В дверь моей комнаты кто-то стучит, я вздрагиваю, Дарина быстро прячется в шкафу, потому что нам запрещено ходить друг к другу в гости без разрешения. — Да, войдите, — говорю я, когда Дарина закрывает дверь шкафа. Входит Эмма, лицо у неё не такое встревоженное, как прежде. Параллельно с этим я выглядываю в окно: и вижу, как машины уезжают одна за другой. Сообщает мне: — У меня для тебя новости. Не знаю, обрадуешься ты или нет. Но это уникальный случай. Я уже не рада. Сглатываю. Неприятное предчувствие. — Ева, — начинает она и вздыхает, — в твоих документах с самого поступления к нам значилось, что тебя купят, когда тебе исполнится восемнадцать. — Но мне уже двадцать два. — Верно! — в том-то и дело, покупатель не явился и все забыли об этом. Даже я не знала, пока не начала оформлять твои документы. Я позвонила ему, он все ещё готов тебя купить. Сердце бьется так, как будто сейчас протаранит мою грудную клетку. — Кому ему? И что теперь? — еле слышно спрашиваю. — Мы решили, что будет аукцион. — Что? Какой аукцион? — Тебя купит тот, кто больше заплатит. Готовься, это будет послезавтра, — улыбается Эмма и собирается выходить. Я хватаю ее за руку, никогда так прежде не делала. И это запрещено, но я не могу поступить сейчас иначе: — Кто этот второй покупатель? Отдергивает мою руку так, как будто я ее испачкала. — Тебе фамилия с именем ни о чем не скажут. — Он тоже хочет на мне жениться? — Этого я не знаю. Ева, будь умницей, не задавай лишних вопросов. Все равно от тебя ничего не зависит. Будешь с тем, кто больше заплатит. — Что это за глупости? Зачем устраивать аукцион для двух человек? — возмущаюсь я. — А кто тебе сказал, что для двух? Приедут и другие. И не только тебя будут продавать. Руководство решило попробовать такой метод продаж, — улыбается Эмма и уходит. Руководство? Значит, это они приезжали? Жаль, что у меня нет фотоаппарата, надо было сфотографировать этих людей. Мне может пригодиться потом эта информация. Мне сейчас так паршиво. Хочется реветь навзрыд. Но слёзы не капают: я привыкла сдерживать свои эмоции. В конце концов, я начинаю трястись от разных чувств: больше всего от злости. Дарина выходит из шкафа и обнимает меня, чтобы успокоить. Это бесполезно. Я ложусь на кровать и зажимаю рот подушкой, чтобы прокричать в неё свою ярость. Аукцион! Меня будут продавать на аукционе. — Тебе не кажется это странным? — спрашивает Дарина, поглаживаю мою спину. — Он давно хотел тебя купить, значит, знает, может быть, что-нибудь о тебе? Я перестаю трястись. — Ты права. Это очень странно. И вслух думаю: — Значит, чтобы узнать что-нибудь о своём происхождении мне надо сделать так, чтобы Ратмир меня не купил? Дарина пожимает плечами: — Ты сначала посмотри на второго покупателя, вдруг он один из тех, кто сегодня приезжал на машине, — смеётся Дарина. Удивляюсь силе ее духа. Ведь ее тоже, возможно, будут продавать на аукционе, а она сидит и улыбается. Глава 6 Ратмир —Ратмир Денисович, но у нас есть много других похожих девушек, давайте я скину вам фотографии? — слышится приятный голос в трубке. — Мне не нужны похожие. — Они тоже шатенки с карими глазами, и размер груди…, — продолжает говорить, как будто не слышит. Взрываюсь: — Я же сказал нет! — Извините, тогда вам придётся приехать на аукцион. Снова тащиться в это богом забытое место? Они издеваются. — Знаете что? Да пошли вы в п*з*д. Если вам не нужны мои деньги, до свидания, — я не кладу трубку, а буквально кидаю телефон на стол. Встаю и развязываю галстук. Какое-то вымогательство. Надо бы сообщить об этом месте в соответствующие органы… Хотя, судя по тому, что я успел узнать о «Красной Лилии», это не поможет, у них везде есть свои люди. И скорее всего, за всем этим бизнесом стоит очень высокопоставленные люди не только в России, но и за границей. Наливаю себе воды. В кабинет заглядывает секретарша. Кричу на неё: — Я сколько раз тебе говорил стучаться? — Извините, Ратмир Денисович, я подумала, что-то случилось, — хватает ртом воздух как рыбка. Тупая до невозможности. — Скажи, Катя, ты читала «Илиаду»? — вопрос вырывается из меня прежде, чем я успеваю переварить его в голове. — Что? Нет. Ну, кажется, слышала. Киваю и велю рукой выйти прочь. Катя чуть ли не кланяется до пола. Старательная, но слишком уж меня боится. Слова лишнего сказать не может. Но лучше, чем другие, которые проходили на работу в мини-юбках и все, о чем они могли думать: как бы затащить начальника в постель.