Домашний уют Тетя Нене сказала что скучает по уюту своего домика где она жила со своей престарелой матерью, также матерью моей мамы и тети Инграсии и нашей общей бабушкой, и что в этом священном месте она чувствовала себя счастливой потому что восхищалась своей матерью и когда у них появлялись деньги от ее брата – тут я не стану углубляться в родственные связи – они покупали печенье и сладости и красное и белое вино, и вдвоем пировали разговаривая о старых временах и что она не знает что бы она делала без матери. Я ей сказала, что бабушка такая старая что может умереть в самый неожиданный момент и она влепила мне пощечину. Тогда я прошипела ей на ухо что это она устроила преступление против ребенка Карины и ангелы-хранители детей ее накажут. Несчастная закричала что я ей хамлю, она кричала громко, чтобы мама услышала, и мама оставила меня без сладкого за ужином, хотя было мое любимое – персики в сиропе. Нене ушла. Дома у нас был телефон который зазвонил примерно через час после ухода Нене, и ее плачущий голос в трубке сообщил нам что бабушка лежит в кровати холодная, то есть мертвая. Мы все пошли к ней, даже Бетина в своем инвалидном кресле. Мы нашли тетю Нене в гостиной, сидящей на диване с бабушкой на коленях, всхлипывающей мамочка моя… мамочка моя… мамочка моя… Пришли двое бабушкиных сыновей, братья Нене и мамы, а также Инграсии и Даниелито, которых вы уже знаете, но даже все вместе они не смогли отцепить тетю Нене от бабушки. Один тянул на север, другой на юг, третья на запад и четвертая на восток. Я закричала что они ее сломают как мою куклу Нене, которую мне подарил дон Санчо муж Нене, и они перестали так сильно тянуть и дергать в разные стороны, и так как бабушка была холодная и твердющая они положили ее на кровать и с трудом закрыли ей глаза потому что веки стали похожи на сухие листочки и было неприятно видеть что она нас больше не видит, но усопшим и не нужно смотреть, и они сказали что надо позвонить в похоронное бюро чтобы заказать для нее гроб от чего тетя Нене завыла мамочка моя я не позволю ее закрыть не позволю ее закопать… Тогда позвонили медсестре, которая пришла и дала тете успокоительное и она заснула на диване с открытым ртом из которого у нее вывалилась вставная челюсть, которую я подняла и бросила в унитаз. Так я отомстила за слезы Карины. Мне было интересно наблюдать за тем как приехал траурный катафалк и как бабушку положили в гроб. Ее уже завернули в саван и она казалось старенькой-старенькой. Пришли соседи и какие-то родственники, которых я не знала. Бетину спрятали на чердаке среди ненужных вещей, чтобы избежать неловкостей с газами с какашками и с мочой. Дом был битком набит и пришедшим подавали кофе в маленьких чашках. В это время мало кто действительно скорбит об усопшем, потому что все разговаривают и смеются, пьют кофе и если есть чего пожевать не отказываются и от этого. В этот момент проснулась тетя Нене и с волчьим воем снова завопила свое моя, моя, грубо расталкивая родственников и друзей подходивших к преставившейся бабушке… И просила дать ей бабушку чтобы она отнесла ее в спальню потому что пора пить чай. Когда она дотронулась до тела, то завопила почему вы ее оставили на холоде, она замерзла, замерзла. Потом она закричала что у бабушки не хватает зубов. И заплакала уже не по бабушке а по зубам в которых были золотые крючочки. Она пошла на кухню и принесла котелок с углями чтобы согреть свою маму, мою бабушку, и поставила его под гроб потому что никто не захотел вмешаться и воспрепятствовать этим действиям которые только усугубили бы трагикомедию. Когда я думаю, я могу произносить красивые и умные слова, которые недоступны мне в устной речи. Оставалось еще несколько часов до того как покойную нужно было везти на кладбище и хоронить, но жар от котелка потихоньку ее надувал и она уже не была тоненькой, она поправилась и порозовела, хотя запах от нее шел неприятный. Господин из похоронного бюро попросил убрать котелок, потому что жар ускорял процесс разложения, а тетя Нене врезала ему со всей силы и господин поспешил удалиться в то время как мухи бодро влетали в комнату и направлялись в сторону спящей, и тетя Нене отгоняла их испанским веером который ей подарил дон Санчо, единственный из родственников кто не пришел. Не знаю, считался ли он родственником. Он не пришел. И к лучшему. Запах густел, и многие стали выражать соболезнования и исчезать пока тетя Нене с веером в руках сражалась с мухами облаченными в синий с зеленым отливом и поющими песни алчности. Черные коровьи глазищи тети Нене глядели на немногих присутствующих, а бабушка продолжала надуваться. Тетя Нене сказала, видите, как она поправилась? Медсестра дала ей успокоительное и тетя Нене снова провалилась в беспамятство, чем люди из похоронного бюро воспользовались чтобы закрыть бабушкин гроб и поработать мухобойкой чтобы очистить воздух. Оживившаяся тетя Нене хотела увидеть свою маму, но ту уже закрыли крышкой и тогда Нене упала и стала биться головой об пол требуя увидеть маму. Какой-то священник попросил выполнить просьбу столь преданной дочери. Тогда крышку чуть-чуть отодвинули и тетя Нене завопила, что ее подменили, что это не лицо ее любимой мамочки а рожа какой-то жабы. Медсестра снова ее усыпила. Когда пришло время везти бабушку-жабу на кладбище, тетя Нене ушла в глубь дома приговаривая: мама, жабу уже унесли, можешь выходить. Семейная радость Тетя Нене теперь должна была жить одна, но она стала рассказывать как готовит ужин себе и маме и все поняли, что у нее крыша поехала, и решили что кто-то должен с ней остаться на время, пока она не придет в себя в чем никто не сомневался, потому что такая здоровая женщина как Нене вполне способна оправиться от нервного расстройства вызванного неизмеримой болью от смерти матери. В этот момент объявился учитель рисования извиняясь за то что не пришел раньше на помощь нашему горю. Он сказал что хотя и не имеет чести быть кровно связанным с болящей, он совершенно готов присмотреть за ней и приготовить еду, и предположил что кто-то еще мог бы составить им компанию потому что друзья познаются в беде. Даниелито предложил заплатить медсестре и она согласилась, и я тоже решила остаться за компанию. Пока тетя Нене ходила между кухней и гостиной накрывая на стол и варила на кухне картошку, бататы и яйца, а также другие овощи и немножечко мяса оставшегося от вчерашнего рагу, я поставила две картонки – я всегда носила их с собой – и действуя по вдохновению, быстрыми мазками выполнила образы навеянные многочисленными событиями этой трагической недели, словно сошедшими с картин Гойи. Я уже говорила, что мое внутреннее я разбиралось в деталях и образах, и весьма отличалось от видимой всем дурочки которая изъяснялась без точек и запятых потому что точки и запятые сбивали ее с толку и она путалась в словах. Иногда я ставила точку или запятую чтобы отдышаться, но всегда предпочитала общаться устно и быстро чтобы объясняться понятнее и избегать пауз которые раскрывали мою неспособность к словесному общению, потому что слыша свой голос я путала мысли звучавшие в голове и шелест произнесенных слов и замирала разинув рот, думая о том что бывают слова толстые и тощие, слова черные и белые, слова безумные и мудрые, слова спящие в словарях и никем не используемые. Здесь например я поставила запятые. И точки. Но теперь мне надо выйти во двор подышать и поразмышлять во дворе обрамленном клумбами растений усыпанных красными цветами, много, много, много цветов и они еще называются недотроги или семейная радость и как-то вечером я хотела сорвать веточку чтобы поставить в вазу на столе в гостиной у бабушки которая теперь стала гостиной тети Нене но они мне сказали что эти цветы им не нравятся они дикие и не подходят для букета и тетя Нене выплеснула их вместе с водой на клумбу а пустую вазу поставила на стол. И так как мне хотелось украсить черный овальный стол без скатерти в гостиной, я налила в вазу воды из-под насоса и срезала несколько цветков семейной радости и мне понравилось. Учитель помогал Нене чистить картошку и бататы и мыть другие овощи и пошел купить мозговую косточку чтобы еда была вкуснее. Мне не хотелось есть. Мы сели за стол учитель, медсестра, я, а тетя Нене ходила туда-сюда со всякой снедью. Я заметила что она поставила тарелку для бабушки но бабушки не было. Она спросила мама хочешь добавки и сама же ответила разве что немножечко, спасибо милая, и я испугалась потому что голос был бабушкин хотя бабушку уже похоронили и она небось взорвалась там от перегрева котелком который Нене поставила под гроб и от которого бабушка надулась как шарик. Учитель и медсестра переглянулись обеспокоенно покачивая головой, и шептали чтобы у тети прошло это помутнение рассудка и она перестала бы видеть то что другие не видят, ведь говорят что бывают люди которые видят усопших и их зовут медиумами. Каждый раз когда Нене уходила за чем-нибудь на кухню медсестра перекладывала на свою тарелку картофелину, батат, вареное яйцо и бабушкина тарелка постепенно пустела в точности как если бы наш сотрапезник ел с аппетитом постепенно насыщаясь из-за чего Нене воскликнула что это первый раз когда мамочка ест сама и не доставляет ей хлопот. И добавила, что она явно поправилась и порозовела и нарисованная почти доброжелательная улыбка на физиономии возвращала ей ее юность потерянную в хлопотливой жизни, вдовьих заботах о детях и в созерцании ее развалившегося брака с этим испашкой Санчо, который подарил мне куклу которую мама разбила потому что она ей велела ее разбить потому что ей показалось что испашка поглядывает на мою грудь а я уже вполне созрела. Я так разозлилась что едва не сообщила тете, что бабушкин стул пуст а бабушка гниет под землей и червяки наверное уже пируют на ней как червяки из рассказа о мистере Вальдемаре[8] которые обглодали его рожу, но все же решила пока промолчать. Я повернулась к учителю и напомнила ему этот рассказ, а он покраснел как помидор и прижал палец к губам прося меня замолчать и добавил что не помнит рассказ а даже если бы и помнил, он в данном случае не подходит, но факт уничтожения фарфоровой Нене и клеветническое заявление что у дона Санчо были по отношению ко мне неблаговидные намерения настроили меня против тети Нене и даже сильнее против моей мамы которая ей поверила и разбила мне сердце так же как и голову фарфоровой куклы. Я заметила, что тетя Нене одна выпила целую бутылку белого вина и села петь под гитару и я отлично помню что она пела: Померли мои собаки, мое ранчо опустело, а теперь умру и я, чтоб покончить с этим делом.[9] Медсестра утерла слезу салфеткой а потом собрала со стола и ушла мыть посуду и она вспомнила что Бетина все еще была на чердаке. Она поднялась с тарелкой полной остатков ужина и с куском хлеба, а потом спустила инвалидку вниз и та спросила что случилось. Карина объяснила ей, что бабушка на кладбище а тетя Нене добавила что она пошла туда чтобы отнести кому-то там цветы. Учитель сказал, что пора уходить и я взяла свое пальто и картонки. К описываемому моменту кроме меня и учителя в доме были Бетина в своем инвалидном кресле и кто-то еще кого я не могу вспомнить, а еще медсестра которая оставалась с тетей Нене. Тетя Нене сказала, что бабушка уже легла в теплую кроватку и она последует ее примеру. Мы вышли на улицу про которую я уже говорила, нам навстречу шли мама с тетей Инграсией обсуждая не стоит ли им лучше остаться с Нене которая несомненно была не в себе, но потом они решили что дав медсестре на чай они вполне выполнят свой долг, и в их жизни достаточно бардака чтобы взваливать на себя еще и эту огромную ношу, под которой как я догадалась они имели в виду тетю Нене. Мне нужно отдышаться и я ставлю точку но все же спешу сообщить что в конце печальной процессии шла Петра толкая перед собой кресло в котором спала Бетина свесив голову на свою пышную а не крошечную как у меня грудь, и храпела. Не знаю не забыла ли я кого-то. Мы сели в крытую повозку запряженную каурой лошадью словно отлитой из золота и я подумала что как только доберусь до дома, чтобы отвлечься от всех неприятностей я нарисую золотое существо и назову его «Пегас», хотя у Пегаса должно быть два крыла на лоснящейся спине. Приехав домой мы не стали ложиться спать, мы это Даниелито, Петра и Бетина которая попросила еще еды и ей принесли мясной рулет и суп, Карина которая не была на похоронах потому что ее немного лихорадило и учитель который не собирался ночевать но остался чтобы выразить сочувствие. Я должна пояснить что мы были в доме у тети Инграсии и что я обратила внимание что Карине нездоровится, было видно что у нее жар, ее била дрожь и извинившись она ушла и легла спать. Мама сказала что уже поздно и почему бы нам не пойти домой, и учитель сказал что в самом деле пора бы откланяться и пошел за своей шляпой, которую оставил на стуле, но мама остановила его словами я вовсе не вас имела в виду. Бетина открыла глаза и сказала что не хочет уходить, Петра сказала, что поспит на кухне на раскладном стуле рядом с теплым очагом на котором только что сидела Карина. Мама, я и учитель вернулись домой в повозке которая ждала нас на улице. Учитель выразил беспокойство из-за отсутствия моей сестры которая осталась со своим инвалидным креслом в доме тети Инграсии, как сказала мама обеспокоенная жаром Карины и добавила что у нее хватает причин считать, что это увечное создание внутри хранит добрейшее сердце и что если бы ее ручки не были такими короткими она бы рисовала лучше меня малюющей свои каракули на картонках, которые все равно никто не понимает. Но добавила она Бог дает хлеб тому у кого зубов нет, и сказала она это глядя на меня с неодобрением. Учитель прислонил картонку к стене и предложил нарисовать что-то золотое как солнце, потому что вся эта скорбь и мгла разбивают нам душу и я догадалась что учитель имел в виду простыню внутри нас, которая чтобы разбиться должна быть накрахмалена наверное или что-то подобное, не знаю как может разбиться то что оживляет соматическую часть, это слово я выписала из словаря. Пегас получился божественный рысью скачущий по золотистой реке на берегах которой желтели подсолнухи и несколько черных птиц разрезали золотой воздух потому что уродливое всегда найдется в любом пейзаже каким бы золотым он ни был. Учитель ушел в моросящий осенний дождь. Я уснула на диване как будто в ожидании чего-то, не знаю чего, но чего-то что должно было произойти, и зазвонил телефон голосом Петры сообщивший что Карину стошнило и она бредит в жару и тетя Инграсия ждет рассвета чтобы вызвать врача. Я посмотрела на Пегаса и заметила верхом на его прекрасном крупе Карину и выдохнула вопрос куда вы и они ответили что скачут в страну беззаботной лунной луны[10] и я поняла что не придется вызывать врача для Карины, которая отправилась искать потерянного ребенка. Я спокойно проспала до следующего дня когда объявили о внезапной смерти Карины, о чем я уже знала и обрадовалась потому что в любом месте было бы лучше чем в этом злополучном мире. Еще одно семейное несчастье. Когда тетя Нене узнала что Карина больше не принадлежит этому мрачному миру, ее захватило воспоминание о поездке в грязный район о посещении жуткого хлева и об операции зовущейся абортом, и она поняла. Но она не раскрыла своего рта без протеза который я выбросила в унитаз и она боялась что я выболтаю что-то что скомпрометирует ее и подойдя ко мне во время прощания с покойной прошипела что я тоже принимала участие в этом а я не могла соединить все основы этой истории, и убежала от нее как убегают от ядовитого существа которое может оказаться скорпионом. Эти трудные обстоятельства стерли из головы Нене недавние похороны матери и во время церемонии она глядела на меня своими коровьими глазами. Я показала ей язык. Когда подняли ящичек ставший последним пристанищем Карины, я заметила что он почти ничего не весил и сказала сама себе, что она уже улетела вместе с лошадкой в то место куда попадают некрещеные младенцы и которое называется лимбом как мне объяснял священник готовивший меня к первому причастию, и я прочитала отче наш добавив несколько слов для ангелов чтобы попросить их позволить Карине и ее ребенку который не был крещен потому что его убили до рождения отправиться не в самое пекло чистилища. Что же касается Карины я попросила Деву Марию Луханскую простить ее хотя я и не понимала как и зачем мог ребенок оказаться у нее в животе, и какую роль сыграл сосед бывший с ней на кухне и я сказала деве марии, что это кошмар и что она будучи матерью прекрасно понимает что достаточно и лучика света принесенного голубем-духом святым чтобы созревшая девушка оказалась беременной и что если бы Карина не созрела ничего бы не случилось и она была бы с нами такая же милая и тихая. Ее положили в могилу рядом с бабушкиной, которую тетя Нене не увидела или притворилась что не видит и в тот момент я начала сомневаться в ней и во всех остальных кроме моей сестренки Бетины, полной инвалидки. Когда цветы сердятся то шевелят пестиками и сморщивают лепестки так что они становятся похожи на ядовитых и скользких животных они меняют свой вид и становятся не совсем растениями и не совсем животными а духами или злыми нимфами и не потому что хотят этого а потому что им омерзительны, их приводят в ярость некоторые привычки людей которые уже достаточно заставляют их страдать когда срывают их и относят в цветочный магазин не задумываясь о том что из их пыльцы которую ветер стряхнул на плодородную землю родятся росточки похожие на те что принесли в их жизнь радость и цвет. Напротив сорвав их нередко им даже воду в вазах не меняют и они стыдятся неприятного запаха, который от них исходит особенно во время прощаний где вместе с запахом от покойника он оскорбляет красоту и все сущее. Цветы на клумбах в доме тети Нене бывшем бабушкином но теперь уже нет потому что она умерла ненавидели тетю Нене, потому что слышали что она их презирает и не хочет видеть им подобных на столе потому что они просто дикие сорняки и как она кричала уберите эту пошлость отсюда, а когда дядя Санчо брак с которым не был консумирован но который был мужем приносил ей красные и белые розы это ей нравилось, и воспользуюсь случаем чтобы признаться что я не знаю что значит фраза брак не был консумирован, и надо будет спросить у Петры которая знает множество вещей о таких хитросплетениях слово которое не помню где услышала но оно красивое и я его использую. Мы вернулись в дом тети Инграсии чтобы провести поминки. Я принесла свои картонки и тетя Нене обозвала меня идиоткой с картонками, но учитель который тоже пришел заступился за меня и бросил ей в лицо что мои картонки и холсты уже обсуждают в журналах об искусстве и скоро в Буэнос-Айресе откроется для избранной публики выставка не только картонок но и холстов, а она дожив до своих лет так ничего в живописи и не добилась а те картины что он видел в доме у бабушки и гроша ломаного не сто´ят. Ой мамочка… ой мамочка… ой мамочка, завопила страдалица с коровьими глазами. Тетя Инграсия уткнувшись в лацкан Даниелито своего двоюродного брата и мужа оплакивала смерть Карины и заодно смерть своей матери и тети Даниелито, то есть моей бабушки. Я завидовала спокойствию которым наслаждалась должно быть Карина, и на картонке написала смутный образ пьеты[11] пытаясь вспомнить работу Микеланджело которую нам показывал на занятиях учитель анализировавший ее так тонко что мне пришлось отпроситься и выйти потому что в груди у меня как будто мурлыкал ласковый кот из-за переполнявших меня эмоций и я оставалась снаружи пока в груди у меня все не улеглось, потому что не помню говорила ли я что не способна находить облегчение в слезах и в груди у меня целое озеро которое врач определил как хроническую простуду а когда я рассказала о диагнозе маме она сказала что все это глупости и я говорю такие нелепицы только чтобы привлечь внимание потому что я гордячка. Я чуть не задохнулась услышав это слово врезавшееся в мои чувства подобно куску брусчатки пущенному из катапульты и все эти слова я беру из словаря но от этого очень устаю и у меня начинается мигрень, слово которое я тоже нашла в словаре когда искала про головную боль. Учитель и Даниелито пошли взять поминального кофе с печеньем и стаканчик портвейна. Я хотела вернуться домой, и учитель пошел искать повозку как в тот раз, а мама сказала что мы все заслужили хороший здоровый сон так что все кроме Петры вернулись домой а она решила занять, в некотором роде, место Карины в печальном доме тети Инграсии и Даниелито. Я напомнила ей что это и так ее долг, так как она их дочь не меньше чем Карина и у меня еще есть сестра, Бетина, а Петра сказала что у меня только полсестры, и накалившаяся из-за размолвки тети Нене с учителем обстановка требовала охлаждения, и хотя мама еще раз выразила соболезнования, мы все вышли с поджатыми хвостами кроме Бетины чей хвост души тянулся за ней с каждым разом сильнее вытягиваясь, слово которое я нашла в словаре и мой словарный запас становясь с каждым днем все богаче все же никогда не будет блестящим потому что все слова становятся глупее вылетая из моего рта. Поэтому тетя Нене пошла домой пешком и хотя она и поглядывала в сторону повозки мы ее не позвали. Что-то она прошептала своим беззубым ртом, потому что повторюсь протез я выкинула в унитаз при обстоятельствах которые не стану повторно описывать чтобы не утомлять тех кому попался этот текст и кому хватает терпения читать его, потому что я слышу себя и если написанное так же утомительно глупо как то что я говорю про себя, тот кто дочитает этот абсурдный речитатив проклянет меня за то время которое ему пришлось потратить но и не будет отрицать что не мог отложить книгу потому что нашел среди моих дурацких горестей любви и смерти многое пережитое им самим или самой если это будет женщина. Когда тетя Нене вернулась в дом своей матери или покойной а теперь ее дом, она позвонила и мама сказала что во время этого звонка она почуяла неладное, хотя я не почувствовала запаха газов Бетины которой не было в комнате, так что я никогда не узнаю что учуяла мама когда это сказала но я догадалась на следующее утро когда молочник пришел ругаясь своими «аррауиа»… бедная сеньора… и бедной сеньорой оказалась тетя Нене которая поскользнулась во дворе дома покойной а теперь ее собственного, и разбила голову и самое смешное в том и я смеюсь хоть это и грех над абсурдностью (слово из словаря), и абсурдность в том, что поскользнулась тетя Нене на одном из цветков который ветер принес на плитки во дворе и имя которому недотрога или семейная радость.