– Понял уже. Везде посылают. – Грубо или нежно? – Пока нежно. Научились. – А как вы хотели? Научились люди хамить завуалированно. Менеджмент и маркетинг нынче изучают все, кому не лень. Вы настаивали на личном разговоре. Ваши условия? – Какие условия? – Вы же не выложили пацану информацию. Из чего я сделала вывод, что вы что-то хотите. Мелочь на выпивку вас не устраивает. Итак, что вы хотите взамен информации? – Ничего. – Тогда выкладывайте, что знаете. Мужик стал рассказывать. Интересная картина вырисовывается. За дедом, оказывается, следил не один мужик, а два. И второй следил и за дедом, и за этим родственником. Что бы это значило? – Еще что есть? – Фотки их нужны? – Покажи. Он вытащил телефон времен царя Гороха. Но камера в нем приличная и фотки зачетные. Умудрился по несколько раз их заснять. Да еще и с разных ракурсов. Головастый мужичок. Перекинули на мой телефон фотки. На моем вообще их в деталях рассмотреть можно. Многие из вас станут снимать подозрительных людей? Нет, не станете, если это не касается лично вас. А этот и проследил за ними немного и заснял несколько раз, чтоб наверняка. Неравнодушный, стало быть. Не научился на всех плевать. Пристроить его, что ли? Мужик вроде неплохой. Глядишь и устроится по жизни. – На свободе чем занимался? – Водитель, строитель. Прорабом был. – На стройку пойдешь работать? – Не возьмут, пробовал уже. Не берут даже разнорабочим. – Попробуем теперь мы тебя пристроить. Обзвонила знакомых. Михаил сказал, куда подходить мужичку. Работать начнет хоть с завтрашнего дня. – Это что такое? Ты что здесь делаешь? – загремело над ухом. Участковый стоит, руки в бока упер. И сверлит взглядом мужичка. – А в чем дело, Александр Викторович? – встряла я в разговор. – Ты знаешь, с кем разговариваешь? Он же сидел. – Знаю. А за что, осмелюсь спросить, он сидел? – Убийство. – Топором или ножом? Пистолет, пулемет. Или лук и стрелы? – Тебе все хиханьки да хаханьки. Вот матери твоей расскажу. – Пойдемте в гости, там и расскажете. – Некогда. Автомобильная авария у него была. – Так от этого ни вы, ни я не застрахованы. Оба за рулем ездим. А он здесь на работу устраивается. – В пивнушке? – Почему бы нет? Он завтра на стройку работать выходит. – Тогда ладно. Повезло же тебе нашу добрячку встретить. Маме привет передай, мать Тереза! – это он уже мне сказал и пошел восвояси, что-то бубня себе под нос. – Ну что, бывай, модник. – За мной должок. – Не заморачивайся. Я люблю помогать людям. Просто я верю, что добро, сделанное сегодня, обернется завтра счастьем. – Для кого? – Для кого-нибудь. Прикид не выкидывай. Похоже, он у тебя счастливый. Мы с Петькой шли довольные домой. А нам вслед внимательно смотрел мужик средних лет в странном прикиде. Долго смотрел, думал и пришел к выводу, что ничегошеньки он в этой жизни не понимает… Вышел он на свободу и первым же делом к своим закадычным друзьям подался. К тем, с которыми не один пуд соли съел. К тем, на помощь которых сильно рассчитывал. Только не помогли они. Наоборот, послали куда подальше и даже ментам сдать пообещали. За что так с ним поступили? Непонятно. Им он ничего плохого не сделал. Его даже пострадавшие простили, когда поняли, что из-за чертова гололеда все получилось. А тут друзья и вдруг послали. Значит, никакие они ему не друзья. И не были ими. Притворялись… Сунулся к сослуживцам, с кем работал не один год. Так те чуть с лестницы не спустили. А в дружбе клялись. Откуда такая злоба? Ничего не понял. А в магазине девушка прямо в глаза смотрела и улыбалась. Так ласково пела. А сама в душе, наверное, насмехалась над простаком и думала, что правильно его на деньги разводит. Подленько так… А эта налетела, расспросила, помогла и улетела. И ничего не потребовала взамен. И как это понимать? Еще и с участковым поговорила. А ему могло нагореть. Он же по УДО вышел. Но участковый почему-то послушал эту малышку. Чудеса, да и только. Сначала он хотел пойти и вернуть в магазин вещи. А эта, как ее участковый назвал, «мать Тереза», сказала никуда одежду не девать. Вот он и не денет. Пусть будет ему напоминанием, что предать могут родные и близкие, а помочь могут совершенно чужие люди. Чудны дела твои, Господи… Пришли с Петькой домой. А там уже мама как на иголках. – С каким уркой тебя участковый видел? – Со свидетелем. Он заснял на телефон тех, кто за дедом следил. – Следил? Зачем за ним следили? – Вот и мне интересно. Зачем за простым сторожем следить двум здоровым мужикам. Притом один из них явно обеспечен. – Почему ты так думаешь? – На нем одежда дорогая. А перчатки – вообще улет. – С чего взяла? – Мы как-то в магазин в центре с Никитой зашли. Там в бутике такие под тысячу баксов были. И это распродажа была. – Странно это все. – Вот и мне показалось странным, зачем такой богатый мужик следит за алкоголиком? Что ему от сторожа надо было? Кстати, дед называл его родственником. – Так они встречались? – Народ говорит, что даже вместе гуляли. – Значит, это его сын. – Который? Первый или второй? И тогда почему сын сказал деду, что уезжает, а сам остался здесь и глаз с него не спускал? – А дочка про родственника знает? – В том-то и дело, что ни про каких родственников она не знает. Ей отец ничего такого не говорил. – Как все запутанно. Но это не объясняет про уголовника. Что там за уголовник? – Участковый зря панику поднял. Паникер. Это мужчина средних лет. В тюрьму попал за убийство. – Убийство? И ты говоришь паникер? – Мама, он в аварию попал. Сейчас у него цейтнот. Его на работу нигде не берут. – Правильно. Кому урки нужны? – Ему идти воровать, что ли, прикажешь? Жить-то он на что-то должен. – И ты, естественно, ему помогла устроиться на работу. Так?