Прощение не изменяет прошлого, но оно преображает будущее. Пол Бозе, автор афоризмов Последние гости весело высыпали через парадный вход. Я стояла в дверях, отвечая на добрые пожелания, пока наши друзья шагали по дорожке к своим машинам и махали мне на прощание. Их голоса звенели в морозном воздухе раннего декабря. Полная луна висела высоко в темно-синем небе. Я заперла стеклянную зимнюю дверь, и она моментально покрылась изморозью, когда теплый воздух из нашей гостиной коснулся ледяной поверхности. Теперь я видела снаружи лишь мутный свет фар, вспыхивающий, когда заводились машины, и размытые яркие пятна рождественских огней на кустах. Я закрыла тяжелую внутреннюю дверь и вернулась в гостиную. Мой муж Майк откусил ногу пряничному человечку и ухмыльнулся, развалившись на диване. – Ну что ж, – сказала я и плюхнулась рядом с ним, – похоже, настало Рождество. Нарядная елка у камина переливалась маленькими белыми огоньками, а ряды свечей горели вдоль каминной полки. Подарки были упакованы в шикарную бумагу, перевязаны красными, зелеными, синими или розовыми ленточками с металлическим отливом. Гора коробок возвышалась под елкой. К некоторым из них я прикрепила по паре колокольчиков. Огоньки свечей трепетали на столе, отражаясь в блестящих елочных шариках, лежавших на десертных тарелках и серебряных блюдах, где все еще оставалось много праздничного печенья. От горячего яблочного сидра исходил запах корицы и гвоздики, кофейник тоже источал приятный и уютный аромат. Я блаженствовала, потому что обожаю все, что связано с Рождеством. – Может, подышим свежим воздухом, а потом приберемся? – спросил Майк, разрушая чары. – Отличная мысль, – ответила я, радуясь возможности повременить с наведением порядка на кухне. Он встал с дивана и протянул мне руку. Мы надели пальто, шапки, перчатки и шарфы. – Маме бы понравилась наша сегодняшняя вечеринка. Помнишь, как она любила рождественскую суету, – сказала я, пока мы одевались. Майк кивнул, дожидаясь продолжения моей мысли. Моя мама умерла три года назад, ей было за девяносто, и горевала я не по ее утрате. Мне и при жизни не хватало ее тепла. Она всегда была раздражительной, порадовать ее было непросто. В детстве я старалась изо всех сил заслужить ее одобрение, но безрезультатно. Повзрослев, я попыталась отдалиться и избавиться от всякого сходства между нами, притворяясь, что меня мало задевают ее придирки. Мы помирились только после ее смерти. Да, можно обвинить меня в том, что я лишь успокаиваю себя. Но это не так. Я чувствую, что и она хотела помириться со мной. Я много думала о ее детстве, про которое она почти не рассказывала. Воспоминания ее молодости редко были приятными. Я мысленно переключалась со своей обиды на то, как она сама была обижена за десятки лет до моего рождения. Пока мы с Майком прогуливались по улицам, охваченным морозцем, ноги привели нас в район, где я выросла. Держась за руки и обсуждая Рождество, мы пересекли тротуар рядом с площадкой для гольфа. – Почему ты так сильно любишь Рождество? – спросил он. Я подумала о восторженном и сентиментальном состоянии, в которое приходила каждый раз, как только косточки индейки со Дня благодарения отправлялись в мусор. – Не знаю, – ответила я. – Мне надо об этом подумать. Я посмотрела на площадку для гольфа, которая находилась всего в квартале от дома моего детства. Я всегда просила старшего брата покататься со мной здесь на санках в зимние каникулы – я тогда училась в начальной школе. На рассвете в канун Рождества родители отправляли нас с санками на эти холмы. В те ночи заснеженные склоны принадлежали только нам. Мы несколько раз скатывались с двойного холма, любуясь ярко освещенными вечнозелеными деревьями в облаках инея. С каждым скоростным спуском я радовалась все сильнее, ведь пока нас нет, Санта раскладывал подарки под елкой. Мы жили недалеко, но в канун Рождества путь домой казался невероятно долгим. Мы не огорчались тому, что многие подарки были нужными вещами в яркой обертке: новое белье, носки, шерстяные перчатки и школьные принадлежности. Мы только сильнее радовались, обнаружив среди них игрушечный поезд или куклу. Во время прогулки с Майком я наконец-то поняла, почему так люблю Рождество. Просто пение гимнов – это моя мама. Огоньки свечей – это моя мама. Подарки в упаковке – это моя мама. Крохотные белые огоньки – это моя мама. Так продолжалось наше с мамой примирение. На улице становилось все холоднее, но мне было тепло. Беверли А. Голдберг Рождество на Лоуренс-стрит Я буду чтить Рождество в своем сердце и стараться помнить о нем весь год. Чарльз Диккенс, писатель Жизнь нашей семьи изменилась после поездки на Лоуренс-стрит на Рождество. Боясь, что наши трое сыновей вырастут наивными и избалованными, мы решили накануне праздника показать им кусочек реальной жизни. Вместо того чтобы бежать поутру к нарядной елке, мы сели в машину и отправились в центр города – целых сорок пять минут, – на благотворительную акцию. Может, посмотрев на бездомных, мальчишки перестанут жаловаться, что подарков слишком мало? Может быть, увидев жизнь с другой стороны, мы начнем больше ценить свою собственную? Разочарование на лицах мальчишек говорило об обратном. Я всегда была фанаткой благотворительных акций. Ключевое слово – «фанаткой». Как зритель, который никогда не участвует в игре, я сидела довольная на трибуне, хлопала в ладоши и подбадривала игроков. Отличная организация! Великолепная миссия! Вперед, ребята! Но мне надоело быть шумной болельщицей. Я хотела сама вступить в игру и на что-нибудь повлиять. К тому же моих мальчишек начал затягивать водоворот вещизма. Мы живем в одном из самых богатых районов в Колорадо, где парковки у школ больше похожи на шикарные автосалоны, а карманные деньги могут потягаться с размером моей зарплаты. Мы боролись с соблазнами богатства, но они атаковали моих детей каждый день. Реклама с экранов телевизоров. Все новые и новые игрушки и гаджеты в коллекциях их друзей. Я тоже хочу такую штуку! Почему мне нельзя делать так же? Даже я испытывала это давление. Любовь к материальным вещам тянула нас вниз по скользкому склону. Чтобы моя семья не забыла об остальном мире, мне нужно было предпринять решительные действия. Нельзя взрастить сочувствие и самоотверженность, не посадив семена щедрости. Поэтому утром в Рождество мы поехали на Лоуренс-стрит. Вскоре мальчики справились с неловкостью и стали как ни в чем ни бывало болтать о подарках. Им не нравилась моя затея, но они старались получить от нее удовольствие. Я сидела на переднем сиденье и думала о своей уютной пижаме и теплых булочках с корицей, которые остались дома. Я скучала по размеренному темпу нашего Рождества. Удивительно, как быстро я затосковала по комфорту. Неужели так тяжело отказаться от одного ленивого утра? Неужели я могу думать только о себе? Мои размышления прервались, когда мы приехали на Лоуренс-стрит. Никто из нас не ожидал такого зрелища. Под светящейся надписью «Иисус спасет» слонялись без дела больше сотни денверских бездомных в потрепанных куртках и стоптанных туфлях. Голодные. Забытые. Замерзшие. В Рождество. При виде этой толпы неприкаянных душ я вдруг поняла: хоть Рождество – это лучшее время в году, но для бездомных – это еще один мучительный день, когда нужно искать, чем набить пустой желудок и согреть продрогшее тело. Мальчишеские голоса на заднем сиденье стихли. К нам подошли несколько всклокоченных мужчин, надеясь, что у нас есть еда или лишнее одеяло. Мой муж взглянул на меня с вопросом в глазах: «Готова?» Я не могла вымолвить ни слова, поэтому молча кивнула. В нескольких шагах от меня, облокотившись на кирпичную стену здания миссии, стоял человек. На нем было много слоев грязной одежды. Он бормотал что-то бессвязное, не замечая нашего присутствия. Другой мужчина толкал потертую тележку, полную его сокровищ – скорее всего, для кого-то все эти вещи были обычным мусором. Я посмотрела на детей и увидела, как они приникли к стеклу, взрослея на глазах. Муж позвонил в двери миссии, пока я разгружала багажник. Мальчишки передавали мне сумки и подарки, которые я складывала на тротуар. Вскоре пара волонтеров из миссии пришли к нам на помощь. Сумки с одеждой, зимние пальто, игрушки, а также пара замороженных индеек и все необходимое для большого рождественского ужина. Этого было смехотворно мало для людей, окружавших нашу машину. Я почувствовала себя дурой. Наш подарок оказался крошечным. Мы опустошили машину и с самыми широкими улыбками и теплотой выкрикнули: «С Рождеством!» Но нашей доброты, как и нашего подарка, оказалось недостаточно. Наше «счастливое Рождество» сильно отличалось от Рождества обитателей Лоуренс-стрит. В конце концов, через пару часов мы рассядемся дома вокруг елки, будем открывать подарки и набивать животы едой, которой хватило бы на две семьи. А люди на Лоуренс-стрит продолжат искать себе пристанище. Я посмотрела на притихших мальчишек. Их лица и глаза были серьезны. Не нужно было ничего говорить. Зрелище на Лоуренс-стрит поразило всех нас. Да, наша семья преобразилась в тот день. С тех пор каждый год двадцать пятого декабря мы соблюдаем новую традицию. Оставив дома нетронутые подарки, мы едем на Лоуренс-стрит, чтобы вспомнить о тех, кого часто забывают, и привезти подарки тем, кто нуждается в них больше, чем мы. Это совсем нетрудно. Теперь мы это понимаем. Но мы ждем нашего визита к бездомным, как праздника, ведь он меняет нашу жизнь, вероятно, сильнее, чем их. Изменилось не только это. Мы больше не гоняемся за самой роскошной елкой. Нам уже не хочется иметь столько вещей. Иногда мы оставляем наш комфортный дом не на одно утро, а на неделю или две, чтобы поддержать бедняков в Африке или на Гаити. Конечно, иногда мальчишкам в Рождество хочется поспать. Я и сама порой думаю, что можно забыть о нищих и посидеть дома в пижаме, поесть теплых булочек. Но воспоминания о лицах на Лоуренс-стрит пронзают мое сердце. И я снова понимаю, что Рождество – и жизнь – это не только нарядная елка и сытый желудок. Ни то, ни другое не приносило мне такого удовлетворения, как тот день, когда я дарила радость другим. Мишель Кушатт Другое Рождество Если бы я знала, какое это счастье – иметь внуков, я завела бы первым делом их. Лоис Уайз, автор афоризмов Это Рождество совсем не похоже на другие. Много лет, пока росли мои дети, и особенно когда они пошли в старшие классы и колледж, я чувствовала в этом празднике фальшь. Подарки, о которых они просили, взрослея, были скучными и предсказуемыми. Мы давно уже не ждали, что наши умницы-дочки залезут к Санте на колени и попросят у него куклу или другие игрушки, которые рождественским утром окажутся под елкой. Но это Рождество не похоже на другие, потому что у нас родилась первая внучка. Старый добрый Санта-Клаус снова заедет к нам домой, и нас не волнует, что малышка еще даже не верит в него. На днях мы с дедулей съездили в магазин игрушек «Тойз-ар-ас» – у нас наконец-то появился повод изучить их товары для малышей. Какая прелесть! При виде бесконечных рядов с игрушками в нас вновь проснулся внутренний ребенок. Мы отправились прямиком в раздел для младенцев. Я внимательно изучала каждую вещь. Как же здорово выбирать покупки в огромном детском магазине! Новоиспеченная бабушка очень хотела подарить своей славной внучке сундучок для игрушек. Я выбрала очаровательный фиолетово-розовый со специальной скамеечкой. Моя дочь была не против, но взяла с меня слово, что я не буду наполнять его игрушками. Я пообещала – но, конечно, скрестила пальцы. Это Рождество совсем не похоже на другие. Наша семья собралась вокруг одной девочки, которая снова открыла наши сердца чудесам. Она и не представляет себе, что чувствуют бабушка с дедушкой, проводя первое Рождество вместе с ней. Прекрасно быть ребенком в Рождество. Быть бабушкой – еще прекрасней. Давненько Санта и игрушки не вспоминались в нашем доме.