– Я читал ей каждый вечер, пока она не научилась сама читать нам вслух, – добавил Майк. Развешивание игрушек наполнило нас теплыми, счастливыми воспоминаниями. Я вытащила из коробки еще одно украшение, самодельную звезду из картона, на которой неровным почерком были написаны имена Кейт и Энди. Я держала ее в руках и не хотела отпускать. Я так вцепилась в нее, что даже помяла уголок. Вот что бывает, когда держишься за что-то слишком крепко, подумала я. Аккуратно расправив звезду, я повесила ее на особое место в центре елки. Я любила Рождество, но мне все же было грустно, пока я пекла, ходила за покупками и заворачивала подарки. Мне казалось, что я делаю все понарошку. Даже в церкви. Однажды после воскресной службы я заметила в углу маленькую нарядную елочку. Сверкающие белые огоньки освещали простенькие орнаменты в виде звезд. Они были сделаны из цветного картона. Мои дети делали такие же, когда были маленькими. Я подошла ближе. На каждой звезде было написано имя нуждающегося ребенка и желание, которое он загадал в этом году. Я читала имена и думала об этих детях. Они мечтали о подарках! Я выбрала две звездочки, и у меня сразу стало легче на душе. Дома я испекла печенье с красными и зелеными посыпками, с наслаждением вдыхая теплый сладкий запах, который заполнил кухню. Я не спеша прочла открытки, которые нам прислали. Теперь я даже по магазинам ходила с радостью, неспешно подбирая подарки по списку. Два пункта в нем наполняли меня особенным счастьем и покоем. По вечерам мы с Майком пили какао, заворачивали подарки и украшали их огромными яркими бантами. В следующее воскресенье я с нетерпением отправилась в церковь с двумя свертками. Я не могла сдержать улыбки, представляя счастье на лицах детей, которые разорвут обертку и найдут кое-что, предназначенное только им. Я сделала доброе дело и смогла отвлечься от собственных проблем, превратив их в чужую радость. Больше того – я снова ощутила связь с маленькими Кейт и Энди, которые успели вырасти. Я положила под елку подарки, те самые, о которых дети писали на звездочках, – баскетбольный мяч и книгу про Винни-Пуха. Пегги Фрезон Елка из перекати-поля Печалиться о том, чего у тебя нет, – значит тратить то, что у тебя есть. Кен С. Киз, автор афоризмов День был холодным и печальным, причем по нескольким причинам. Впереди маячило Рождество, а мне, матери-одиночке с тремя детьми, совсем не хотелось тратить свое скудное пособие на пустые развлечения. Мои родители и другие заботливые родственники пообещали купить мальчишкам подарки, а праздничный ужин устраивал мой брат, так что основные задачи были решены. И все же школьный рождественский спектакль не поднял мне настроение. Когда по дороге домой серый порывистый ветер стал мотать мой несчастный маленький пикап туда-сюда, оно стало еще хуже. Сегодня вечером кто-нибудь из сыновей опять спросит, когда у нас будет елка. Дети уже не раз напоминали мне, что без елки Санте будет некуда положить подарки. К сожалению, даже самые крошечные деревья, которые распродавали бойскауты, стоили намного больше, чем я могла себе позволить. Ветер гонял по дороге огромные перекати-поле, отчего вести машину было еще труднее. Шары из веток будто соревновались, кому первым удастся выскочить передо мной. Одни были круглыми и кустистыми и катились прямо и быстро, а другие – угловатыми, как будто неуверенными в том, куда им хочется катиться. Некоторые формой даже напоминали елки. И тут меня осенило. Я остановила машину на обочине и подождала, пока один из шаров подкатится ко мне. Он оказался среднего размера, около полуметра в высоту и почти метр в ширину. Я привязала его к кузову и пошла в поле, подыскивая клубки поменьше и поровнее. Я еще не придумала, что буду с ними делать, но привезла домой целых четыре штуки и занесла их в гостиную. Дети спросили, что это за сухие ветки. – Это наша елка, – сказала я, понимая, что мне непросто будет их убедить. – Мне надоело каждый год ставить одинаковые елки. А эта будет совершенно особенная. Такой нет ни у кого из ваших друзей. Не удивлюсь, если из журнала к нам пришлют фотографа! Дети вежливо слушали меня, пристально глядя на четыре комка сухих веток. На их лицах застыло то же недоверие, какое возникало, когда я говорила, что морковка полезна для глаз, а шпинат – для мускулов. На следующий день мне нужно было что-то придумать, пока они не вернулись из школы. Я обошла перекати-поле со всех сторон, изучая их форму и размер. Самый маленький был остроконечным, и с помощью тонкой белой нитки я подвесила его к потолку у окна в гостиной. Три более круглых клубка я прикрепила к нему снизу. Получилось что-то вроде висячего дерева, под которым было полно места для драгоценного груза Санты. Но конструкция все еще не походила на елку. Я нашла баллончик с белой краской и немного цветных блесток, оставшихся от школьного проекта. Завесив окно простыней, я опрыскала «дерево» из баллончика и посыпала свежую краску блестками. Перекати-поле были слишком хрупкими, чтобы вешать на них большие гирлянды, поэтому я аккуратно обернула каждый крохотными белыми лампочками. Блестки отражали их свет, создавая мерцающий эффект. Я развесила самые маленькие наши игрушки, а видавший виды ангел идеально уместился на заостренном конце верхнего перекати-поля. Получилось чудесно. Дети увидели мое творение в окне и помчались в дом. – Похоже на прекрасный сон, – одобрительно сказал самый младший. Все соседские дети в тот вечер зашли «поохать и поахать» над нашей елкой. К счастью, это был последний год, когда мы сидели без денег. Ситуация изменилась, и нам стало хватать средств на большую елку в нашем новом большом доме. Мы были благодарны за это. Но трудные времена пробудили в нас творческое начало, о котором мы прежде не подозревали. Мои мальчишки уже взрослые, у них есть свои семьи. Но каждый год на Рождество кто-нибудь из них рассказывает историю о «бесплатной» елке. О том, как маме надоели обычные зеленые елки, ей захотелось чего-то новенького, поэтому она гонялась за перекати-полем в ураган. Мы подмигиваем друг другу и соглашаемся, что это была лучшая елка в нашей жизни. Джеки Флеминг Русалка Тех, кто готов трудиться, ждут великие чудеса и удивительные сокровища. Исаак Башевис-Зингер, писатель Живущие вместе люди разных вероисповеданий знают, каким испытанием могут стать праздники. Мой муж иудей; меня же воспитывали католичкой. Поэтому мы решили, что у нас дома будет и Рождество, и Ханука – ведь это прекрасная возможность поделиться с детьми традициями нашего детства и придумать новые. Мы выделили уголок для меноры, дрейдлов[9] и звезды Давида, а другой угол украсили небольшой елкой, гирляндами и сценой рождения Христа. Дети узнали, что такое Ханука, как говорить благословения, зажигая свечи в течение восьми вечеров, как крутить дрейдл и играть на монетки (мы предпочитали шоколадные). Наша маленькая елка была увешана бесчисленными игрушками, которые дети сделали в детском саду. Под ней лежали упакованные подарки. Мы поставили украшение в виде сцены рождения Христа и рассказали детям его историю. Каждый год мы выстаивали очередь, чтобы дети могли рассказать Санте, как хорошо они себя вели и о каких подарках мечтают. В этом году, незадолго до Дня благодарения, дети заявили, что хотят «настоящую елку». Неужели наша настольная елка Чарли Брауна[10] их больше не устраивала? Не нарушится ли хрупкое равенство религий, которое мы создали у себя дома? Озадаченные детской настойчивостью и убежденные, что они просто где-то нахватались рекламы, мы погрузили детей, собаку и тушку индейки в машину и отправились в Карова-Бич. Мы нашли Карова-Бич случайно. Это тихое поселение в четырнадцати километрах грунтовой дороги от Двенадцатого шоссе на Внешних отмелях Северной Каролины. Добраться до него можно только на полноприводном автомобиле или на лодке. В Карове живут дикие лошади. Говорят, их завезли туда еще испанцы. Наш джип был сломан, и друзья предложили нам связаться с риелтором, чтобы он бесплатно прокатил нас по пляжу и показал лошадей. В 1990-е годы Карова состояла из трехсот домов и жителей средним возрастом около семидесяти пяти лет. В центре поселения находились волонтерская пожарная часть и почтовые ящики. Мы были очарованы, купили участок на берегу канала и начали строить маленький коттедж. Карова-Бич стало нашим семейным убежищем. Дикие лошади носились через дюны и бродили маленькими табунами по длинному пляжу. На пляже обычно не было никого, кроме нас, там можно было искать стеклышки, отполированные морем, и другие сокровища. Вот и в этом году мы надеялись найти там умиротворение. Дети быстро отвлеклись, и мы с Марком решили подумать о «дилемме елки» позже. Выходные пролетели незаметно. Мы подолгу гуляли, навещали соседей и читали на солнышке. Вскоре пришла пора уезжать, и я привычно занялась сборами. Муж с дочкой взяли Моджо, нашего золотистого ретривера, на последнюю прогулку по пляжу. Дочка вернулась и с блеском в глазах заявила: – Мама! Мы нашли обалденную штуку на пляже! – Где она? – спросила я, вспоминая мириады пляжных сокровищ, которые уже были разбросаны по всему дому. Ракушки, плоские морские ежи, сушеные морские коньки и сотни стекляшек. – Она слишком большая, ее сюда не дотащить! Идем скорее! Мне представились необычные находки: ветка дерева, покрытая прилипалами, выброшенные на берег акулы, скаты и черепахи… Я лишь надеялась, что эта штука не слишком плохо пахнет, ведь нам еще предстояло ехать домой. Муж бросил веревку и брезент в багажник, и все трое (вместе с Моджо) повели нас с сыном через дюны. Там лежала прекрасная полутораметровая елка, только что срубленная. Ее ветки торчали вверх, как будто их все еще удерживала защитная сетка. – Мы нашли ее на линии прибоя, ее выбросило на берег волной. Мы вытащили ее и стали ждать, не придет ли кто-нибудь за ней. Но пляж оставался безлюдным. – Ну, что думаешь? – спросила я мужа. – Наверное, нам было суждено поставить елку в этом году. Как еще это объяснить? – ответил он. Мы привязали елку (и двадцать килограммов песка в придачу) на крышу машины и отправились домой. Ее решили назвать Русалкой. Мы купили только подставку – оказалось, что самодельных игрушек у нас достаточно, чтобы украсить ее снизу доверху. Это напомнило нам притчи о земных благах или о скудном количестве масла, которое поддерживало огонь в меноре все восемь чудесных дней. Мы обвязали ниткой морских коньков-«долларов» и испекли крошечные бублики. Пришлось повесить их повыше, чтобы Моджо не мог дотянуться! Дочка смастерила звезду Давида из алюминиевой фольги, и мы повесили ее на верхушку нашего дерева. Огоньки мерцали, дом наполнился запахами Рождества. Это дерево стало символом уникальности и единства нашей семьи. В нем воплотилось равновесие наших сердец. Мы всегда были особенными. Мы верим в Чудеса. В Чудо Хануки, в Чудо Рождества и в Русалку. Кэрол Кларк Сламович Традиция из ствола Память – это способ сохранить то, что ты любишь; то, чем ты являешься; то, с чем ты не желаешь никогда расставаться. Из телепередачи «Годы чудесные»