учил. Они общий язык с ним быстро нашли. – Собачий? Перегавкивались между собой? – Ха-ха-ха. Не смешно! – Петька оскорбился за кинолога с Грейсом. Я позвонила нашему знакомому ветеринару Василию. Он пообещал мне поспособствовать обучению нашего питомца в той же учебке для собак и с тем же кинологом. Интересно, что там за кинолог? Петруха от него прямо в восторге. Небось, неприметный мужичонка, и псиной от него воняет. Но Петьке все равно, как кинолог выглядит. Ему главное, что Грейсу хорошо. – Ну что? Одну проблему мы решили. Вам не кажется, что как-то все разом на нас навалилось? – Не кажется. Ты вечно в какие-то передряги влипаешь, – Петька включил режим критики. – Что-то вы, господин хороший, не жаловались раньше. И кому надо было по этому сторожу все разнюхать? Разве я вас уговаривала помочь найти убийцу? Разве это не вы с мамой меня упрашивали вдвоем? На авантюру меня подбили. – Извини. Не подумал, – Петька понял, что неудачно подкузьмил меня. – То-то же. Для вас же делаю. По вашей просьбе. Я бы вообще могла в кафе сидеть и кофе попивать. А я тут фигней занимаюсь из-за вас. С алкашами вон беседы веду. – Но и дело хорошее сделали. Девочек спасли. Дело доброе сделали. – Точно. Если бы фигней не стали заниматься, девчонок бы просто убили. И закопали на пустыре, – нашел себе оправдание Петька. – На каком пустыре? – спросила мама. – Возле гаражей, – ответил Петька. – Я там всего раз была. Мне собаку стало жалко. Боялась, что Грейс станет носиться и лапы себе порежет осколками, – высказалась я. – Какими осколками? – Там алкаши раньше столовались и бутылок набили. Вот люди туда и не ходят, поскольку боятся хулиганья. Алкашей там уже давно нет, а место все равно люди обходят стороной. Пустырь. Есть идея… – Теть Лена, она опять сама с собой разговаривает. На пустырь собралась идти одна и втихушку, – Петька меня раскусил. – Не смей туда одна ходить. – А с мальчишками и с собаками? Еще и девок прихвачу. – Это можно. Но не ночью и не одна. – Хорошо. Договорились. Тем более мне так удобней будет наблюдать. – Что ты задумала?