Радостный сюрприз Не каждый день бывает добрым, но в каждом дне есть чуточка добра. Неизвестный автор Год почти закончился. Ноябрь колебался, не зная, продлить ли еще осень или впустить зиму; но все-таки зима одержала верх. Декабрь принес промозглый холод, из облаков сыпалась смесь изо льда и дождя, которая была скорее кашей, чем снегом. Деревья наконец сбросили последние листья, и небо казалось голым, не прикрытым лиственной ширмой. Двор внезапно потускнел. Даже вечнозеленые растения словно исхудали. Иголки сосен казались редкими и печальными. Обычно я кормила птиц и с радостью любовалась, как они толпятся у кормушек, опустошая цилиндры, наполненные семенами подсолнечника. Но в тот день я насыпала корм и стремглав помчалась в дом, кутаясь в свитер и куртку. Птицам пришлось обедать без меня. Освещенные витрины магазинов, обычные предвестники праздников, только подчеркивали серость погоды. Где же дух Рождества, которым всегда переполнено окончание года? Я коротала декабрь в серой блеклости, делая покупки, работая, готовя и убирая. Природа пыталась мне помочь. Солнце иногда проглядывало сквозь облака. Скворцы перелетали с дерева на дерево, оживляя атмосферу своим пестрым оперением и шумными криками. Я смеялась над тем, как они летят стайкой, подобно одной гигантской птице. Зяблики тоже роились у кормушек. Их красные грудки добавляли дню немного красок. Мои соседи развлекались рождественскими украшениями. Некоторые дома были скромными, лишь белые огоньки мягко подсвечивали окна. У других лужайки были украшены оленями и санями, надувными Сантами и витыми светящимися конструкциями, больше похожими на картины, чем на деревья. В одном дворе была целая пурга внутри пластикового шара! Выглядело довольно ненатурально, но, безусловно, забавно. С приближением праздника становилось все холоднее. С каждым выдохом изо рта вырывалось белое облачко. Я энергично прогуливалась по морозцу, чтобы взбодриться. Но дни сливались в бесконечную череду, и я мечтала, чтобы хоть что-то вытряхнуло меня из этой спячки. Я ждала радостного сюрприза, не представляя, что бы это могло быть. И вдруг все случилось. Я выходила из машины и услышала шум во дворе. Он исходил от абрикосового дерева, которое я так любила. Происходило нечто невероятное. Под деревом толпилась стайка граклов[11]. Они клевали семена, укрывая землю радужным покровом. На всех ветвях сидели скворцы, покрывая своим пестрым оперением голые ветки – казалось, будто дерево припорошило цветным снегом. Пара голубых соек казалась нарядными игрушками. На вершине уместился самец кардинала, расцветив дерево своим алым окрасом, будто бы он был сверкающей звездой. И каждая птица пела по-своему – скворцы, как обычно, галдели, граклы издавали громкие и обрывистые крики, сойки звучали как скрипучие двери, а кардинал чирикал – и выходил разноголосый, но прекрасный напев. Я ахнула, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть волшебное зрелище. Это дерево украсила к празднику сама мать-природа. Вот уж действительно радостный сюрприз. Не знаю, как долго я простояла там, прикованная к месту. Когда я наконец двинулась к машине, чтобы спрятаться от холода, все птицы с шумным свистом сорвались с места. Дерево снова стало голым, но не для меня. Я больше не замечала голых веток. Я помнила пушистых, взъерошенных от мороза птиц, которые укрывали его ветки. Я могла слышать, как в стылом воздухе раздается их привольное пение. Я чувствовала, сколько энергии и жизни в этих пернатых созданиях. Я испытала прилив сил и нашла способ бороться с серой хандрой. Мне стоило лишь подумать о том необыкновенном дереве и вспомнить, что радость – это состояние души, а не погоды. Ферида Вулфф Дар детской любви Дочь – это дар любви. Неизвестный автор Мне всегда казалось, что традиции – это хорошо. Они оставляют воспоминания на всю жизнь. Поэтому, когда наши дети Дэвид и Дарла ходили в подготовительную школу, мы завели собственную рождественскую традицию. Это была вечеринка, во время которой мы наряжали елку и пили эгг-ног[12] с пряным печеньем. Дети приходили в восторг, когда мы вносили в дом только что спиленное дерево. Оно чудесно пахло. Мы брали из чулана коробки с игрушками, включали записи рождественских песен и приступали к делу. Порядок действий всегда был одинаковым. Вначале гирлянды – как же они сверкают! – затем игрушки. У каждого из детей были среди них любимые. Затем мы аккуратно (хоть и не всегда) развешивали бусы и мишуру. Наши сердца словно танцевали под задорные напевы рождественских гимнов. Глаза детей сияли от радости и предвкушения. Это был трогательный, уютный вечер. Закончив, мы усаживались пить эгг-ног и закусывать печеньем, наслаждаясь красотой сверкающей елки. Много лет спустя моя дочь Дарла приехала домой из колледжа и предложила помочь нарядить елку. Я была очень благодарна. Мы с мужем теперь жили одни, и нам не очень хотелось заниматься украшением дерева в одиночестве. Зато в компании дочери это было так радостно. Мы снова включили музыку. Нам было хорошо просто находиться вместе, смеяться и болтать о новостях, друзьях и событиях. Мы и не заметили, как елка оказалась наряжена. Она была очень красивой, ее аромат наполнял комнату, а игрушки возвещали о наступлении нового Рождества. Я по традиции принесла эгг-ног и печенье. Это всегда была кульминация вечера, а приезд моей дочери казался рождественским подарком. Дарла вдруг посерьезнела и сказала, что ей нужно кое-что мне сообщить. По тому, как она вела себя, я поняла, что ей очень страшно. Я села на диван, готовая ко всему, что могла сказать мне юная студентка. Она подсела поближе. Мое сердце тревожно колотилось. Затем очень мягко и заботливо Дарла заглянула мне в глаза и призналась: – Мама, мне никогда не нравилось это печенье. Ох, какое же облегчение я испытала! И лишь потом поняла, как важны мне были ее слова. Почему она никогда об этом не говорила? Все эти годы она терпеливо ела печенье, потому что не хотела меня обидеть и испортить традицию. С детского сада и до колледжа она даже не заикнулась об этом. Я не подозревала, но из года в год она таким образом дарила мне свою детскую любовь! Значение Рождества по-особому открылось мне в тот год. Я навсегда запомнила тот вечер, когда на дереве мерцали огоньки, наши сердца ликовали, а моя дочь преподала мне очень важный урок: лучшие подарки не всегда лежат под елкой. Д. Кинза Кристенсон Глава 9 Все, что я хочу на Рождество В ожидании кукольной кроватки Мне нравилось у них дома. Все в нем пропахло стариной, ветхой, но умиротворяющей; вся мебель была пропитана запахами еды. Сьюзен Страсберг, актриса В те годы высокие тополя обрамляли серую подъездную дорожку к старенькому дому на ферме. Пол в столовой был уложен под наклоном, и мы не могли найти лучшего места для катания в носках по истертым деревянным половицам. Мне было семь лет, и мне запретили заходить на кухню, где дедушка мастерил рождественские подарки. Я слышала, как он что-то пилит, и видела опилки, залетающие в неровные трещинки старой обивки. Частички опилок попадали мне в глаза, но это было не важно. Когда тебе семь лет, с приближением Рождества ты непременно ждешь чуда. И это чудо случилось. Мы всегда навещали дедушку с бабушкой по выходным, и в тот год дни перед Рождеством были полны нестерпимого ожидания. Что мастерил мой долговязый дедушка? Даже в том возрасте я могла прочитать его историю по рукам – сильным, но мягким, грубым, но добрым. Он выращивал овес в полях, а еще ухаживал за садами, урожай с которых мы консервировали или складывали в погреб. Он отдыхал, читая газету или роман Зейна Грея[13]. Дедуля любил читать. В то Рождество он все свободное время проводил на большой кухне, мастеря поделки из дерева. Он сидел у кухонной печи, которая согревала дом и помогала бабушке стряпать ее фирменный рождественский хлеб и печенье с патокой. После обеда, когда посуда была убрана, дети прибегали играть в столовую. Мы с двоюродным братом и сестрой шумно озорничали, но всегда приглядывались и прислушивались к тому, что происходило за кухонной дверью. Что он делал? Что-то деревянное – это я точно знала. Мы слышали не только звуки пилы, но и стук молотка; а еще мы чуяли густой запах лака с примесью жевательного табака из дедушкиного клетчатого кисета. Я помню, что не просила в подарок ничего деревянного. Мне хотелось только куколку с маленькими светлыми косичками. Значит, это кроватка для куклы! Я была уверена, что это кроватка. Под конец я вообще вообразила себе двухъярусную кровать с лоскутными покрывальцами, сшитыми моей бабушкой. Если очень повезет, то она смастерит и кукольную одежку. Я даже знала, куда поставлю кроватку: чуть справа от небольшой лесенки, которая вела в мою спальню. Я не рассказала кузенам о своей догадке. Впрочем, брату было бы все равно. Мама всегда готовила к Рождеству устричный бульон. Она накрывала стол скатертью, расставляла на ней фарфоровую посуду и гравированные бокалы на длинной ножке, клала серебряный половник. Бабушка и дедушка присоединялись к нам. Я не удивилась тому, что взрослые перешептываются. Я была очень наблюдательна, и от меня не укрылись следы, ведущие от старенького дедулиного пикапа к боковому крыльцу. Предвкушая, что вскоре увижу кроватку моей мечты, я промаялась весь канун Рождества. Ожидание измучило меня, мне еще не приходилось ничего ждать с таким нетерпением. Мысль о кукле и ее двухъярусной кроватке так поглотила меня, что я даже не думала о других вариантах. Наконец я уснула. Спросонья я услышала, как мой брат пронесся вниз к передней лестнице. За дверью пахло корицей. Утро наступило, хотя я уже не чаяла. Настал момент истины. Пришла пора смотреть, что дедуля прятал за закрытыми дверями. Мама сказала брату, чтобы он дождался меня. Послышались папины шаги. А потом стало тихо, только ветер сгонял выпавший снег в маленькие сугробы да поскрипывали ступеньки под моими ногами. На секунду я замерла. Я знала, что увижу ее, как только поверну голову. Наверное, она завернута в бумагу и украшена большим красным бантом. Запах лака подтвердил, что я права. Я выглянула в дверной проем. Елка пестрела огоньками, носки были до отказа набиты подарками. Три человека стояли в ряд и улыбались мне. Они не проронили ни слова. Им и не нужно было говорить. Я знала, что они прячут от меня кроватку. Я ворвалась в рождественское утро. Брат уступил мне дорогу, сам предвкушая свой сюрприз. И тут я увидела самый лучший рождественский подарок в своей жизни. Я до сих пор так считаю. Это была не двухъярусная кровать. Это была вообще не кровать, и никакого красного банта. Это был стол, простой сосновый письменный стол с одним ящичком и резной табуреткой. В тот момент со мной произошло что-то невероятное. Я забыла о других подарках, даже о тех, что лежали под елкой, обернутые красной и зеленой бумагой, непрочно скрепленной наклейками. Те подарки принес всего лишь Санта! Я медленно подошла к своему столу. Погладила лакированные доски. Я представила, как дедушка измерял и пилил его на кухне, и меня переполнила благодарность. Я отодвинула табуретку и села. В ящичке обнаружилось нечто потрясающее. Там без всякой упаковки лежала пачка белой линованной бумаги и один острый желтый карандаш № 2. Как он догадался? Как мой дедушка узнал, что уже в том юном возрасте я решила стать писателем, что я часами могла вырезать и скреплять бумагу в маленькие книжечки? Как он узнал, что запах карандашей и печатных страниц будоражил мое воображение? В тот год я получила также куколку со светлыми косичками. Двоюродной сестре досталась двухъярусная кроватка, но без покрывала. Сосновый стол украсил мою спальню, он встал чуть справа от лесенки. Мы со столом были не разлей вода. Моего дедушки уже нет с нами. Нет и домика с покатым полом в столовой. Мне кажется, теперь я знаю, почему дедушка сделал мне сосновый стол. В семь лет я этого не поняла, а уж он-то, конечно, знал. Нас объединяла любовь к чтению. Я сидела в его кресле у окна, куда проникал полуденный свет, и притворялась, что читаю газету или его любимые вестерны. Дедуля в тот год подарил мне не только запах сосны и лака. Казалось, он понял, о чем я на самом деле мечтаю – пусть даже я сама думала лишь о кукольной кроватке с лоскутным покрывальцем.