Лика указала на широкую белую лестницу, ведущую на второй этаж. Весь дом был выполнен в светлых тонах. На стенах — гобелены с искусно вышитыми картинами баталий, где главными персонажами были драконы и змеи. Почему-то Уитни подобному выбору не удивилась и рассматривала их с улыбкой. Может быть, на каком-то гобелене изображены и предки Киана. Вполне вероятно. Перед картинами, что венчали стены второго этажа, хотелось задержаться подольше. В больших тяжелых позолоченных рамках, инкрустированные драгоценными камнями, были изображены статные мужчины и красивые женщины. Редрасы во всем своем могуществе и величии. Комната Уитни была выполнена в нежно-бирюзовых тонах. Прозрачные занавеси на больших окнах. Белоснежный ковер с толстым ворсом. Мебель кремового и синего цвета. И множество цветов — в высоких напольных вазах, в корзинах, в небольших графинах. Розы, орхидеи, лилии — буйство запаха и оттенков. — У госпожи будут распоряжения? — Лика стояла поодаль Уитни, давая возможность той оглядеться. Девушка понравилась Уитни — приветливая, без лишней суетливости. — Если только переодеться. *** После того, как они отобедали в малой гостиной, Киан подошёл к Уитни и взял её за обе руки. — Ты уверена, что хочешь посетить могилу отца сегодня? — спросил он, всматриваясь в лицо девушки. В его глазах читалась легкая тревога. Он не мог знать, как поведет себя Уитни, когда окажется на месте захоронения потерпевшего крушения корабля. — Да. Они выехали вдвоем в открытой двухместной коляске, запряженной всё такими же иссиня черными скакунами. Для поездки Уитни выбрала темно-синюю амазонку с закрытым воротом, несмотря на то, что на Тезоратле погодные условия сильно отличались от Бьюри. Здесь днем стояла тропическая жара. Услужливая Лика сообщила, что вечерами на Тезоратле бывает холодно. Поэтому выбор одежды был не так уж и плох. Черной амазонки у девушки не было. — Уитни, я должен тебе сообщить одну новость, которая, возможно, покажется тебе неприятной, — начал говорить Киан, когда они выехали из усадьбы. Уитни мгновенно напряглась. — Слушаю. — Надеюсь, ты нас не осудишь. Мы захоронили погибших членов экипажа без имен. Кого могли опознать по должности, тому сделали надгробие. Если не ошибаюсь, твоего отца похоронили под именем «Капитан». Уитни прикрыла глаза, чувствуя, как в горле встает ком. Папенька… — Киан, напротив, спасибо вам. Вы могли их вообще не хоронить. Они же, по сути, вторглись на вашу землю, где вы не жалуете чужаков. — Всегда надо поступать по-человечески. Не захоронить погибших — грех, не важно, каким Богам ты молишься. Оставшийся путь до безымянного погоста они ехали молча. Вот, остались позади каменные усадьбы, увитые плющами и цветастыми вьюнами, ухоженные хижины местных жителей. Их коляска свернула на неширокую тропинку, что брала свое начало на склоне и витиевато тянулась к морской полоске. Уитни, несмотря на спускающиеся сумерки, сразу увидела огороженный невысокой голубоватой изгородью погост. Аккуратные каменные надгробья. Много надгробий. — Можно… Можно, я одна пойду? — шепотом, выдавливая из груди слова, спросила Уитни, когда Киан помог ей выйти из коляски. В глазах мужчины мелькнуло возмущение, перемешанное с тревогой. Но он быстро его подавил. — Если ты так считаешь правильным. Уитни кивнула. Более говорить сил не было. Киан услужливо открыл калитку, пропуская девушку вперед. Подул легкий ветерок, словно приветствуя Уитни. Девушка остановилась у первого надгробия. «Кок. Покойся с миром». И только прочитав надпись, Уитни с запозданием поняла, что не принесла с собой цветов. Вот же, дурочка! Это надо — забыть о цветах… Слезы заструились по щекам. Уитни, склонившись, дотронулась пальцами до холодной плиты. — Я приду… Завтра. Край — послезавтра. И принесу цветы…