— Михаил0323, — сказал декан факультета механики. — Поздравляем со вступлением в нашу систему механиков. Я уверен, Вы будете ценным кадром. Хочу заметить, что Михаил успешно спроектировал ряд научных приборов уже на первом курсе, включая минисканер, считыватель информации с жетонов и множество других механизмов. Рад видеть Вас, Михаил0323, на нашем факультете. Как я и ожидала, Михаил стоял во всей своей красе. Он прямо сиял от удовольствия. Он что-то сказал декану (наверное, слова благодарности за столь лестный отзыв) и… подмигнул в зал. Надеюсь, только я это заметила. Ведь он мне подмигнул, мне и никому другому! «Как же я его… уважаю за это», — сказала я про себя. Вообще-то, я хотела сказать что-то другое, но сама не поняла, какое слово хотела произнести. Вскоре настала и моя очередь выхода на сцену. Декан нашего факультета Алевтина1009 назвала мое имя. Я послушно встала со своего кресла и пошла по направлению к сцене. Всё было, как в тумане. Я еле передвигала ноги от волнения, отчасти, потому что деканом нашего факультета была та горожанка, которая сделала мне замечание насчет прически. — Валерия0323. Истинный гуманитарий. На первогодичной аттестации проявила способности к языкам и истории старого мира… Мне казалось, что я продвигаюсь к сцене слишком медленно. Каждый шаг — длиною в вечность, то есть в пятьсот тысяч лет, что я пролежала в криокамере без надежды на спасение. Конференц-зал постепенно менял свои очертания. Новые горожане, сидящие на своих местах, уже не были похожи на людей. Их лица вытягивались, руки и ноги испарялись, как океаны в эру кислородного взрыва… И вот я уже иду по лесу из своего видения. Ветки, сучья, стволы переплелись в сплошную серо-черную паутину. Я чувствовала, как меня засасывает этот лес, как деревья протягивают ко мне свои руки-ветви, как будто хотят захватить меня в свои цепкие лапы и никогда уже не отпускать. Лишь полянка красных маков, сверкающая вдалеке, на самом краю леса, удерживает меня от падения, убеждает продвигаться дальше, шаг за шагом, шаг за шагом. Кто-то ласково зовет меня. «Лера, Лерочка», — слышу я как будто знакомый женский голос. Зовет меня, я в этом уверена, хотя и называет меня не моим именем. «Лера, Лерочка, Валерия… Валерия…» — Валерия0323! Я будто очнулась от кошмарного видения. Это был голос декана: — Поздравляют Вас с вступлением в ряды архивариусов. Манящий голос исчез. Декан смотрит на меня вопросительно. Ах да, я должна слегка склонить голову и поблагодарить её за лестный отзыв. Машинально проделав все нужные в данный момент действия, я отошла на край сцены и встала рядом с Ольгой. — Чудная ты, — проронила Ольга. — Спасибо, — невпопад ответила я. Церемония подошла к концу. Деканы факультетов, выстроив нас, своих подопечных, в те же ряды по четыре человека, выводили нас из здания конференц-зала. Стоящие рядом со мной новые горожане весело перешептывались, обсуждая детали выпускного вечера. Ольга пару раз пыталась обратиться ко мне, но, похоже, безуспешно, так как вскоре отвернулась к другим горожанкам — второгодкам. У меня же было лишь одно желание — вернуться в свою комнату, скинуть эти ужасные туфли на каблуках — и спать. Глава 3. Факультет архивного дела — Время 06.00. Подъем! «Кто-нибудь, выключите это оповещение», — пронеслось у меня в голове. Некогда приятный женский голос, объявляющий время подъема и отбоя, стал совершенно невыносимым. Поменяли бы хоть раз в год оповестителя. Не трудно ведь сделать новую запись. Это, скорее всего, очередное правило, до чертиков надоедать горожанам своим однообразием. Нужно вставать. Сегодня первый день второгодичного обучения. А я еще даже не изучила расписание. Наскоро умывшись и натянув на себя вчерашний бело-кремовый костюм (в гидрошкафу больше ничего не оказалось), я выбежала в коридор и понеслась к лифту. Интересно, где здесь пищеблок? Умираю с голоду. Я постояла у лифта, ожидая кого-нибудь из второгодок. Ну наконец-то. Кто-то идет. Я услышала цокот каблучков по кафельному полу. Это Ольга. Я была даже рада видеть её. Хоть одно знакомое лицо. — Привет. Ты на завтрак? — спросила Ольга. — Ага. Ты знаешь, где находится пищеблок? — Конечно. Вот же схема здания, — она показала пальцем куда-то позади меня. Так и есть, в конце коридора висит план здания. Странно, что я его раньше не заметила. — Пойдем вместе. Я знаю дорогу, — Ольга нажала кнопку вызова лифта. — Ты уже смотрела расписание? — спросила я. — Еще вчера. Ольга продолжала что-то быстро говорить, пока мы ехали на девятый этаж. Но я уже не слушала. День прошел незаметно. Новые предметы, новые учителя, новые однокурсники. Меня всё это «новое» выбило из колеи. Только к концу дня, вернувшись в свою комнату, я немного пришла в себя. Чтобы побороть в себе чувство одиночества (да, я чувствовала себя одинокой именно здесь, в корпусе архивариусов, куда я так стремилась), я решила на часик заглянуть в кислородный парк. Только там, в тени зеленоватой кроны деревьев, я чувствовала себя настоящим человеком, а не бездушным роботом, от которого все ждут инновационных открытий и научных свершений. В парке гуляла группа новых первогодок. Они удивленно оглядывались, рассматривая идеальную точность расстояния между стволами, симметрию расположения скамеек, квадратную форму кроны деревьев. В системе есть своя прелесть. Когда тебя окружает что-то постоянное, неменяющееся годами, десятками лет, это наводит на мысли о бесконечности всего сущего и ничтожности отдельно взятого человека вне системы. Просидев в парке около двух часов, я вернулась в свой корпус. Чувство одиночества так и не покинуло меня. Мне было жаль времени, потраченного впустую. Целью моего посещения кислородного парка было, конечно же, не насыщение мозга дополнительной порцией кислорода. Я надеялась встретить там его, Михаила, поболтать о том, о сем, запланировать наши будущие встречи, если они вообще когда-нибудь состоятся. Факультатив энтомологии уже не казался мне таким заманчивым. Теперь я на девяносто процентов была уверена, что осталась одна в этом новом мире, никому не нужным звеном проклятой системы, разлучившей нас с Михаилом. Постепенно я втянулась в новую для меня жизнь. Так как до записи на факультативы оставался еще целый месяц, я решила как можно реже думать об этом, погрузив себя в образование целиком и без остатка. В нашем расписании было шесть основных предметов: история до э.н., география до э.н., артефактоведение, библиотечное дело, архивоведение и современные архивные технологии. На истории до э.н. мы продолжили изучение истории старого мира, которую нам преподавали в первый год обучения. Основной упор делался на глобальных неудачах наших предков. Прогресс неизбежен, как ни крути. Неизбежно и доминирование людей над природой. Человек, живший до эры науки, бездумно и неограниченно использовал природные ресурсы планеты, что привело к её истощению. Отсутствие должного внимания к экологии Земли стало причиной климатических изменений. Планета будто выживала человека со своих владений, пыталась избавиться от него, как от паразита, питающегося её телом и кровью, но ничего не дающего ей взамен. Человек науки, напротив, прилагает все усилия для гармонии людей и природы. Первые горожане создали статистический отдел, который вычисляет урон, наносимый природе человеком, и предлагает способы его возмещения. Климатический отдел наблюдает за малейшими изменениями в климате. Именно с целью защиты природы от человека был и создан купол, своего рода защитный экран, позволяющий нам свести к минимуму вредные выбросы в атмосферу Земли. Другим немаловажным фактором глобальной катастрофы стала вражда человека с человеком. Наши предки убивали себе подобных ради материальных благ, а страдала опять-таки природа. Войны, терроризм, использование ядерного оружия, уничтожение всего живого на Земле… Люди сами убили себя, своими собственными руками. Если бы не было разобщенности между странами, если бы люди всей планеты объединились, количество жертв от кислородного взрыва устремилось бы к нулю. Довольно часто поисковики привозят криокамеры без биологического материала, то есть кому-то из наших предков они не достались. Спаслась лишь мизерная часть людей, так как не была организована действенная широкомасштабная эвакуация. Этот человеческий барьер был нами, людьми новой эры, преодолен при помощи создания системы. У нас нет богатых, способных купить себе билет в новый мир, и бедных, вынужденных смириться со смертью от удушья или рук себе подобных. У нас нет умных и глупых: каждый человек осваивает свою область знаний, то есть абсолютно каждый полезен в общей человеческой системе. Случись кислородный взрыв в нашу эру, мы бы не кинулись выбирать самых умных и полезных для криоконсервации. Мы бы спасли всех: полтора миллиона или семь миллиардов, не важно. Курс географии до э.н. предполагает изучение стран и территорий старого мира и их сопоставление с новой картой Земли. Эта научная область является наименее изученной на данный момент. Во-первых, границы бывших стран на территории новой Земли определить с большой точностью невозможно. Одним из последствий уменьшения массовой доли кислорода в атмосфере планеты стало быстрое испарение океанов с поверхности Земли. Буквально за несколько десятков лет процентное соотношение суши и океана увеличилось в пять раз в пользу суши. Современные географы высчитали, что в 2030 году процент суши составлял около шестидесяти процентов, по сравнению с тридцатью процентами в 2010 году до э. н. Более мелкие водоемы (реки, озера) испарились полностью, поэтому не исключена возможность расположения криокамер с новым биологическим материалом и под руслами рек. Проблема их поиска в настоящее время состоит в том, что после полного восстановления планеты (мы считаем, что за пятьсот тысяч лет Земля восстановлена на все сто процентов), процентное соотношение суши и океана сильно изменилось. Если судить только по тем территориям, которые мы уже исследовали (это бывшие страны Европы и Азии), то суши стало в два раза меньше. Пока всем декриоконверсированным места вполне хватает. Но наша численность растет. С такими темпами даже новые купольные города на территориях бывших Европы и Азии не спасут положение. Поэтому изобретатели большую часть своего времени уделяют разработке проектов новых купольных городов, стоящих на воде. Если истории и география до э.н. были мне и другим второгодкам в некоторой степени известны, то остальные четыре предмета были совершено новыми. На артефактоведении мы изучали все найденные за двадцать четыре года предметы наших предков. Конечно, сохранилось очень не много, только то, что изначально, еще до полного исчезновения человечества с лица Земли, было помещено под землю (в бункеры, бомбоубежища, подвалы-контейнеры, вакуумные коробы и т.д.). Нам, второгодкам, были доступны архивы с макетами предметов быта наших предков, выполненных на трехмерном оборудовании: макеты мебели, светильников, одежды, посуды, старинной техники. В одном из подвальных архивов нам даже показывали макет примитивного старинного автомобиля, которым пользовались люди до кислородного взрыва. Доступ к «настоящим» артефактам был только у работников архивов. Эти артефакты были реальными предметами, сохранившимися до наших дней. Чаще всего их находили при раскопках музеев. Эти артефакты были настолько ценны, что даже наш воздух мог повлиять на их сохранность, в связи с чем каждый экспонат помещался в вакуумное помещение, а для работы с артефактами архивариусы облачались в защитный скафандр, в который был впаян кислородный баллон. Но мы имели возможность изучать эти артефакты по их стереоизображениям. К примеру, нам показывали хлопковые салфетки, которыми пользовались древние космонавты, найденные при раскопках Ивановского музея ситца; одежду, сохранившуюся в вакуумных пакетах в заваленных подвалах; прослушивающие устройства, минифотоаппараты и диктофоны 1970-х гг. до э.н., обнаруженные в засекреченных музеях Донецка; большое количество драгоценных каменей и выполненных из них украшений, которые были достоянием музея Московского Кремля; фрагмент солнечной батареи из Инсарского историко-краеведческого музея в бывшей Монголии; даже шапку Мономаха из Оружейной палаты Москвы, головной убор царей и князей (типа нашего правителя) XIV века до э.н. На архивоведении мы учились вести учет артефактов, классифицировать их, создавать каталоги, выбирать оптимальный способ хранения того или иного артефакта, принимать архивные документы, оценивать условия их выдачи третьем лицам. Библиотечное дело касалось, в основном, книжных артефактов. Книга — это главное достояние всего человечества. До нас дошли, по большей части, только электронные, аудио- и видеоисточники научных изданий, которые, как и любой другой артефакт, классифицировались, каталогизировались и архивировались. Что касается бумажных изданий, доступ к ним был строго ограничен. Далеко не каждый архивариус Купольного города мог похвастать тем, что брал в руки (или хотя бы видел своими глазами) настоящее бумажное печатное или рукописное издание древности. Все книги без исключения хранятся в архивной правительственной библиотеке — это полностью вакуумированное здание, исключающее возможность порчи книг. Строение такого вакуумного здания и других способов оптимального хранения изучается на современных архивных технологиях. Здесь нам объясняют устройство трехмерного сканера и принтера, предназначенного для создания объемных моделей артефактов, механизма реставрации артефактов, витрин с микроклиматом, воссоздающим климат планеты до кислородного взрыва, ультрафиолетоулавливателей, необходимых для сохранности бумажных артефактов, и т. д. Развить в нас, будущих архивариусах, необходимые навыки работы с артефактами было основной задачей второго года обучения. Индивидуальная работа каждого второгодника, конечно, поощрялась, как и на первом курсе. «Каждый из нас — часть системы и должен приносить ей научную пользу» — гласит основное правило Купольного города. Однако на втором курсе большее значение уже отдается коллективному труду. В каждом правиле есть исключение, как ни крути. Коллективность в нас вырабатывается, прежде всего, парными и групповыми проектами, которые мы, хочешь — не хочешь, должны периодически сдавать на оценку учителя. Благодаря этим проектам, я очень сблизилась с Ольгой0623, моей соседкой из пятьдесят третьей комнаты. Несмотря на её, я бы сказала, очень молодой биологический возраст, она взяла надо мной шефство еще с момента моего ляпа с прической на выпускном вечере. Ольга — вот кто истинный член нового общества, винтик единой системы. Открутись он, вся система канет в Лету (кажется, так говорили наши предки о безвозвратной утере чего-либо). Хотя я и одиночка по своей натуре, общество Ольги меня не только не напрягало, но и было мне полезным. Раньше все свои, не постесняюсь этого слова, глупые вопросы я задавала Михаилу. Он был единственным человеком, который не потащил бы меня в управу, даже если бы я нелестно отозвалась о системе или даже самом правителе. Сейчас же все свои сомнения и метания души были доступны и Ольге. Но здесь ответная реакция была совершенно другая, можно сказать, абсолютно противоположная. Нет, она бы не стала закладывать меня. Я в этом практически уверена. Но на любое мое предположение первой её реакцией было: «Ты что! Это же правило!». При произнесении этой фразы она смешно округляла глаза и часто-часто моргала от страха, что мои «бунтарские» слова может кто-то услышать. Меня это даже забавляло, причем настолько, что порой я намеренно несла несусветную чушь, лишь бы увидеть это милое испуганное выражение лица. Так завелось, что каждое утро мы вместе с Ольгой ходили в пищеблок. Проходя мимо этажерок с энергетическими тюбиками, она неизменно выбирала молочный экстракт (это выжимка кокосового ореха, выращенного на Закупольной ГМО плантации), ячнево-гречневую смесь и сливовый мусс (крупы, овощи и фрукты выращивались там же). Я же, напротив, предпочитала выбирать. Выбор в пище и научной сфере — это единственное, что у нас есть в новом мире. Всё остальное должно четко следовать системе. Иногда я выбирала рыбную массу и творожный десерт, совершенно несовместимые, по мнению Ольги, тюбики. Иногда я останавливалась на черничном желе и свекольно-морковном соке. Адское сочетание, как однажды выразилась Ольга, после прохождения эпохи христианства на истории старого мира. Сегодня был волнительный день для меня — день открытия факультативов (я ждала этого дня целый, бесконечно долгий и мучительный, месяц). С самого утра я не могла не думать ни о чем, кроме факультатива по энтомологии. Ведь на нем я увижу Михаила! Месяц — это долгая, мучительно невыносимая разлука. На завтраке я машинально схватила вслед за Ольгой молочный экстракт и ячнево-гречневую смесь, на что моя соседка отреагировала изумленно раскрытыми глазами: — Ты случаем не заболела? Как это ты решилась на крупяной завтрак? Против обыкновения, сегодня эта её реакция на мои каждодневные бунтарские выходки осталась без моего внимания. — Может, тебя отвести в медкорпус? — громче спросила Ольга, уже всерьез обеспокоенная моей отрешенностью. — Какой медкорпус? Даже не думай, — был мой ответ. Я реально испугалась, что она заявит о моем неадекватном поведении. Ведь день она на меня косилась, пытаясь понять, что творится в моей голове. Подумаешь, отказалась от выбора в пищеблоке. Подумаешь, пару раз невпопад ответила на вопросы учителей. У каждого бывает не «его» день. Но когда я таким образом ответила Ольге на её вопрос о моем физиологическом состоянии, её такой ответ крайне не устроил: — Давай, выкладывай, что с тобой? Я чего-то не знаю? — Да всё нормально, — попыталась выкрутиться я стандартной отговоркой. Но не тут-то было. Под напором её вопросов и под угрозой сдать меня медикам, я, наконец, решила поведать ей о моих опасениях. — Не переживай. Я просто немного нервничаю из-за открытия факультативов, — объяснила я свое странное поведение. — Так вот в чем дело! Так бы сразу и сказала. Боишься, не возьмут? — Ага, есть такое опасение. — И куда ты решила податься? — На языки старого мира, — попыталась соврать я (хотя, почему соврать, туда я действительно собиралась записаться). — На языки тебя по-любому возьмут. Ведь тебя прочили в лингвисты. Я думаю, не в этом проблема, так ведь? — Не в этом, — призналась я. — Мне нужно на энтомологию. — Не хочешь ли ты сказать, что собираешься стать добровольцем? Снова это наивное испуганное личико с широко раскрытыми глазами. — Собираюсь. И это уже решено, — с вызовом ответила я. — Но ты не можешь! У тебя нет подготовки для жизни за куполом. Тебя даже от физзанятий освободили. — Пройду и физзанятия, какой-нибудь экспресс-курс. Не страшно. Пусть меня еще раз обследуют и отменяют диагноз. Добровольцам везде дорога. — Этого я и боюсь. Как добровольца тебя примут и… — Что и..? Продолжай. — Ты погибнешь там. У тебя… нет шансов. — С чего это ты взяла? — Ты ведь… — Ольга тщательно подбирала слова, будто боясь обидеть меня. — Ты — не как все. Я это вижу. И другие это видят. В тебе есть мутация. И диагноз об этом говорит.